Путешествие по Сибири и Ледовитому морю - читать онлайн книгу. Автор: Фердинанд Врангель cтр.№ 42

Напротив того, здешние якуты, занимавшиеся некогда только звериной ловлей и скотоводством, принялись ныне за разные ремесла и доставляют своим бывшим учителям, русским, все нужное, получая от того значительную прибыль. Между ними находятся искусные плотники, столяры, резчики, даже живописцы ^[101] и они отличаются понятливостью, любовью к труду и порядку.

О воспитании детей заботятся здесь мало: ребенка с малолетства отдают обыкновенно какой-либо якутке, которая, вскормив посильно и по крайнему своему разумению, года через два или три возвращает воспитанника, конечно, уже несколько объякученного, родителям; дома он дорастает и, научившись несколько грамоте у священника или причетника, посвящается постепенно в таинства сибирской торговли пушным товаром или определяется в писцы какого-либо присутственного места для достижения чинов, на которые и в Якутске бывают крайне падки. Таким первоначальным воспитанием здешнего юношества объясняется с первого взгляда странным кажущееся явление, что даже в несколько высшем кругу общества якутский язык играет почти столь же главную роль, какую французский в обеих наших столицах. Это обстоятельство крайне поразило меня на одном блестящем праздничном обеде, который давал богатейший из здешних торговцев мехами в именины своей жены. Общество состояло из областного начальника, почетнейшего духовенства, чиновников и некоторого числа купцов, но большая часть разговоров была так испещрена фразами из якутского языка, что я, по незнанию его, принимал в беседе весьма слабое участие.

Хлебосольство жителей Якутска славится повсюду и вошло почти в пословицу, но как здесь бывает обыкновенно мало приезжих или путешественников, в отношении которых они могли бы исполнять эту добродетель, то якутчане ограничиваются почти исключительно своим собственным кругом и, имея много свободного, праздного времени, проводят его в довольно шумных собраниях, где кушанья и напитки составляют, разумеется, главные предметы их наслаждения. После пышного стола, приправленного наливками в изобилии, старики проводят остальное время за стаканчиком пунша и карточным столом, а дамы за кипящим самоваром и тарелками с калеными кедровыми орехами, которые пощелкивают беспрестанно; молодежь между тем танцует сибирскую восьмерку под гусли или скрипку.

Так проходит день за днем, единообразно, без малейшей перемены, исключая разве тот случай, что нечаянным образом попадется в Якутск какой-нибудь новый, в остальном мире уже преданный забвению дамский наряд: он возбуждает всеобщее внимание, зависть и соревнование, ибо, несмотря на уединенность здешнего края, наряд составляет и здесь для дам самую существенную принадлежность и наслаждение жизни. Каково в Якутске живали прежде, «во дни оны», не знаю; слышал, однако, от многих старожилов горькие жалобы, что настоящее поколение крайне уклонилось от прежних, скромных и простых нравов, страсть к картежной игре, нарядам, мотовству чрезвычайно в нем усилилась и разорила уже не одно семейство вконец. По кратковременному пребыванию моему в Якутске я не в состоянии сказать ничего решительного на счет основательности таких жалоб; не следует ли, однако, приписать их отчасти также стариковщине, которая здесь, как и везде, почитая свой век блаженным, осуждает настоящий?

После моего маленького отступления обращаюсь опять к нашей экспедиции.

Неутомимыми, деятельными распоряжениями Миницкого были мы приведены в состояние предпринять путешествие к Ледовитому морю еще до истечения лета. Лейтенант Анжу поплыл с своим отрядом вниз по Лене в первых числах августа. Около того же времени отрядил я вперед мичмана Матюшкина в Нижне-Колымск для приведения в порядок и устроения всего нужного к принятию и пребыванию там экспедиции. Вскоре после того, едва покрылись льдом болота и реки, поручил я штурману Козьмину присмотр за всеми из Якутска назначенными припасами, следовавшими равномерно в Колымск как главный пункт наших действий, но сам не мог отправиться прежде 12-го сентября.

Глава третья

По так называемой Якутской дороге, от правого берега Лены наискось до Алдана, устроены для перемены лошадей станции на расстояниях 15, 18 и 40 верст. 12-го сентября, в полдень, при ясной погоде, отправился я в путь и с поклажей своей переехал в лодке через реку на противоположный берег, где на станции должны были дожидаться нас лошади. В этом месте Лена сужена множеством островов, так что главный средний проток ее не шире четырех верст. Моими спутниками были матрос, прибывший со мной из Петербурга, и отставной унтер-офицер из Якутска, прежде ездивший уже с Геденштромом по берегам Ледовитого моря.

В сношениях моих с якутами и другими сибирскими племенами он служил мне толмачом; сверх того, опытностью своей, ловкостью и истинно русской сметливостью был впоследствии весьма полезен для экспедиции. Мы заказали вообще тринадцать лошадей, из которых три были назначены для меня и моих спутников, а остальные – под инструменты, путевые припасы, зимнее платье и разные другие, в дороге необходимые потребности.

По прибытии моем на станцию я нашел ее совершенно пустой: не видно было ни людей, ни лошадей. «Худое начало!» – подумал я, но унтер-офицер утешил меня уверением, что так случается часто и что станционные якуты со своими лошадьми, вероятно, откочевали версты за три в долину, где находятся лучшие пастбища. Тотчас отправили мы двух лодочников отыскать их, а сами между тем развели на берегу огонь, чтобы обогреться от довольно сурового осеннего ветра и подкрепить себя горячими щами к предстоящему пути.

Наконец, спустя часа три, показались наши проводники с лошадьми, и мы тотчас принялись укладывать на них свои вьюки, перевешивая на каждую лошадь по пяти с половиной пудов, или 220 фунтов, именно по два с половиной пуда на каждую побочню, и по полпуду промеж побочень. Для укрепления и привязки вещей употребляются веревки, витые из конских волос. Навьючив таким образом лошадей, привязывают заднюю поводами к хвосту передней так, что они на ходу тянутся одна за другой гусем. При нашем караване в девять лошадей находились только два проводника; один из них сидел на передовой, управляя поездом, а другой на самой задней, присматривая за всем и пособляя первому, где нужно было.