Одна жизнь – два мира - читать онлайн книгу. Автор: Нина Алексеева cтр.№ 188

Дети не скажут больше:

— Бабушка! Мы поедем к бабушке!!!

Злой рок отнял ее у них… А если вернемся, то у них могут отнять отца и мать.

Ведь мы уже побывали за границей и стали клеймеными.

Подрастали дети, надо было дать им ответ, где мой отец. А это значило, воспитать их так, как хотелось Сталину, по-сталински. В ненависти к моему отцу, их дедушке, «врагу народа» и любви к той Советской власти, которую Сталин насаждал. Или научить их врать и изворачиваться. Я не могла сделать ни того, ни другого. Я хотела, чтобы они были искренние и честные, гордились бы прошлым своего деда и любили бы крепко наше настоящее. Ведь я никогда не могла забыть, как мне, заполняя анкету и дойдя до этой злополучной графы — были ли репрессированы ваши родственники? — становилось невыносимо больно. Надорвалась вера в нашу справедливость.

И вот в этих условиях нам тоже надо было принять решение. И мы с мужем, после долгих, мучительных колебаний решили тоже не возвращаться и, перелетев на территорию США, попросить у американского правительства предоставить нам политическое убежище.

Как трудно, как тяжело было нам принимать это жуткое решение, пусть никто никогда не спрашивает!

И поверьте, что уйти в это добровольное изгнание, оставить свою Советскую страну, которую мы любили и любим искренне и глубоко, и обратиться к правительству чужой страны было самым тяжелым испытанием, которое мы могли себе придумать. Но это, казалось, была единственно возможная форма протеста против того, с чем мы не могли примириться у себя на Родине.

Причины, побудившие нас, и не только нас, а миллионы (в буквальном смысле этого слова) советских людей, очутившихся, вольно или невольно, за пределами нашей родины, не возвращаться, а бежать, заключались в полном отвращении к Сталину и тому режиму, именно «режиму», который он создал, или с его благословения был создан, в нашей стране. В нашей стране была создана Сталиным не Советская власть и не советская система, а жестокий сталинский режим.

Все так же, как и мы, ожидали и надеялись, что, как только война кончится, победители, вернувшись после победы, уберут Сталина. И из-под грозных сталинских туч засияет солнышко, и на их кровью омытой земле жизнь переменится и пойдет по-другому пути, так, как они мечтали после Гражданской войны.

Получилось все с точностью до наоборот. Сталин всех, кто возвращался, кого пощадила немецкая пуля, не дав им опомниться, повидать родных и близких, отправлял в дальние лагеря.

И наконец посол сообщил нам:

— Вы поедете через США. В американском консульстве для вас уже заказаны визы.

Мы предполагали, что у нас будет обычный маршрут, как и для всех уезжающих до сих пор, через США.

Когда из американского посольства сообщили мужу, что виза уже готова и ее можно получить, нам в посольстве заявили, что в ней надобности нет. Т. к. на днях приходит советский пароход «Маршал Говоров» в порт Вера-Крус и что для нашей семьи на этом пароходе забронирована каюта, и нам предложили ждать. Это известие расстроило все наши планы. Прибытие парохода ожидали со дня на день.

Нам сообщили, что пароход «Маршал Говоров» уже прибыл в Вера-Круз. День отъезда неумолимо приближался, надо было быстро решать, что нам делать. А мы все никак не могли решить: ехать или не ехать? Этот вопрос казался нам страшнее смерти.

Остаться… Но на пути к осуществлению этого проекта было множество препятствий, и их становилось все больше и больше. Нам казалось, что за нами уже следили. У нас не было паспортов на руках, которые в первый же день после приезда сдаются в посольство, где хранятся до того момента, пока человек не готов сесть в поезд или в самолет.

Оставаться в Мексике с детьми, зная печальную судьбу тщательно охраняемого Троцкого и всю механику осуществления таких замыслов, было просто безумием.

И как всегда, помог господин случай. Кириллу накануне выдали наши паспорта. Но для того чтобы попасть в США, необходимо было получить американскую визу. Вспомнив, что нам была заказана виза раньше на случай выезда через США, и в надежде, что ее не отменили, Кирилл за 15 минут до закрытия зашел в американское посольство. Визы получил тут же, и в аэропорту зарезервировал билеты до Броунсвилля в США на 5 часов утра.

От волнений и переживаний, когда он об этом мне сказал, я совсем заболела. У меня поднялась температура, меня знобило, лихорадило. В этот вечер часов в 8 к нам зашел наш очень хороший знакомый врач. Взглянув на меня, он немедленно помчался в аптеку, вернулся с лекарством и тут же уложил меня в постель.

Какие это были магические таблетки, я не знаю до сих пор, но они мне помогли. Температура спала, озноб прошел, и я сумела кое-как собраться с мыслями и кое-как собрать самое необходимое, бросив все, как было. И в 5 часов утра мы прибыли в аэропорт.

27 ноября 1946 года американский самолет в 9 часов утра приземлился на границе Мексики и США в городе Бронсвилл, штат Техас. И только вступив на твердую американскую почву, мы почувствовали себя в относительной безопасности. Потому что, пока самолет летел над мексиканской территорией, мексиканское правительство по просьбе советского посольства могло потребовать вернуть его обратно.

Дети, которых мы разбудили в 4 часа утра и сказали им, что летим на один из мексиканских курортов, сейчас, удивленно оглядываясь по сторонам, протянули:

— Вот вам и Акапулько, мы ведь в Америке.

В здании «Кастом-хаус» на границе, в таможне, еще было чувство страха — а вдруг уже сюда передали требование задержать нас? И когда все формальности как транзитных пассажиров были закончены и мы подошли к такси, я уже еле-еле держалась на ногах от волнения. Такси помчало нас вдоль американо-мексиканской границы в город.

Нам нестерпимо тяжело было расстаться со своей Родиной, со своим многострадальным народом. Разрыв с Советским Союзом для нас (как и для всех советских эмигрантов) значил самим похоронить, поставить крест на всем своем прошлом вместе с родными и дорогими, близкими людьми. Руки и ноги дрожали, сердце стучало так громко, мне казалось, почти вслух.

Шофер такси любезно объяснял нам, как заправским туристам: «Вот мост через Рио-Гранде, а вон там „Кастом-хаус“ с мексиканской стороны, у переезда через мост». И, двигаясь вдоль американской границы, мы с грустью смотрели и чувствовали, что где-то там, за этим мостом осталась приветливая, веселая, бедная и богатая, гостеприимная страна Мексика.

Там же осталась небольшая, но внушительная, отгороженная высокой железной оградой территория, неприкосновенная собственность Советского Союза — советское посольство: «Кальсада Такубая № 204 (досиэнтос куатро)», которое во всех мельчайших деталях отражало нашу настоящую советскую действительность.