Осколки нефрита - читать онлайн книгу. Автор: Александр Ирвин cтр.№ 19

— Schadenfreude, ^[7] — цокнул языком Удо, когда Арчи в пьяном порыве откровенности рассказал, что он чувствует. Но Арчи не нуждался в оправданиях в виде тевтонских афоризмов. Все было очень просто.

«Скотина же ты, Прескотт, — думал он. — Гоняешься за несчастьями других, чтобы забыть свое собственное».

Эта маленькая ненависть к себе обычно прикидывалась честолюбием, не давая Арчи приложиться к бутылке настолько, чтобы потерять работу.

Но сегодня все изменилось. В нем загорелась надежда. Где-то там его ждала история, которую Беннетт не сможет отвергнуть. Может быть, что-нибудь случится во время праздника, что окажется под силу описать только Арчи Прескотту. Насвистывая популярный мотивчик, названия которого он не помнил, Арчи порылся в карманах, проверяя, сколько у него денег и где лежат ключи.

По улице протискивался сквозь толпу фургон с бочками пива. Возница хлестал кнутом своих мулов, бегущих рядом попрошаек и мешающих проезду пешеходов. Пока он ругался на женщин, идущих на рынок, двое мужчин подбежали к фургону сзади и стянули бочонок. Как только они скрылись, женщины тут же пошли своей дорогой, а ничего не подозревающий возница медленно поехал дальше.

На углу улицы, прямо под окном комнаты Арчи, на фургон напала банда продавцов газет. Их звонкие крики заглушили постоянный гам на перекрестке. Арчи переводил взгляд с одного на другого, пока не нашел в этой группе единственную девочку — тощую замухрышку, закутанную в одежду не по размеру, в мужских ботинках и потрепанной шапке, низко натянутой на лицо, чтобы скрыть уродство. Это она, та самая полоумная девчонка, которая почему-то прицепилась к Арчи, ходит за ним по пятам и называет себя его дочкой. Ему уже было не по себе от предстоящей встречи на крыльце: он знал, что избежать ее не удастся.

Арчи оглядел комнату — ему казалось, будто он что-то забыл. Полосатый матрас на низкой кровати, ободранный письменный стол и стул, вытащенный из мусорки, умывальник с тазиком и кувшином — все его имущество находилось на своем месте. Пальто он уже надел, записная книжка и карандаш лежали в кармане, шляпа висела на крючке возле двери.

Нож, вот что! Арчи шагнул к кровати. Ему не хотелось видеть нож — нож напоминал ему о прошлом. В яростном огне пожара его лезвие покрылось полосами — даже заточка и шлифовка не помогли. Арчи приладил новую рукоятку, однако от сине-коричневых полос на лезвии можно было избавиться, только стерев его в порошок.

И даже не воспоминания были хуже всего. Каждый раз, прикасаясь к ножу, Арчи испытывал гнетущее ощущение, словно он привлекает к себе… не то чтобы интерес, а какое-то мимолетное внимание. Чье именно внимание, он не знал, но чувство не проходило. Каждый раз, когда он уходил из дома без ножа, Арчи казалось, будто он забыл что-то. Сделав над собой усилие, Арчи оставил нож там, где он лежал — под кроватью, — и вышел в коридор, тщательно заперев за собой дверь.

Девчонка, продававшая «Геральд», ждала Арчи на крыльце. Он держал наготове несколько найденных в кармане одноцентовых монет, надеясь, что в кои-то веки сможет просто купить газету, не вступая в разговор. Ее безумное убеждение в том, что она его дочь, заставляло некоторые воспоминания всплывать слишком близко к поверхности, а сегодня они и так уже кипели. Арчи глубоко вдохнул, готовясь к неизбежной пытке.

— Доброе утро, отец, — сказала девчонка, приподнимая грязную шапку со лба. Бледные вздувшиеся рубцы на правой стороне лица сердито вспыхнули красным, когда Арчи стал упорно смотреть себе под нога, на облупившуюся краску крыльца — на что угодно, лишь бы не смотреть в ее блестящие от ненависти глаза. — Разве ты не видишь? Это я, Джейн.

Она улыбнулась, показывая кривые серые зубы. Выступающие шрамы, уходившие под шапку, перекосили улыбку в кривую ухмылку. Однажды девчонка сняла шапку, и Арчи увидел лысые проплешины на голове и искореженный обрубок уха — после этого он многие недели страдал бессонницей.

— Ты, мерзавец, разве ты не видишь, что это я?

Арчи смотрел на ее ботинки, стоявшие вплотную к его ботинкам, но все еще не мог поднять взгляд на девчонку. Он застыл на покосившемся крыльце, протягивая пригоршню монет и в тысячный раз спрашивая себя, откуда она могла узнать, что его дочь звали Джейн.

— В цирке мистер Стин сказал мне, где тебя найти, — продолжала она.

От нее разило запахом застарелого гнева, и Арчи чувствовал, как она дрожит от напряжения.

— В цирке много всякого знают, а когда говорят тебе, то бьют так, чтоб наверняка запомнил.

Арчи подумал, что если он посмотрит на нее, то просто сойдет с ума и тоже станет кидаться на прохожих, обвиняя первого попавшегося работягу в том, что он его отец, любовник или давно пропавший двоюродный брат. Он знал, что через несколько секунд, получив с него дань, она съежится и позволит ему пройти. А когда он шагнет мимо нее, старательно избегая прикосновения к обтрепанному пальто с обрезанными полами, она разрыдается. Когда он дойдет до конца квартала, девчонка будет во весь голос ругать его, на чем свет стоит.

Он как-то написал для Беннетта статью о ней и многих ей подобных, сведенных с ума дикостью их жизни, цепляющихся за свои желания и лелеющих свои фантазии, пока они не станут казаться реальностью. Беннетт быстро пробежал статью, с чавканьем поедая устриц, и отложил ее в сторону.

— Сумасшедшие дети — забота дамочек из благотворительного общества, — прорычал он. — Тиражей на этом не сделаешь.

Может быть, Беннетт и прав, но Арчи горячо хотел, чтобы благотворительное общество позаботилось именно об этой девочке. Она довела его до того, что он мог избавиться от воспоминаний, только залив их джином.

Арчи стоял на крыльце с протянутой рукой и закрытыми глазами, чтобы не видеть ее обезображенное лицо, и ему никак не удавалось вспомнить, как выглядела Хелен. Однако он ясно помнил Джейн: пухленькая темноглазая малышка Джейн со смехом показывает на луну над озером Шамплейн; это истощенное создание из сточной канавы было насмешкой над памятью Джейн.

Девчонка всхлипнула. Арчи так и знал, что она расплачется. Она по одной подобрала монетки с его ладони.

— Газета стоит всего лишь один цент, но ведь от отца всегда можно принять подарок, правда, папочка?

Арчи промолчал. Взял газету, свернул ее и сунул под мышку, выходя на оживленную улицу. Когда он добрался до поворота на Бродвей, девчонка пронзительно вопила во весь голос, словно фурия.

Бродвей заполняли нью-йоркские богачи, неторопливо направлявшиеся к новому Кротонскому водохранилищу в северной части Сорок второй улицы, — свежая ярко-голубая и торжественно-черная краска на каретах, лошади начищены до блеска и украшены колокольчиками и лентами. Арчи наблюдал за ними из омнибуса, в который он сел возле Сити-Холл-парка. Омнибус с трудом проталкивался вперед, возница выкрикивал непонятные угрозы по-гэльски всем подряд — кучерам, пешеходам и свиньям. По дороге на север тянулась длинная вереница таких же повозок, в которых сидели те, кто не мог позволить себе собственную карету. По обочинам толпой стояли целые семьи и прохаживались группы молодых мужчин. Мужчины окликали проезжавших мимо женщин, и те махали в ответ из окон экипажей и строили глазки. Маленькие дети с серьезным видом пытались вести себя благовоспитанно: обходили стороной копавшихся в канавах свиней и резво уклонялись от движущихся повозок. Царивший вокруг хаос вызывал головокружение и никак не поддавался описанию пером. Арчи откинулся на жесткую спинку скамьи, закрыл глаза и снова попытался найти угол зрения для статьи о празднике. Главное — это упорство.