Граблеведение. Реальная история российского бизнеса, который взлетел, рухнул и выжил, рассказанная основателем - читать онлайн книгу. Автор: Александр Руденко cтр.№ 14

Кап. Начинаются задержки с выплатой заработной платы.

Кап. Появляются первые исковые заявления от контрагентов, уставших ждать, и первые трудовые заявления от бывших сотрудников.

Кап. Не получается выполнять договоренности.

Кап. Внутри компании начинается «охота на ведьм».

Кап. Арендодатели начинают использовать метод ограничения входа на предприятия. Бывает, целые коллективы стоят по утрам у закрытых дверей и не могут начать работу.

Ситуация представляет собой одну большую проблему, дополнительные сложности идут бесконечной чередой, наслаиваясь и дополняя друг друга. Арендодатели присваивают себе предприятия, сотрудники устраивают бунты и забастовки, давление со стороны кредиторов усиливается. Полностью заряженный телефон живет ровно два часа, после чего разряжается от звонков. При включении обрушивается десятками СМС «вам звонил…».

Кап. Часть предприятий закрывается.

Кап. Денег не хватает на банковские платежи, начинает расти пеня.

Кап. Продолжают уходить сотрудники.

Долги зафиксированы договоренностями, заморожены на год. Расходы сокращены под ноль. Рост долгов удалось остановить. Но…

Кап. Закрываются предприятия.

Кап. Контрагенты продолжают подавать исковые заявления.

Кап. Начинают свою работу судебные приставы.

Кап. Один из контрагентов инициирует банкротство.

Вода непроницаемо черная. Все сливается воедино – хорошее и плохое; те успехи, которых удалось достичь, кажутся незначительными на фоне безнадежной ситуации. Все происходящее переворачивается с ног на голову и обратно много раз, меняя местами врагов и друзей, черное и белое. Поддерживают те, от кого не ожидал бы никогда и ни за что, и предают те, на кого больше всего рассчитывал. Нервная система доходит до определенной точки, после которой просто перестает реагировать на любые ухудшения или улучшения, воспринимая происходящее сухо и беспристрастно.

Только мозг продолжает искренне удивляться тому, что может стать хуже в тот момент, когда казалось, что хуже быть уже не может.

Сразу оговорюсь: я никого не осуждаю и ничего не оцениваю. Любые сотрудники – в первую очередь люди, каждый со своей картиной мира, своими установками, целями, мотивациями и прочим набором вещей, необходимых для жизни. Мы можем проецировать свои ценности на какие-то ситуации, но как мы поступили бы в той или иной ситуации – неизвестно. Это стало бы понятно в тот момент, когда бы мы эту ситуацию переживали.

Так случилось, что на определенном этапе наша компания превратилась из компании мечты в место, где царит постоянный стресс, задерживают зарплату и постоянно давят со всех сторон. Сотрудники вряд ли расценят эти факторы как положительные, но то, что это отличная возможность для проверки себя в стрессовых ситуациях, – факт. Кто что из этого вынес, и вынес ли вообще, – лично для меня загадка. Думаю, что спустя годы большинство участников тех событий не будут вспоминать их как что-то особенное.

Наблюдая за многими жизненными перипетиями и поведением их участников, я регулярно вспоминал одну историю из своей студенческой жизни.

Мы, как и все студенты, всегда хотели подзаработать и никогда не были против различных шарашек. Один мой знакомый предложил нам заработок – разгрузить на выходных вагон цемента. До этого момента мы разгружали только кирпичи и доски и не очень представляли себе, в чем отличие их разгрузки от работы с цементом. В оговоренное время к вагону прибыло человек семь.

Оказывается, разгружать цемент – вовсе не веселое и беззаботное занятие. Мало того что каждый мешок весит 50 килограммов, что для тщедушных студентов было практически их собственным весом. Самое гнусное – это цементная пыль. Она заполняла все пространство вагона, моментально залепляла лицо и попадала за шиворот и всюду, куда только можно, ровно в тот момент, когда вы закидывали мешок за спину. Респираторы имелись, но в них было тяжело дышать, и они моментально наполнялись потом, который ручьем лился с лица. Нужно было выбирать: либо использовать респираторы и терпеть все эти неудобства, либо дышать цементом.

Кстати, спустя много лет, начав заниматься спортом, я узнал, что существуют специальные спортивные маски. Степень подачи воздуха через такую маску можно регулировать, симулируя таким образом условия кислородного голодания, которое спортсмен испытывает при интенсивных физических нагрузках. Я захотел было попробовать, каково это – тренироваться в подобной маске, но воспоминания о том вагоне с цементом заставили меня отказаться от этой идеи.

Тем временем наше приключение разворачивалось следующим образом: через час работы все мои спутники признали трудность затеи с разгрузкой этого злосчастного вагона, решили, что она безнадежна, и ушли. А я остался. Я уж не знаю, почему я это сделал – то ли не мог уйти, то ли не мог подвести тех, кто меня попросил помочь, то ли еще по каким-то причинам.

Немного позже ко мне присоединились какие-то мужчины, потом они ушли и пришли другие, а я все ворочал мешки. Мне казалось, что это не закончится никогда. Мешки не кончались, осевший на лицо цемент превратился в толстую маску, руки отказывались подниматься, и я был абсолютно уверен, что в 20 лет навсегда заработал себе радикулит, все виды грыж и еще много такого, чему я просто не знал названий. Последний мешок мы выкинули в половине четвертого ночи. В зеркале в раздевалке я себя не узнал: больше всего я был похож на голема – человека из глины. Только я был из цемента.

Почему мне запомнилась эта история? Потому что в тот момент я превзошел самого себя. Я сделал то, чего от себя не ожидал. Повторюсь: я до сих пор не могу понять, что именно тогда двигало мной. Наверное, просто маниакальная упертость: нужно идти до конца, чего бы это ни стоило. Кстати, это качество проявлялось еще много раз в моей жизни, и благодаря этому я становился только сильнее.

Эта история вспоминалась мне, когда я видел очередное неожиданное для меня заявление на увольнение или просто невыход сотрудника на работу. Иногда мне было просто интересно: как думают люди, почему у одних пределы, до которых они могут идти, выставлены очень далеко, а у других они минимальны? Почему одни готовы ставить себе какие-то контрольные точки и отталкиваться от них или же просто вести конструктивный диалог, а другие не могут и не хотят этого делать?