Почему хорошие люди совершают плохие поступки. Понимание темных сторон нашей души - читать онлайн книгу. Автор: Джеймс Холлис cтр.№ 59

Дорога в ад вымощена добрыми намерениями – что могло породить это расхожее клише, как не общее признание, что наши достоинства часто порождают и последствия, не предвиденные нашим эго-сознанием? Можно ли считать добродетельными нас, живущих в так называемом «первом мире», когда где-то используют труд детей, чтобы шить нам кроссовки или свитера, делать всю ту дребедень, что развлекает и отвлекает нас? Комфортно ли нам живется с нашими добродетелями, когда другие в поте лица создают нам этот комфорт? Разве мало семей в нашем обществе, хвалящемся своими «семейными ценностями», страдает из-за непомерно взвинченных цен на жизненно необходимые лекарства, и все ради прибыли акционеров! Не поэтому ли мы приучили себя отворачиваться, отметать подобные неприятные мысли, переключаться на что-то другое? Кому из нас не доводилось отводить взгляд, когда бездомный предлагал помыть окна нашей машины, пока мы ждем на светофоре? Кто и в самом деле не подозревает о том, сколько наших с вами соотечественников живет в ужасающих условиях, страдает от физической и эмоциональной эксплуатации без всякой надежды, среди жизненных удобств, которые мы принимаем как само собой разумеющееся? ^[138] И кто согласится долго, действительно долго всматриваться в эти проблемы, рискуя потом всю ночь промучиться бессонницей? Вот так мы, добродетельные, наделенные всевозможными достоинствами, учимся переключаться, обезболивать и рационализировать. Добродетель как намерение без действия едва ли можно назвать деланием добра.

Я не исключаю возможности, что сама идея добродетели тотчас же создает теневое поле. По выражению Ницше, настаивая на соблюдении добродетелей – наших добродетелей, конечно же, – мы со всей неизбежностью порождаем к жизни и полицию мысли. Пусть она своими дубинками приучит к нашим добродетелям и других людей ради нашего психологического спокойствия. Это тоже добродетель? Больше того, однажды все притязающие быть на стороне добродетели – и скорее раньше, чем позже – сначала на словах, а потом силой присвоят дар Божьего благословения за свои труды. Вот вам и нелицеприятная, бескорыстная любовь к добру! И это тоже добродетель? Разве редко бывает так, что желание власти маскируется под показную добродетель? Вот почему современник Ницше, датчанин Сёрен Кьеркегор утверждал, что духовное развитие личности требует, чтобы человек порой «в страхе и с трепетом» превосходил просто этическое, совсем так, как однажды он уже превзошел просто нарциссическое, чтобы достигнуть нравственной отзывчивости. То, что делается из побуждений любви, может и не быть добродетельным и при этом служить духовным ценностям. То, что делается из верности наивысшему, может вполне выходить за границы «добра». Хорошее может оказаться врагом лучшего. От древа добродетели может произойти много добра, однако никакой добрый плод, поистине достойный плод, еще никогда не падал с дерева отрицания, неприязни, вины или самоуничижения. Это последнее дерево, целый лес их со множеством горьких плодов всегда вырастает из добродетели, не ведающей о своей противоположности. Противоположность же добродетели в таком случае – бессознательное, которое рано или поздно произведет на свет то, чего мы меньше всего ожидали.

2. Каковы ключевые паттерны ваших отношений? Другими словами, как теневые моменты проявляют себя в паттернах уклонения, агрессии или повторения?

Никто из нас намеренно не настраивает себя на повторение своей истории, однако день ото дня ее преизбыточные темы реплицируются в тонких, разнообразных паттернах. Эти возникающие повторения, как мы уже видели, являются выражением «корневых идей», или комплексов, которые мы имеем. Джордан, сорокалетний мужчина, компульсивно порывает с близостью в личных отношениях. Он сближается с партнершей, затем ощущает угрозу, якобы исходящую с ее стороны, и разрывает связь. Почему? В самом ли деле все женщины угрожают его благополучию и не страдает ли он от воспроизведения более ранней драмы? Его психологически инвазивный родитель заложил программу в первичное имаго «Себя и Другого». Всякий раз, когда Джордан подходит к точке доверия и близости, этот комплекс словно бы обращается к нему со следующими словами: «Что мы знаем о близких отношениях? Да-да, скорей бежать, пока не поздно!» Джордан, конечно же, не осознает этот сигнал, который тем не менее сохраняет достаточно силы, чтобы мотивировать Джордана искать изъян в отношениях, найти его и «сорваться с крючка». Теневая задача в данном случае не в том, что произошло однажды в отдаленном прошлом, но в согласии взрослого мужчины обслуживать свои архаические предостережения. Все то, что было для ребенка пугающим и разрушительным, с избытком выплескивается в его взрослые связи. И в данном случае никакой роли не играет его возросшая способность, как взрослого, поддерживать свои личностные границы, защищать себя в случае необходимости и свободно делать осознанный выбор, исходя из доброй воли, что было недоступно ребенку. Теневая работа здесь состоит в разграничении подлинной угрозы и мнимой – развести по разные стороны человека, с которым у него возможна близость и настойчивое послание его архаического имаго. Враг ему – не родитель, а сила личностной истории.

Не только история ранения заключена в каждом из нас, но и нарциссическая программа, притом вполне объяснимая. Всякий ребенок говорит: «Дай, дай, дай сейчас же!» Действительно, мы приучаемся управлять этим настойчивым требованием, порой даже принимать за него ответственность, но не бывает так, чтобы оно отсутствовало совершенно. Может ли вообще существовать на свете такая вещь, как чистая, бескорыстная любовь? Всем нам хотелось бы думать, что да. Нам хотелось бы думать, что мы можем проявлять «чистосердечную» заботу о другом человеке. Но может ли быть так, чтобы мы когда-нибудь были свободны от нашей нарциссической истории? «Бескорыстная забота» – возможно, в самом этом словосочетании уже заключено противоречие и даже оксюморон. Способны ли мы любить другого человека так, чтобы своекорыстный интерес при этом не преобладал, по меньшей мере, не просачивался в наши мотивы? Наверное, нет, однако в любом случае мы можем сделать усилие для проявления жертвенности, как минимум, способны сдерживать свои эгоистические нужды ради благополучия другого человека. Способен ли я подняться над эгоизмом, чтобы увидеть и поддержать раненого Другого? Определенно я могу сделать над собой такое усилие, а это и есть то наибольшее, что требуется от нас. Филон Александрийский советовал много столетий тому: «Будь добрым. У всякого встреченного тобой есть своя, очень большая беда». Если мы всякий раз будем помнить об этом, тогда сердце смягчит наши комплексы и отношения будут открыты для исцеления.

Да, временами мы поднимаемся над нашим нарциссизмом, но никогда не становимся свободны от него. Любой ничтожный повод, какое-нибудь резкое замечание, некий момент отстранения – и он уже тут как тут, показывает себя во всей красе. Когда мы просим слишком много от других, ведем себя агрессивно, пытаемся манипулировать ими или отвергаем их за то, что они в чем-то подвели нас, тогда мы оказываемся в тисках этой Тени. Проблема не в нарциссической потребности как таковой, ибо она является общей для всех, – проблема в нашей неспособности принять ответственность за нее, чтобы она не ложилась тяжелым бременем на наших партнеров.