Хочу женщину в Ницце - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Абрамов cтр.№ 50

– Возражаю!

– Капитан, твои возражения я приму потом, а покамест больше слушай. Генерал Философов, русский посланник в Копенгагене, доносил в Петербург императрице, что наши мореплаватели в сильном невежестве и в слабом порядке. У большей части наших офицеров стремление больше было к возврату, а не к продолжению экспедиции, экипажи теряют бодрственную надежду. Ладно, это я ещё мог терпеть! Но, когда эскадра пришла к берегам Англии, граф Чернышёв написал то же самое, что нет у моряков бодрственной надежды. Обо всём этом он пишет самому Панину, понимаешь?! А графу это только и нужно, поскольку он был большим неохотником до нашей экспедиции. О Спиридове докладывает, что он в унылом состоянии духа, отчего и подчиненные невеселы. Я не олух, понимаю, что, если три года назад у нас не было ни флота, ни моряков, то за это время немногое успело поменяться. Прискорбно одно, что Россия с начала столетия и до сей поры на флот свой истратила более 100 миллионов рублёв, и что же мы имеем?

– Дозволь мне теперь. – В знак согласия Алехан кивнул, не поднимая глаз. – В нашей эскадре сперва насчитывалось пять с половиной тысяч матросов. Однако, добрая половина экипажа состояла из рекрутов, а не матросов. Рекрут за матроса сочтен быть не может, ему нужно время, он должен сходить в походы, сделать несколько кампаний на море, привыкнуть к нашей пище. Чернышёва я знаю, и с ним согласен. К примеру, на пакетботе «Летучий» я заметил много старых матросов, а если и рекруты попадались, то все сплошь из города Архангельска и окрест. Однако, большинство рекрутов на других кораблях все, как один, из крестьян, которые жительство близ Москвы имели. Они моря отродясь не видывали и качки не знали, а токмо соху покинули. Вот архангельский мужик – хороший моряк, он и к еде морской приучен. Жаль, что умерло много народу! Большей частью поносы и флюсфиберы. От излишнего экипажа теснота великая на кораблях. Ошибку мы сделали, что больных из госпиталей мешали с рекрутами, отчего последние все почти по очереди перехворали. Тут Спиридов передышку на якоре верно дал, иначе все больные передохли бы, как мухи. А так, от свежего мяса и зелени очень многие поправляться стали. В Дании мы пополнили запасы свежей провизии. Запасы были обширны, но во время тяжелого перехода по Северному морю до берегов Англии из-за жестокой качки горячую пищу принимать было невозможно. Мы вынуждены были перейти на сухомятку. Питались в основном солониной и сухарями, сразу вспыхнули болезни. Жестоко страдали не только пехотинцы, но и моряки. Каждый день после краткого отпевания вахтенные матросы зашивали трупы умерших в парусиновые мешки и выбрасывали за борт. В Гулле выгрузили полтысячи больных, за три недели из них умерло 83 человека. Обсудили мы со Спиридовым сложившееся положение, совместно приняли решение идти дальше небольшими отрядами, поскольку опасались, что ремонт ряда кораблей мог затянуться. Первым покинул Гулль «Святой Евстафий». Там держал свой флаг наш адмирал, он первым и пришел в Порт-Магон. С ним вместе ушел «Северный Орел» и фрегат «Надежда». В Атлантике их разбросала буря. «Северный Орел» получил течь и с трудом отошел в Портсмут, где до сих пор стоит в ремонте. «Ростислав» заходил в Лиссабон, чтобы выгрузить 200 больных, более месяца там простоял. Нынче встал на Сардинии на ремонт, а до Магона так и не смог дойти, всё время штормило.

– Знаю! Ещё знаю, что на Минорке 332 умерших и 313 больных, брат отписал мне. Почтовый пакетбот добрался до нас неделю назад. Смекаю, что «Ростислав» уже в Генуе, если верить англичанам. Шторм его туда отбросил после ремонта.

– А зачем тут англичане? – Грейг недоуменно посмотрел на разгоряченного графа.

– А! – махнул рукой Алехан, – они здесь повсюду держат свою агентуру. Они, небось, и тебя просили сообщать им о наших планах и перемещениях. Ты ведь тоже англичанин! – Алехан испытующе по смотрел на Грейга.

– Я шотландец, шотландский еврей, и шпионить против страны, в которой собираюсь жить и службу нести, я ни за что не стану! Я моряк, а не шпион, и почему меня некоторые англичане предателем считают, я не знаю. Я Англию не предавал, но и против России шпионить не буду. Лучше скажите мне, граф, кто такой этот Эльфинстон?

Алехан слегка раздраженно ответил:

– Эльфинстон – хороший капитан, смелый до безрассудства. Меня загодя уведомили, что императрица наша приняла его на службу в мае и произвела в чин контр-адмирала.

– Какие у него слабости имеются?

– Сообщали, что он очень грубый человек, матроса не любит. Ищет славы, уж не знаю – слабость это или достоинство. России служить будет честно, но страны нашей не знает, и любви особой к ней не испытывает.

– Это пусть, – сказал Грейг, осклабившись, – служил бы честно и довольно!

– Он сейчас спешит со второй эскадрой нам на подмогу, я получил от него известие, что Портсмут они покинули. «Святослав» теперь в составе его эскадры, а не вашей. Думаю, что к маю он подойдет к берегам Мореи. На борту его кораблей среди пехотинцев есть и кирасиры.

– Сколько у него теперича кораблей? Как прошли Северное море? – в голосе Грейга появилось беспокойство.

– Скажу, как есть, чего уж там. Три линейных и два фрегата. Больных меньше чем у Спиридова… пока!

Грейг, смущенно поджимая губы, чтобы не были видны почерневшие зубы, улыбнулся и покачал головой:

– Ваше сиятельство, ваши слова отчасти соответствуют записям, сделанным в шканечном журнале моего флагманского корабля. Более подробные записи я веду самолично в собственном журнале в форме личного дневника. Могу представить вам их все.

– Добро, но ты лучше, Самойла Карлович, поведай мне простым словом о переходе эскадры в Медитеран. Для моего собственного разумения мне надобно понимание, а не сухой язык рескриптов, да цифирь. Брехни стало много, понимаешь?

– Понимаю, но с чего начать, не ведаю.

– Начни с того, капитан, как эскадру вы готовили!

– Тогда так, – тяжело вздохнул бригадир, – прошлой весной, когда корабли, предназначенные к походу на Архипелаг, ещё стояли во льду, началась ежедневная работа по вооружению мачт. Тогда же мы обнаружили, что все без исключения линейные корабли имели течь. Такелаж был обновлен только наполовину и, понятное дело, был ветхим. Из губерний спешно присылались рекруты, коих командиры гоняли по кораблям и днем, и ночью, их было легко узнать по новеньким рабочим платьям. Они боялись смотреть вверх на сорокаметровые мачты и, как зайцы жались к надстройкам, лишь бы не оказаться у борта. За два месяца до отплытия ни одна команда не была полной, едва хватало матросов на каждую мачту, канонирам приходилось обслуживать до трех пушек.

– А какова была помощь императрицы?

– Высочайший рескрипт Спиридов получил только в день весеннего равноденствия. Адмиралтейской коллегии предписывалось оказывать Григорию Андреевичу всевозможные вспоможения. Стало много легче, каждый норовил угодить.

– Выходит, Спиридову развязали руки только к началу апреля?! Я ведь писал брату и императрице, чтобы торопились! – Орлов ударил кулаком по столу.