– Там никого нет, ваше высочество.
– Не думаю, что я ошиблась.
– Я тоже слышал, – подтвердил Шапуи.
– Там никого не должно быть. Это мой личный сад.
Екатерина пошла дальше, глубоко озадаченная.
– Я помню, как за мной шпионили слуги кардинала, но они делали это открыто, изыскивая разные предлоги. Думаю, сегодня за мной следили. Или я все придумываю?
– Вовсе нет, ваше высочество. – Шапуи нахмурился. – Говорят, шпионы Кромвеля повсюду, и я бы не удивился, узнав, что он надзирает за вами. Король опасается, как бы вы не связались с императором. Я тоже чувствую, что нахожусь под наблюдением.
Они добрались до покоев Екатерины. Королева отпустила фрейлин и села у камина.
– Подходите и погрейтесь, – пригласила она Шапуи. – А теперь расскажите мне новости. Не утаивайте ничего. Я должна знать, что происходит.
Шапуи глубоко вдохнул:
– Этим утром, ваше высочество, король выступил перед парламентом и потребовал, чтобы Церковь Англии признала его своим главой.
– Господи, защити нас! – воскликнула Екатерина. – Парламент, конечно, отказал ему.
– Нет, мадам. Даже духовенство не протестовало. Никто не смеет бросить вызов королю. Мне сказали, членам парламента, которые поддерживают вас, каждый день предоставляется отпуск. Мне это кажется зловещим.
– Вы считаете, парламент подчинится и введет в действие закон, который сделает короля главой Английской церкви?
– Думаю, так и будет.
– Помоги нам Бог!
Через несколько дней к Екатерине явился Генрих. Взгляд у него был стальной, держался он высокомерно. Она поняла, что он не настроен терпеть никаких возражений. Отпустив ее фрейлин, Генрих сел и наклонился вперед, поставив унизанные перстнями руки на колени:
– Посол императора наверняка сообщил вам о том, как обстоят дела в парламенте, мадам?
– Разумеется, сир, – ответила Екатерина, собираясь с духом, чтобы дать отпор. – И я должна сказать…
Но Генрих не стал выслушивать то, что она намеревалась ему сообщить.
– Вам следует быть в курсе дела, – продолжил он. – Архиепископ Уорхэм сообщил мне, что духовенство готово признать меня верховным главой Церкви Англии, насколько это позволяет закон Христов.
– Он этого не позволяет! – Екатерина вспыхнула, решившись привести супруга в чувство. – Кто вы такой, чтобы присваивать себе власть наместника Христа на земле? Вы можете запугать ваш клир в Англии, но никогда не убедите в законности этого весь мир. Вас станут называть еретиком, ни один монарх не захочет быть вашим другом.
– Довольно, мадам! – заорал Генрих. – Я пришел сюда не для того, чтобы поинтересоваться вашим мнением! Я пришел сказать вам, чтобы не получилось какого-нибудь недопонимания: Английская церковь больше не признает власти Святого престола и отныне и впредь мы будем обращаться к папе как к епископу Рима.
– Генрих, вы не можете так поступить! – не сдавалась Екатерина.
– Вы скоро узнаете, что могу. Я буду королем и папой в своем королевстве и сам позабочусь о духовном благополучии своих подданных. В моей Церкви не будет корыстолюбия, потому что это не Рим! И я сурово покараю всякого, кто осмелится противостоять мне! – Генрих сверкал глазами, будто провоцировал ее сделать это.
– Генрих, мой дорогой господин, что с вами случилось? Кто повлиял на вас, что вы склонились к такому ужасному и вредному решению?
– А вы не допускаете, Кейт, что у меня есть своя голова! – рявкнул Генрих. – Я не чья-нибудь кукла! Разве вы не понимаете, что я всего лишь возвращаю Английскую церковь к ее священным истокам? В прежние времена папы забрали власть у моих предшественников, а я и мои люди – мы больше не потерпим этого. Я имею право быть верховным правителем в своем королевстве, каким был когда-то король Артур, и отныне не признаю никого превыше себя, кроме Бога. Вы слышите меня?
– Я слишком хорошо вас слышу! – отозвалась Екатерина. – Меня ужасает то, что ради женитьбы на леди Анне вы готовы расколоть христианский мир.
Генрих вскочил и одним прыжком оказался рядом с ней. Он наклонился так, что почти уткнулся лбом в лицо Екатерины, в глазах его застыл лед.
– Не мешайте мне, мадам, и не приписывайте мне бесчестных мотивов! Я не потерплю, чтобы вы ставили под сомнение мои решения! – Он выпрямился. – Теперь я вас оставлю, чтобы вы могли обдумать сказанное и определить свою позицию.
«Стоило ли мне доживать до этого дня», – подумала Екатерина, когда дверь за Генрихом закрылась. Чудовищность того, что он делал, была непостижима. Что станет с ними, со всеми жителями Англии, с благочестивой юной Марией? И как она сама вынесет жизнь в отрешении от Истинной церкви? Лишенная духовного наставничества и утешения, она будет проклята и все королевство вместе с ней! Будущее ужасало ее.
Полчаса спустя явился Шапуи.
– По лицу вашего высочества я вижу, что вы уже слышали новость, – с мрачным выражением лица сказал он.
– Король сообщил мне, – ответила Екатерина, которой хотелось высказать свои опасения. – Я пока не могу до конца во всем разобраться. Люди наверняка возмутятся?
– Пока что возмущение совсем незначительное.
У Екатерины перехватило дыхание. Непостижимо! Как это Генриху удалось провернуть такое дело и не встретить никакого сопротивления?
Шапуи покачал головой:
– Складывается впечатление, что большинство знати поддерживает короля, а у духовенства нет выбора. Леди так бурно выражает радость, будто получила место в раю, а ее отец заявил епископу Фишеру, что может доказать, ссылаясь на авторитет Писания: когда Господь покинул этот мир, Он не оставил после себя никакого наместника или викария. Я не сомневаюсь, ваше высочество, что он и его дочь – главные виновники разрыва короля с Римом.
– Им за многое придется ответить. И, это должно быть сказано, его святейшеству тоже. Если бы он быстро дал ответ, вместо того чтобы бесконечно затягивать дело, то спас бы нас всех от этого беззакония.
Шапуи был тверд:
– Я вынужден согласиться с вашим высочеством. Его боязливость и лицемерие нанесли ущерб вашим интересам и авторитету его должности.
– Я опасаюсь, что теперь король продолжит процесс по незаконному расторжению нашего брака.
– Уверен, Кромвель над этим работает, но я предпринял шаги для вашей защиты, какие было возможно, – заверил ее Шапуи. – Я поговорил с графом Шрусбери, который хранит вашу корону, и тот обещал, что не допустит ее возложения на чью-либо еще голову, кроме вашей.
– Я благодарна вам и ему, но не понимаю, как он сможет воспротивиться распоряжению короля и отказать ему. На такое способен только очень смелый человек.
– Кажется, граф настроен весьма решительно. Не будем терять надежду. Кроме того, у вас есть еще один союзник в лице епископа Фишера. Он открыто заявил, что главенство короля над Церковью Англии противоречит Божьему закону.