Высшая школа имени Пятницы, 13. Чувство ежа - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Богатырева, Евгения Соловьева cтр.№ 62

– Щенка отдайте, зачем вам щенок? – проскрипел он жалобно и потянулся лапой-веткой с растопыренными пальцами. – Зверь грязный, шумный… хоть его, а? Ку-ушать хочется, добрая госпожа!..

Вот наглая тварь! Щенок меня защищал, не испугался, даром что маленький и смешной, а ты его сожрать хочешь?! Не дождешься, Морена своих не предают! Даже если вас целое болото, а я тут одна! Но грубить мы не будем. Поймут, что боюсь, – бросятся, папа так говорил, когда учил дрессировать собак. В конце концов, вряд ли зубастая коряга так уж сильно отличается от бультерьера. Значит, спокойно и уверенно:

– Это моя собака. Убери лапы. Проведешь меня к лагерю и будешь вежлив, дам бутерброд с колбасой.

Болотная тварь сверкнула глазами-гнилушками, быстро облизала рот зеленоватым языком и склонила голову набок.

– Добрая госпожа… кусочек бы?.. – увидев, что Виола хмурится сильнее, тварь уточнила: – Колба-аски! Хлебушка!

– Дойдем – получишь. И туман убери, мокро.

Не то что ей было жаль бутерброда прямо сейчас, но если зверюге хоть раз позволить сесть себе на шею, потом не сгонишь. Не поймет. Если хозяин разрешил грызть один тапок, значит, всю обувь можно!

– Да, добрая госпожа, сейчас-сейчас… – забормотал болотник, делая какие-то странные пассы лапами.

У Виолы появилось подозрение, что ее дурят, но здесь уже собачьи методы воспитания не годились, а другие она еще не освоила. Потому просто ждала спокойно, пока закончится веткомашество – и с удивлением поняла, что туман рассеялся. То есть, наверное, опал. Он снова стелился по земле, а сквозь редкие сосны светила круглая желтая луна. Кажется, эта луна загипнотизировала щенка, потому что он совсем затих у Виолы на руках и только сонно моргал на эту самую луну.

– Извольте следовать по тропе, добрая госпожа, – почти нормальным человеческим голосом сказал болотник и стал уменьшаться, уменьшаться… через секунду крупная жаба квакнула и совсем утонула в тумане, а сам туман между деревьями рассеялся окончательно, оставив лишь слабо светящуюся полоску-дорожку.

Что ж, лучше дорожка, чем общество страсти-зубасти. Щенка ему! Вместо колбаски! Ну и гадость же примерещилась.

Виола передернула плечами, покрепче прижала к себе щенка и пошла по дорожке к болоту – за деревьями уже виднелся просвет и, кажется, даже мигал отблеск костра.

Идти было легко, костер приближался совсем быстро, словно под ногами было не болото, а самодвижущаяся дорожка аэропорта. И Виола позволила себе расслабиться. Тут же почувствовалась усталость, захотелось есть, и пить, и присесть, и уткнуться в чье-нибудь крепкое плечо – желательно Дона. Хорошо бы он уже был в лагере… наверняка уже в лагере! Он же говорил, что на Посвящении никогда не случается ничего страшного. Ни с кем. Только почему-то, когда поднялся туман, она об этом забыла.

Она так задумалась о Доне и Посвящении, что совершенно забыла про щенка на руках. А он вдруг проснулся, извернулся и свалился на землю.

– Малыш, ты куда?.. – Виола попробовала его догнать, но куда там! Пушистый белый комок мигом укатился в кусты и пропал, даже не тявкнул.

Оставалось только надеяться, что щенок прибьется к людям, а не потеряется в лесу.

Зато без щенка на руках она пошла быстрее и уже могла различить знакомые голоса: Маринка о чем-то спорила с Лизкой, Кир мурлыкал под гитару из «Арии», командовал установкой палаток Твердохлебов… а голоса Дона не было, и от этого как-то даже взгрустнулось.

– Киллер! Ну, наконец! – тут же послышалось из темноты. Дон сгреб ее в охапку и потащил к лагерю. – Я тебя обыскался! Думал, последним буду, уже шашлык готов, чуешь?.. Давай, пошли скорее, пока все не слопали!

Виола радостно прижалась к Дону и позволила тащить себя дальше. Вот теперь, когда его можно было потрогать и убедиться, что он настоящий, а не еще один глюк этого проклятого болота, все стало совсем хорошо… ну, почти.

– Я есть хочу ужасно! А ты щенка не видел? Представляешь, выскочил щенок, прямо на меня, а потом сбежал…

Дон как-то странно на нее покосился и покачал головой:

– Щенка не видел. Зато здесь до фига какого-то левого народу, Твердохлебов говорит, его коллеги. Вон, смотри, у костра!

У костра в самом деле толпились незнакомые люди – мужчины, женщины и нечто волосатое неопределенного пола – и радостно галдели наперебой со студентами. Кто-то из «ведьм» уже обнимался с чужой девицей, одетой в короткое платьице, совершенно не подходящее к месту и погоде. А за этой парочкой Виола углядела белобрысую макушку.

– Эрик! – Виола помахала ему рукой, так и не отлепляясь от Дона: рядом с ним было теплее, безопаснее и вообще хорошо.

Эрик тоже их увидел, просиял и пошел навстречу, сгреб в охапку сразу обоих.

– Ура, Киллер нашелся!

Виола пихнула его в бок, мельком подумав: здорово все же с ребятами! Легко и просто! И никаких тебе косых взглядов на странную девчонку, гоняющую на байке, и никаких «девчонка не поймет, при девчонке неловко». Киллер поймет, Киллер – свой парень.

Тут же откуда-то появились Витек и Ромка, наперебой стали рассказывать о новых учителях. Оказывается, все эти незнакомые люди – сотрудники местного заповедника, давние знакомые Твердохлебова и ведут практические занятия.

– То есть он обещал все рассказать подробно, когда все соберутся, – уточнил Эрик и тоже как-то странно на нее посмотрел: удивленно и смущенно.

Чего это он? Нос, что ли, в тине?

Виола вспомнила о жабокоряге и передернулась. После этой мерзости легко можно на себе пиявку найти, не то что тину! Пожиратель щенков!

Но все равно опустила взгляд на свою куртку – и увидела на ней оставленную щенком белую шерсть. Но почему Эрик на эту белую шерсть так смотрит?

– Шашлык! – быстренько перевела она тему. – Я чую запах шашлыка! Надеюсь, он не из лягушек?

Ребята рассмеялись с явным облегчением. Похоже, разговаривать о шашлыке всем было проще, чем вспоминать дорогу сюда.

Не смеялся только Витек. Он вообще был какой-то подавленный, как будто только что получил страшную новость. А он ведь и про учителей не рассказывал! Ромка с Эриком – взахлеб и наперебой, а Витек ни слова… и ни на кого не смотрит, только на перебирающего струны Кира, тоскливо и виновато.

Да что это с ним?

А Кир, наоборот, выглядел довольным и умиротворенным, словно светился изнутри. Вот ему сейчас совершенно было начхать на чье-то внимание, на странности – ему просто было хорошо. В отличие от Ромки: тот все суетился, работал на публику, нарочито веселился. На контрасте с Киром выглядело особенно жалко.

И только когда Кир закончил песню и поднял взгляд на Виолу и Дона, она заметила еще одну странность.

Шрамы.

Четыре параллельных полосы на щеке, выпуклые и розовые. Пару часов назад их не было в помине!