Путешествие в Индию - читать онлайн книгу. Автор: Эдвард Форстер cтр.№ 30

— Азиз, Азиз, мой дорогой мальчик, нам надо ехать, мы и так уже опаздываем. Поправляйся скорее, ибо нам так не хватает тебя в нашем тесном кругу.

— Никогда не забуду этих прочувствованных слов, — ответил Азиз.

— Примите и мои пожелания, — сказал инженер.

— Спасибо, господин Саид, непременно.

Все наперебой принялись соревноваться в проявлениях заботливости и доброй воли. Огонек ее оказался поистине негасимым! Компания осталась сидеть на краю кровати и сосать стебли сахарного тростника, принесенные с базара Хассаном. Азиз к тому же выпил кружку молока с пряностями. Вдруг гости услышали звук подъехавшего экипажа. Приехал доктор Панна Лал. Возницей у него был жуткий Рам Чанд. Атмосфера больничной палаты тотчас вернулась, и Азиз зябко закутался в плед.

— Господа, прошу прощения, но я приехал по распоряжению майора Каллендара, — произнес индус, опасливо входя в это гнездо мусульманских фанатиков, куда его завело собственное любопытство.

— Вот он, — сказал Хамидулла, указав на распростертое на кровати тело.

— Доктор Азиз, доктор Азиз, я приехал осведомиться о вашем здоровье.

Азиз, не моргнув глазом, посмотрел на предложенный ему градусник.

— Дайте мне, пожалуйста, вашу руку. — Доктор Лал посмотрел на мух, вытащил термометр и сказал: — Да, температура есть.

— Наверное, небольшая, — заметил Рам Чанд — он жить не мог без скандалов.

— Да, но больному необходим постельный режим, — заявил доктор Панна Лал и стряхнул ртуть в термометре, навечно сделав тайной его показания. После инцидента с Пятнашкой молодой коллега не вызывал у старого врача ничего, кроме отвращения, и он с удовольствием навредил бы ему, доложив майору Каллендару, что Азиз симулирует. Однако Лал и сам собирался пару дней поваляться дома, а кроме того, несмотря на то что майор Каллендар всегда подозревал туземцев во всех смертных грехах, он никогда не верил в россказни, которые они распространяли друг о друге. Сочувствие было в данном случае выгоднее.

— Не болит ли живот? — участливо поинтересовался Панна Лал. — Голова?

Увидев кружку, он заглянул в нее и порекомендовал молочную диету.

— Какое это большое облегчение для нас и как это благородно с вашей стороны, что вы заехали к больному, доктор-сагиб, — подмаслил Хамидулла пожилого врача.

— Это всего лишь мой долг.

— Мы же знаем, как вы заняты.

— Да, это правда.

— Много ли больных сегодня в городе?

Врач сразу же заподозрил подвох: любой его ответ можно было обратить против него.

— В городе всегда есть больные, — ответил он, — и поэтому я всегда занят, такова судьба врача.

— У него нет ни минуты. Сейчас надо ехать в колледж, там тяжелый случай, — вставил Рам Чанд.

— Наверное, там вы лечите профессора Годболи?

Врач, соблюдая профессиональный этикет, промолчал.

— Надеемся, что его понос прекратился.

— Он выздоравливает, но не от диареи.

— Мы очень волнуемся за него, ведь он и доктор Азиз — большие друзья. Мы будем очень благодарны, если вы скажете, чем он болен.

Немного помолчав, Лал ответил:

— У него геморрой.

— Мой дорогой Рафи, как ты понимаешь, геморрой — это далеко не холера, — не сдержавшись, прикрикнул на мальчишку Азиз.

— Холера, всем всюду чудится холера! — воскликнул доктор Лал, придя в сильное волнение. — Кто распространяет такие нелепые слухи о моих пациентах?

Хамидулла ткнул пальцем в виновника.

— Я только и слышу: «Холера!» да «Бубонная чума!». Со всех сторон нескончаемая ложь! Иногда я спрашиваю себя, когда же все это кончится. Этот город полон лживых слухов. Надо искать виновных и строго их наказывать.

— Рафи, ты слышишь? Зачем ты напичкал нас этим враньем?

Мальчик что-то забормотал о том, что ему сказал об этом друг и что в колледже их так плохо учат английской грамматике, что часто невозможно понять смысл сказанного.

— Но это не значит, что можно возводить напраслину на доктора, — наставительно произнес Рам Чанд.

— Именно, именно, — поддакнул Хамидулла, желая как-то выпутаться из неловкого положения. Ссоры начинаются очень быстро, и господа Саид Мухаммед и Хак уже искоса смотрели друг на друга, готовые взорваться.

— Ты должен извиниться, Рафи, — сказал он. — Я вижу, что этого хочет и твой дядя. Ты еще не сказал, что извиняешься за неприятность, доставленную этому господину твоей беспечностью.

— Но он же еще мальчик, — сказал польщенный Панна Лал.

— Даже мальчики должны учиться на своих ошибках, — заметил Рам Чанд.

— Но ваш собственный сын не смог сдать экзамены даже на удовлетворительно, — сказал вдруг Саид Мухаммед.

— Может быть, и так, но у него нет преимуществ, которые есть у родственника владельца процветающей печатной компании.

— Так же как у вас нет больше права вести в суде дела его сотрудников.

Оба повысили голос. Глупая ссора разрасталась, с обеих сторон сыпались темные оскорбительные намеки. Хамидулла и Лал пытались утихомирить обе стороны. В разгар этой сумятицы со стороны двери вдруг раздался чей-то голос:

— Хочу поинтересоваться, он на самом деле болен или нет?

Никем не замеченный, в комнату вошел мистер Филдинг. Все встали, а Хассан, чтобы оказать честь дорогому гостю, словно прикладом ружья стукнул по выложенному плиткой полу палкой сахарного тростника.

— Садитесь, — холодно произнес Азиз.

Господи, ну и комната! Что за чудная встреча! Грязь, идиотский разговор, пол усеян ошметками сахарного тростника и ореховой скорлупой, эстампы криво висят на обшарпанных стенах, нет даже пунки! ^[21] Не по своей воле он жил в таких условиях, среди низких людей. К своей вящей растерянности, он сейчас был способен думать только о Рафи, которого высмеял и над которым позволил издеваться. Мальчик должен уйти из его дома довольным, иначе рухнут все законы гостеприимства.

— Как это любезно со стороны мистера Филдинга, что он снизошел до визита к нашему другу, — сказал полицейский инспектор. — Мы все до глубины души тронуты такой добротой и великодушием.

— Не говорите с ним так, он этого не любит, и ему не нужны три стула — он один англичанин, а не три, — вспыхнув до корней волос, сказал Азиз. — Рафи, подойди ко мне, садись. Я очень рад, что ты пришел ко мне вместе с господином Хамидуллой. Повидавшись с тобой, я скорее поправлюсь.