Собака разразилась лаем, потом лай повторился, и это вывело Эдит из себя, поэтому она несколько раз посмотрела на щенка через плечо. Ей понадобилось некоторое время, чтобы закончить переводить несколько тревожный текст:
Милая Кузина, почему Вы не отвечаете на мои письма? Моя маленькая Софья уже ходит и говорит, а от ее любимой тетушки нет ни одного письма.
С момента Вашей встречи с этим человеком Вы становились от нас все дальше и дальше. Все Ваши письма связаны лишь с банковскими операциями, да и они приходят не часто. Прошу Вас, Энола, напишите нам. У Вас ведь есть семья, которая Вас любит и ждет Вашего возвращения.
Что бы это могло значить? – подумала Эдит. Она твердо решила выяснить это. Девушка не могла отрицать, что повторение ее инициалов на чемодане в шахте сильно ее взволновало. Больше она не будет ждать и проведет свое собственное расследование. Эдит взяла ключ с надписью ЭНОЛА – может быть, сокращенное от Элеоноры? – и вышла из комнаты. В висках у нее стучало, и ладони стали влажными.
Когда она проходила мимо ванной комнаты, ей показалось, что она услышала щелчок. Ее живот свело судорогой, но она прошла мимо, не останавливаясь. Ключ надо будет рано или поздно вернуть, хотя он и принадлежит ей по праву. Люсиль относится ко всему, даже к своему брату, как настоящий собственник. Эдит не могла понять, почему Люсиль так хотела остаться хозяйкой Аллердейл Холла. Ведь наблюдение за таким хозяйством не могло добавить ей ни чувства гордости, ни чувства собственного достоинства.
Пульс Эдит ускорился, когда она подошла к лифту и начала спуск. Вдобавок к этому она вновь почувствовала головокружение. Да что же с ней происходит?
Лифт остановился на пару футов выше пола. Может быть, у него действительно своя голова на плечах? Она с трудом спустилась на пол и осторожно осмотрела все вокруг. Снег попадал даже сюда. Холод и влажность, заполняющие это место, наверняка проберут ее до костей. Густо покрывающая пол глина казалась водонепроницаемой. Нахождение в этой пещере было похоже на нахождение в теле раненого живого существа. Были видны все его капилляры, связки и сырая плоть.
В темноте раздавалось эхо капающей воды, и Эдит пришел на ум мрачный и негостеприимный пейзаж за стенами Дома. Она посмотрела на туннель и рельсы, по которым шахтеры – дети с согнутыми спинами, их измученные матери и отощавшие бледные отцы – толкали раньше свои тележки. Изобретение Томаса положит конец этому издевательству над людьми.
Некоторые части шахты были темны, как гробницы. Эдит подумала о скульптуре, которую нашла в одной из комнат. Она была похожа на памятник. Неужели могилы уничтожали ради новых разработок глины? Тогда, может быть, мертвецы заполняли помещения Аллердейл Холла просто потому, что им – как и ей – некуда было идти?
А не мог ли это быть памятник их матери? Может быть, им удалось спасти его. Несмотря на очевидную нелюбовь Люсиль к леди Беатрис, сама мысль о том, что дети могли сохранить надгробный памятник матери, понравилась Эдит. Это бы значило, что их детство не было таким уж ужасным. Ее собственное было прекрасным… Но слишком коротким.
Из того малого, что ей удалось узнать, Эдит поняла, что их отец умер не в Аллердейл Холле. Она не была уверена в том, что с ним случилось, и она никогда об этом не спрашивала. Теперь ей казалось странным, что она не хотела это выяснить. Как будто изучение истории семьи, в которую она теперь вошла – и к которой принадлежал отец ее будущих детей, – было вмешательством в чью-то частную жизнь.
А вот теперь она здесь, и если это действительно вмешательство… Пусть так и будет. Она собралась с мужеством и подошла к чемодану. По пещере двигались тени, сильно ее нервируя. В этом тревожном здании не было никакого покоя.
Она вставила ключ в замок, и он, открываясь, щелкнул. Звук эхом разнесся по громадному, равнодушному помещению.
Эдит подняла крышку и обнаружила, что чемодан представлял собой передвижную конторку, чистую и заполненную аккуратными пакетами и папками с бумагами. Достав один из конвертов, она просмотрела его содержание. В нем было письмо из банка. Миланского. Адресовано оно было женщине, имя которой она узнала.
– Энола, – пробормотала Эдит. – Энола Шиотти. – Теперь она кое-что поняла. – Энола Шарп. Леди Шарп. Э. Шарп. Э. Ш.
Она еще раз заглянула в чемодан и увидела там три конверта, на которых были указаны годы: 1887, 1893 и 1896-й. Она взяла и их, а потом увидела фонограф. Эдит сразу же вспомнила восковые цилиндры, которые она нашла в шкафу для белья, и в котором ничего, кроме этих цилиндров, не было. Это произошло в ночь первого… явления призрака. Ну вот, теперь она смогла произнести это, пусть даже и мысленно.
Явление призрака.
Который хотел, чтобы она их нашла?
Эдит достала фонограф. Он был не так тяжел, как можно было ожидать, и ее это порадовало. Поставив его, она стала закрывать чемодан, когда…
Шлеп, шлеп, шлеп…
Это были те же звуки, что и раньше, и эффект они произвели тот же самый: по спине у нее побежали мурашки и она приготовилась к еще одному кошмарному посещению. Как и в первый раз, звуки раздавались со стороны емкостей. Поставив фонограф, Эдит на цыпочках прошла к емкостям по влажному полу. Напрягая слух, она старалась определить источник звука, хотя ей мешали громкие удары ее сердца, раздававшиеся у нее в ушах. Звук шел из последней емкости. Как и две другие, она была закрыта на висячий замок
Когда Эдит подошла, звуки прекратились.
Оглянувшись, девушка нашла большой камень. Взяв его поудобнее, она ударила по висячему замку. Раз, второй… Замок развалился. Она сняла его и подняла крышку.
Емкость была полна глиной, свежей и вязкой, по плотности напоминающей заварной крем. Когда Эдит наклонилась над ней, ключ выскользнул у нее из рук и утонул в глине. Расстроенная, она подумала несколько секунд, а потом сняла блузку и опустила руку в вязкую жидкость, которая оказалась не такой плотной, как она ожидала. Глина была холодной и скользкой на ощупь. Испуганная девушка опускала руку все глубже и глубже, пока жижа не дошла ей до плеча, при этом ее запах, напоминающий запах сырой земли, забил Эдит все ноздри и горло. Поиск требовал все больше и больше усилий, и Эдит начала нервничать. Все ее тело дрожало, а лицо было ледяным, но в то же время залитым жарким румянцем. Звуки в емкости прекратились, когда она подошла ближе – а что, если она на что-то… наткнется…
Ее храбрость быстро улетучивалась. И тем не менее ей было необходимо достать этот ключ. Если Люсиль узнает, что она его взяла…
Ну и что? подумала она с вызовом. – Я хозяйка этого дома и все ключи по праву принадлежат мне.
А поиски меж тем требовали все большего и большего мужества. А что, если кто-то схватит ее и затянет в емкость? Или подойдет сзади и подтолкнет ее туда?
Наконец-то…
Ее пальцы сомкнулись на чем-то, что действительно оказалось ключом. Она вытащила руку из глины. Разжав пальцы, она увидела ключ на ладони. Слава богу!