Еврейская сага. Книга 3. Крушение надежд - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Голяховский cтр.№ 41

— Должен вас предупредить — при вас будет постоянный охранник.

— Зачем? Кого мне здесь бояться?

— Есть кого. У нас в городе полно чеченцев. Вы не знаете этого народа — разбойники, крадут людей прямо на улице и потом требуют за них выкуп. Мы все живем под охраной.

Семен не знал, что Кокчетав переполнен чеченцами, но помнил, как их выселяли с Кавказа. Весь чеченский народ, как и ингушей, по приказу Сталина депортировали в феврале 1944 года, поскольку чеченцы время от времени, как известно, переходили на сторону немцев и убивали русских, которых издавна ненавидели. Этой ненависти было уже сто пятьдесят лет, она тянулась со времен покорения кавказских народов царской Россией. Часть чеченцев в начале XX века уехали в Иорданию, создали там свою общину, в религии придерживалась суфизма, мистической ветви ислама. Оставшиеся на Кавказе чеченцы, обладатели дикого и необузданного темперамента, всегда вели себя независимо, не подчинялись никаким законам, не служили в армии, не работали. До поры это терпели, но после измены на войне Сталин приказал главе КГБ Берии провести секретную операцию «Чечевица». Окружив войсками госбезопасности все поселения, врывались в дома, давали несколько часов на сбор и вывозили с Кавказа в Сибирь. Таким образом было депортировано почти полмиллиона человек в 177 железнодорожных эшелонах. Некоторые из молодых пытались сбежать и вернуться на родину, их вылавливали, ссылали в лагеря. В 1948 году Сталин издал новый секретный приказ, на неопределенный срок продлевающий пребывание чеченцев в Сибири и Северном Казахстане.

Поначалу Семен не имел с чеченцами никаких дел, он ездил по селениям и колхозам, проводя реорганизацию. Его черная «Волга» буксовала в грязи, шоферу с охранником приходилось ее толкать и вытаскивать, Семен тоже им помогал, но после этого у него болело сердце. Потом ему дали «газик»-вездеход с четырьмя ведущими колесами. Трясясь по бездорожью, он с иронией вспоминал, как ездил по Москве в правительственном лимузине «Чайка».

Вскоре после начала работы он спросил своего шофера:

— Ну, как народ поднимает целину?

— Ничего, поднимает. Только евреев понаехало — что твой Биробиджан.

— А вы что, против евреев?

— Я-то не против, мне что. Но местные никогда их столько не видали, косятся на них.

— Знаете, я ведь тоже еврей.

— Да ну? Извините, если что не так сказал. — После этого шофер предпочитал молчать.

Состав приехавших покорять целину был, действительно, очень пестрым, сюда согнали профессионалов со всей страны, лишив их привычной работы. Тут трудились теперь инженеры с производств, учителя из разных областей и республик страны, врачи. Почти половина из них были евреи. И многие так же не знали своего нового дела, как и Семен.

* * *

Семен слышал, что в городе орудует несколько банд чеченцев, враждующих между собой. Он видел чеченцев на городском рынке, они торговали всем на свете, зазывая покупателей гортанными восклицаниями. Бросалось в глаза их вызывающее поведение. Про чеченцев рассказывали дикие истории: они грабили, крали, хватали людей, за которых требовали и получали выкуп.

Главный врач детской больницы жаловалась Семену:

— Товарищ Гинзбург, вы как председатель совнархоза должны нам помочь.

— Что я могу для вас сделать?

— Понимаете, у этих чеченцев очень высокая детская смертность, умирают до пятидесяти процентов младенцев. Они губят детей и портят нам статистику.

— Почему их дети умирают?

— Потешу что эти дикари никогда не показывают больных детей педиатрам. Если врач стыдит молодых матерей, то они отвечают: «Муж не разрешает показывать, говорит: „Бог дал, бог взял“». А жен у каждого из них несколько, и мужей своих они боятся до смерти.

Однажды к Семену на прием пришел шестидесятилетний чеченец Ахмед Муратов, старшина одного из городских кланов. Держался он очень достойно, его прямая и стройная фигура выдавала бывшего всадника. Он разгладил седые усы и начал свой рассказ: попросил помочь освободить из-под ареста одного из сыновей. Семен разговаривал с ним вежливо, предложил сесть, потом спросил:

— Сколько у вас детей?

— Когда нас выслали в феврале 1944 года, у меня было семеро детей, пятеро из них были слишком малы и больны для переезда, их застрелили. Осталось двое. Но недавно старшего сына судили и сослали в лагерь. Этот у нас с женой последний сын. Она все время плачет. Я просил разных начальников, но они не любят чеченцев, не хотели помочь. Вы человек новый, может быть, отнесетесь к нам с большей справедливостью.

Его рассказ поразил Семена — потерять пятерых детей, да еще таким жестоким образом!..

— Я вам очень сочувствую. Хотя это не в моей власти, я похлопочу о вашем сыне. Но я тоже хочу просить вас об одолжении: дайте указание вашим молодым отцам и матерям, чтобы они обязательно показывали больных детей детским врачам.

Семен выяснил, что сын старика был мелким воришкой, по его ходатайству того быстро освободили.

Ахмед Муратов явился к нему с благодарностью:

— Вы теперь мой кунак. Я велел всем нашим, чтобы носили детей к докторам. Я прошу вас оказать мне честь и прийти в гости на бешбармак. У нас вам не нужна охрана, я отвечаю за вас своей головой.

* * *

Чеченцы построили для себя дома, напоминавшие их родные сакли на Кавказе. Эти жилища занимали целый район на краю города. Снаружи они выглядели бедно, но внутри были увешаны и устелены богатыми коврами.

Когда подъехала машина Семена, его встретил сын Муратова и проводил к отцу. Старик в национальном костюме — узкой куртке с газырями на груди — сидел на ковре, обложенный цветастыми подушками, скрестив ноги. Он не просто сидел, он восседал. Никто из домашних не смел к нему подойти, пока он не позвал.

Он пожал Семену руку, и по его приказу молодая женщина принесла сначала чай и лепешки. Семен огляделся и увидел, что на полках стояло несколько книг, некоторые на русском языке.

Муратов проследил его взгляд, объяснил:

— Это книги Льва Толстого и Михаила Лермонтова, единственных русских писателей, которых чеченцы любят и ценят за хорошее к нам отношение.

Он оказался довольно образованным и, пока они ели бешбармак, рассказал историю их переселения. Этот рассказ добавил красок в картину депортации чеченцев.

— Это произошло двадцать третьего февраля 1944 года, все наши селения неожиданно окружили войска госбезопасности. Они врывались в дома, устраивали обыски, отбирали ружья и кинжалы. Всем давали два часа на сборы, позволяли брать только самое необходимое. Потом забили нас в тесные вагоны для скота — без еды и питья. Мы спрашивали, куда нас везут, отвечали одно: на восток. Кто пытался убежать или сопротивлялся, тех расстреливали. Из высокогорного аула Хайбах не могли вывести народ, потому что все пути были заснежены. Тогда их согнали в конюшню и сожгли заживо, семьсот пять человек погибло. Командовал там грузин, полковник Гвишиани. Теперь его сын — член правительства у вас в Москве. Но мы его достанем.