Почему одни страны богатые, а другие бедные. Происхождение власти, процветания и нищеты - читать онлайн книгу. Автор: Джеймс А. Робинсон, Дарон Аджемоглу cтр.№ 18

Если Испания, хотя и с опозданием, переняла новые технологии — паровую машину, железные дороги, электричество, механизацию и фабричное производство, то перуанцы этого не сделали вообще или, в лучшем случае, сделали очень медленно и половинчато. Этот технологический разрыв сохраняется и, более того, воспроизводит себя во все большем масштабе, особенно в условиях, когда новые технологии, в частности информационные, выступают двигателями экономического роста во многих развитых и быстро развивающихся странах. Теория Даймонда не объясняет, почему эти ключевые технологии не распространяются по всему миру и не выравнивают доходы в мире, так же как она не помогает нам понять, почему северная часть Ногалеса настолько богаче своего южного близнеца, хотя пятьсот лет назад оба этих города были частью одной и той же цивилизации.

История Ногалеса высвечивает и еще одну проблему теории Даймонда: как мы уже видели, какими бы недостатками в 1532 году ни обладали империи инков и ацтеков (сегодня это территории Перу и Мексики соответственно), эти страны были уж точно богаче, чем те части Америки, которые позже превратились в США и Канаду. Северная Америка стала такой процветающей именно потому, что активно перенимала технологии и другие достижения промышленной революции. Население Северной Америки становилось все более образованным, железные дороги пересекли Великие равнины. Совсем другим было положение в Южной Америке. Этот разительный контраст не может быть объяснен лишь разницей в географических условиях Северной и Южной Америки: если уж на то пошло, у Южной Америки они более выгодные.

Неравенство в современном мире в основном является следствием неравномерного распространения и применения технологий, и теория Даймонда также не оставляет без внимания это обстоятельство. В частности, Даймонд вслед за историком Уильямом Макнилом утверждает, что ориентация Евразии с востока на запад способствовала распространению сельскохозяйственных культур, домашних животных, а также технологий из Плодородного полумесяца в Западную Европу. А меридиональная — с севера на юг — протяженность Америки стала причиной того, что письменность, независимо изобретенная на территории современной Мексики, не смогла проникнуть ни в Анды, ни в Северную Америку. Однако пространственная ориентация континентов не может дать объяснение современному неравенству. Возьмите Африку. Хотя Сахара представляет собой серьезное препятствие для распространения товаров и идей с севера на юг, это препятствие не является непреодолимым. Португальцы, а затем и другие европейцы, обогнув континент морем, проложили путь в субсахарскую Африку и быстро ознакомили африканцев с европейскими технологиями, причем это случилось во времена, когда разница в доходах населения Африки и Европы была совсем не такой большой, как сегодня. С тех пор, однако, Африка не только не достигла уровня развития Европы, но наоборот: разрыв в доходах между ними только вырос.

Вполне логично и то, что теория Даймонда, нацеленная на объяснение неравенства между континентами, не очень подходит для объяснения неравенства в пределах одного и того же континента, а ведь именно этот аспект наиболее бросается в глаза в современном глобальном неравенстве. Допустим, пространственная ориентация Евразийского континента может объяснить тот факт, что англичанам было легко воспользоваться изобретениями, сделанными на Ближнем Востоке, и они были избавлены от необходимости делать эти открытия заново. Но теория Даймонда никак не объясняет, почему промышленная революция произошла именно в Англии, а не, скажем, в Молдавии. Кроме того, как отмечает сам Даймонд, Китай и Индия также выиграли от пространственной ориентации Евразии, и там тоже было много пригодных для одомашнивания животных и растений. Однако большинство бедняков мира сейчас живут именно в этих двух странах.

На самом деле лучший способ увидеть внутренние ограничения теории Даймонда — это взглянуть на его собственные влияющие переменные. Карта 4 демонстрирует распространенность дикого кабана (Sus scrofa), предка современной домашней свиньи, и тура, предка современного крупного рогатого скота. Оба вида животных были широко распространены по всей Евразии и даже в Северной Африке. Карта 5 демонстрирует распространенность некоторых предков современных злаков, например дикого риса (Oryza sativa), одомашненного в Азии и ставшего основной сельскохозяйственной культурой в регионе, а также предков современных пшеницы и ячменя. Как видно на карте, дикий предок риса был широко распространен по всей Южной и Юго-Восточной Азии, а предки пшеницы и ячменя были распространены вдоль протяженной дуги от Леванта через Иран и Афганистан до территории сегодняшних Туркменистана, Таджикистана и Кыргызстана. Эти дикие виды, прародители основных современных культурных злаков, росли на большей части территории Евразии. Но именно их широкая распространенность подсказывает, что неравенство внутри Евразии нельзя объяснить с помощью теории, которая вся построена на различной доступности пригодных для одомашнивания животных и растений.

Карта 4. Исторические ареалы обитания диких предков крупного рогатого скота и домашней свиньи

Географическая теория не только бесполезна с точки зрения объяснения истоков процветания народов; она исходит из неверных постулатов и в принципе неспособна объяснить современное положение вещей, с описания которого мы начали эту главу. Ее сторонники утверждают, например, что любое устойчивое соотношение в структуре мирового неравенства — например распределение стран обеих Америк по душевому доходу или резкий и постоянный разрыв в уровне благосостояния между Европой и Ближним Востоком, — можно объяснить более или менее удачным географическим (то есть постоянно неизменным) положением той или иной страны. Но это не так. Мы уже убедились в том, что ситуация в Америке вряд ли определяется географическими факторами. До 1492 года цивилизации в долинах Центральной Мексики, в Центральной Америке и в Андах были передовыми с точки зрения технологического развития и благосостояния, тогда как Северная Америка и территории будущих Аргентины и Чили заметно отставали. Со временем география не изменилась, зато институты, установленные европейцами, повернули вспять судьбу этих регионов.

Карта 5. Исторические ареалы распространения дикорастущих риса, пшеницы и ячменя

По тем же причинам география вряд ли поможет объяснить бедность в странах Ближнего Востока. В конце концов, этот регион был очагом неолитической революции, и первые в истории города появились на территории современного Ирака. Металл был впервые выплавлен на территории современной Турции, и еще в конце Средних веков Ближний Восток мог похвастаться относительно динамичным технологическим развитием. Как мы увидим в главе 5, не географические условия определили тот факт, что неолитическая революция развернулась именно на Ближнем Востоке, и не географические условия — причина его последующего сравнительного отставания. Расширение и консолидация Османской империи и ее институциональное наследие — вот что препятствует процветанию Ближнего Востока сегодня.