Сад чудовищ - читать онлайн книгу. Автор: Джеффри Дивер cтр.№ 59

Коль не до конца понимал, почему ему так повезло. Вероятно, потому, что он всегда помогал коллегам анализировать отчеты с мест преступления, улики, допросы свидетелей или подозреваемых. Коль понимал: на любой службе самый бесценный сотрудник тот, благодаря кому коллеги и особенно начальство тоже кажутся бесценными.

Коль считал квартиру своей крепостью, столь закрытой для посторонних, сколь открыто его рабочее место. Жили в ней самые близкие ему люди: супруга, дети, а порой и Генрих, жених Шарлотты (разумеется, спал он исключительно в гостиной).

Квартира находилась на втором этаже. Коль, морщась от боли, поднялся по лестнице и уловил запах мяса, жаренного с луком. В приготовлении еды Хайди никакого графика или расписания не придерживалась. Отдельные сослуживцы Коля торжественно объявляли, к примеру, понедельник, среду и пятницу постными днями в знак верности партии. Семья Коля, как минимум семь ртов, из-за дефицита и дороговизны частенько обходилась без мяса, а вот ограничивать себя новой традицией Хайди не пожелала. Сегодня она могла приготовить баклажаны с беконом в сливочном соусе, или пудинг с почками, или жаркое из маринованной говядины, или даже блюдо в итальянском стиле из пасты с помидорами. И разумеется, сладкое. Вилли Коль любил линцкий торт и штрудель.

Едва Вилли, запыхавшийся от подъема по лестнице, распахнул дверь, к нему бросилась одиннадцатилетняя Ханна, настоящая скандинавская блондинка при родителях-шатенах.

– Папа! – воскликнула она, обнимая его. – Давай я отнесу твою трубку!

Коль вытащил пенковую трубку, и девочка отнесла ее на полку, где лежали десятки других.

– Я дома! – объявил он.

Вышла Хайди и расцеловала мужа в обе щеки. Она была немного моложе его, за годы замужества поправилась – на несколько килограммов после каждого ребенка, – отрастила второй подбородок и пышный бюст. Все правильно, Коль считал, что супруги должны расти вместе и духовно, и физически. За пятерых детей Хайди получила грамоту от партии. (Родившие больше детей удостаивались более высоких наград, за девятерых давали золотую звезду. А вот супругам менее чем с четырьмя отпрысками не разрешалось называться семьей.) Хайди в гневе затолкала грамоту в недра письменного стола. Детей она родила потому, что любила их и все, что с ними связано, – рожать, растить, направлять и защищать, а не потому, что Коротышка возжелал увеличить население Третьего рейха.

Хайди исчезла, но тут же вернулась с рюмкой шнапса. Она позволяла мужу лишь рюмку крепкого напитка перед ужином. Коль ворчал, но втайне радовался такому ограничению: слишком много полицейских не останавливались на второй рюмке. А то и на второй бутылке.

Коль поздоровался с семнадцатилетней Хильдой, как всегда ушедшей с головой в чтение. Девушка обняла его и снова села читать. Высокая, стройная, в семье она считалась умницей. В последнее время ей жилось нелегко. Сам Геббельс объявил, что единственное назначение женщины – украшать собою Третий рейх и увеличивать его население. Университеты фактически закрылись для девушек, а там, где принимали, предлагали только два курса: домоводство (такой диплом насмешливо именовался пудинговым) или педагогику. Хильда желала изучать математику и преподавать в университете. Увы, женщинам в Германии позволялось учительствовать лишь в начальных классах. Коль считал старших дочерей одинаково способными, но учеба легче давалась Хильде, чем бойкой крепенькой Шарлотте, которой исполнился двадцать один. Он часто удивлялся, что у них с Хайди такие непохожие, но в то же время одинаковые дети.

Инспектор выбрался на балкончик, где порой просиживал до ночи и курил трубку. Балкон выходил на запад, и сейчас инспектор разглядывал пронзительно-алые облака, подсвеченные спрятавшимся солнцем, и пригубил обжигающий шнапс. Второй глоток оказался мягче. Коль удобно устроился на стуле, пытаясь не думать ни о толстяке-убитом, ни о трагически погибших в Гатове и Шарлоттенбурге, ни о Петре, пардон, Петере Крауссе, ни о «Дехомагах», таинственно стучащих в подвалах крипо. Ни о ловкаче-подозреваемом, клиенте «Мужской одежды Мэнни».

«Кто же ты?»

Из передней донесся шум: громко топая по ступеням, возвращались мальчишки. Младший, Герман, первым протиснулся в дверь, хотел захлопнуть ее перед носом у Гюнтера, но тот заблокировал дверь и затеял потасовку. Но братья заметили, что отец дома, и борцовский поединок закончился.

– Папа! – воскликнул Герман и обнял отца.

Гюнтер приветственно кивнул: шестнадцатилетний парень перестал обнимать родителей ровно восемнадцать месяцев назад. Коль считал, что сыновья ведут себя так со времен Отто Первого, а то и со дня мироздания.

– Вымойтесь перед ужином! – велела Хайди.

– Мы же плавали. Ходили в бассейн на Вильгельмштрассе.

– В таком случае смойте с себя воду бассейна, – уточнил отец.

– Мама, а что на ужин? – полюбопытствовал Герман.

– Чем быстрее вымоешься, тем быстрее узнаешь, – ответила Хайди.

Мальчишки, два ходячих катаклизма, помчались по коридору.

Через пару минут пришли Генрих с Шарлоттой. Молодой человек Колю нравился (он не отдал бы дочь замуж за того, кого не уважал). Увы, служба в полиции магнитом притягивала белокурого симпатягу Генриха, и он принялся расспрашивать Коля, как прошел день. Чтобы сменить тему, Коль заговорил об Олимпиаде. Команд понаехало столько, что у каждого в семье имелись любимые спортсмены и свежие сплетни об олимпийцах.

Вскоре они уже сидели за обеденным столом. Коль открыл две бутылки рислинга из Мозель-Саар-Рувера и налил каждому – даже дети получили по капельке. Как обычно, в семье Коля за столом обсуждали сразу несколько тем. Инспектор дорожил этими вечерними часами: близкие рядом, можно говорить без утайки. Домочадцы болтали, спорили, смеялись, а Коль поочередно наблюдал за каждым – внимательно смотрел и слушал, подмечая жесты и выражения. Можно было подумать, что он занимается этим машинально, что сказывается многолетняя служба в полиции. Ничего подобного. Коль наблюдал и делал выводы исключительно как родитель. Сегодня он углядел нечто тревожное и взял на заметку, совсем как главную улику на месте преступления.

Поужинали сравнительно быстро, примерно за час: жара подпортила аппетит всем, кроме Коля и его сыновей. Генрих предложил сыграть в карты, но Коль покачал головой.

– Я пас. Хочу покурить, – объявил он. – И ноги погрею. Гюнтер, принеси мне горячей воды.

– Да, папа.

Коль принес в кабинет таз и соль и рухнул в кожаное кресло, в котором, отработав целый день в поле, отдыхал его отец. Инспектор набил трубку и закурил. Через несколько минут старший сын доставил чайник с кипятком, весивший килограммов десять. Но Гюнтер, легко удерживая его в одной руке, наполнил корыто. Вилли Коль засучил рукава, снял носки, стараясь не смотреть на грубые натоптыши и желтые мозоли, опустил ноги в таз с горячей водой и насыпал соли.

– О да!

Парень развернулся, чтобы уйти, но отец его окликнул: