В тени вечной красоты. Жизнь, смерть и любовь в трущобах Мумбая - читать онлайн книгу. Автор: Кэтрин Бу cтр.№ 66

Мальчик набрал еще немного «мельхиора» на строящейся парковке, а также на промышленных складах за рекой. Одна только стремянка, которую юный вор уволок из какой-то сторожки, стоила тысячу рупий. Он разобрал ее на пять частей и продал по отдельности. На долгие недели он почти забыл, что такое голод. И вот, наконец, сбылось самое заветное его желание; мечта, которая была ему намного дороже, чем покупка блестящей побрякушки.

Поначалу он даже не поверил своим глазам. Решил, что это обман зрения и списал все на игру света и тени на стенах хижины. Но потом позвал Суниту; они встали спинами друг к другу, и Сунил с радостью удостоверился, что он действительно выше сестры! Став вором, он начал расти.

Отец Абдула в глубине души считал, что до суда в Индии доходят только дела самых неимущих. Все остальные откупаются от полицейских на этапе расследования. И все же в своих детях Карам воспитал уважение к индийской Фемиде. Именно суды, по его мнению, более, чем другие государственные учреждения, были склонны принимать во внимание интересы и права мусульман и других меньшинств. В феврале должны были состояться слушания по его делу, и в преддверии этого господин Хусейн начал следить по газетным публикациям за громкими судебными процессами, проходившими в разных частях страны. Он ждал очередной заметки с таким же нетерпением, как некоторые жители Аннавади ждут следующей серии какой-нибудь мыльной оперы. Некоторые вердикты казались ему сомнительными; он понимал, что встречаются коррумпированные судьи, и все же в целом его вера в судебную систему росла и крепла.

– В участке нам никто не давал и рта раскрыть, – говорил Карам Абдулу, хотя тому вовсе не надо было об этом напоминать, и так все было свежо в памяти. – Но не исключено, что в суде нас все-таки выслушают.

Еще больше господин Хусейн воодушевился, когда узнал, что его дело будет рассматривать городской суд упрощенного производства.

В обычных судах разбирательства шли крайне медленно. С момента оглашения обвинения слушания могли длиться пять, восемь, одиннадцать лет. Для людей с поденной работой, а таких в Индии было большинство, каждая явка на заседание означала потерю дневного заработка. Так что долгие процессы были крайне разорительными для семей. Но вот правительство взялось за решение проблемы массового затяжного судопроизводства и создало тысячу четыреста «быстрых» судов по всей стране. В Мумбаи эти инстанции рассматривали дела и выносили решения с такой скоростью, что за три года общее количество «долгоиграющих» процессов в городе сократилось на треть. Очень часто такие суды разбирали громкие дела, например, связанные с деятельностью организованной преступности. Власти считали, что по ним особенно важно получить вердикт оперативно, поскольку общественность хочет видеть, что они движутся, а не застревают на полпути. Подобные заседания активно освещали телевидение и пресса. Но помимо резонансных преступлений «быстрые» суды рассматривали и множество мелких, менее интересных широкой публике, в том числе и такие, как дело Хусейнов.

Судье по имени П. М. Чоан предстояло решить, действительно ли Карам и Кекашан довели свою соседку до самоубийства. Виновность Абдула должен установить позже отдельный суд, разбиравший преступления несовершеннолетних. К судье Чоан, заседавшей в южном предместье Сюри, младшего Хусейна даже не вызывали. Поэтому ему казалось, что все эти слушания проходят очень далеко от Аннавади, как будто где-то на другом краю земли. Кекашан рассказывала, что туда можно добраться за час – сначала на автобусе, потом на электричке, – но он не принимал этого во внимание. На процесс он никак не мог повлиять, а потому мало думал о нем. Абдул во всем полагался на разумную и сдержанную Кекашан, которая лучше отца сумеет разобраться в любом вопросе. Она будет держать брата в курсе происходящего и скажет, стоит ли ему беспокоиться или там все идет хорошо.

Здание суда в Сюри когда-то принадлежало фармацевтической компании.

– Это вообще не похоже на государственное учреждение, – озабоченно говорила Кекашан отцу в день первого слушания. Ни тебе деревянных панелей на стенах, ни тиковых перил и балясин – ни вида, ни величия. В коридорах прямо на полу сидели родственники подсудимых. Они здесь ели, пили, молились, спали. Люди отдыхали, прислонившись к облицованной плиткой засаленной стене, а над их головами красовались предупреждающие надписи: штраф в тысячу двести рупий тем, кто плюет на пол. Здесь явно не хватало бригады мусорщиков: прямо в зале заседаний валялись пустые пластиковые бутылки и алюминиевые банки от напитков, а над всем этим возвышался подиум, на котором находилось кресло госпожи Чоан.

– Эта судья ужасно строгая, – сказал один из полицейских. – Никого не оправдывает.

А Кекашан сразу заметила, что она еще и очень нервная и нетерпеливая. Теребя темно-красную губу, дама сразу закричала на господина Хусейна:

– Что же вы явились без адвоката?! Дело очень серьезное, бхаари, с летальным исходом. Не задерживайте меня, шевелитесь!

Она была просто вынуждена торопить всех и каждого. Как и большинство судей, специализирующихся на ускоренных процессах, госпожа Чоан вела до тридцати пяти дел одновременно. Причем каждое дело не рассматривалось разом от начала до конца, как это показывали в телесериалах, которые видела Кекашан. Его разбивали на десятки коротких слушаний проводившихся раз в неделю или два раза в месяц. В обычный день слушалось около девяти дел. Поэтому скамья подсудимых, на которой разместились Кекашан и Карам под полицейским конвоем, была переполнена. Рядом с ними сидели люди, обвиняемые в убийстве, вооруженном разбое, незаконном подключении к электрическим кабелям. Многие были закованы в наручники. Карам был самым старшим из мужчин, а Кекашан – единственной женщиной. Скамья расположилась у дальней стены зала заседаний, а в центре были расставлены пластиковые стулья для свидетелей и других приглашенных. Здесь же стояли два длинных стола с металлическими столешницами. За ними сидели многочисленные судебные чиновники, а также прокуроры и адвокаты, без конца просматривающие какие-то документы в толстых папках. Кекашан с ее места казалось, что деревянная кафедра, к которой должны выходить свидетели, и судья с ее накрашенным темной помадой ртом, находятся очень далеко.

Второе слушание было таким же коротким и динамичным, как предыдущее. Но на этот раз в зале суда появился адвокат Хусейнов, а также был вызван свидетель – патологоанатом из морга больницы Купер. Он подтвердил подлинность документа, который на самом деле был сфабрикован медиками: в заключении было написано, что у Фатимы было обожжено 95 процентов тела.

Все! На этом слушание закончилось.

– Так! Что у нас дальше? – вскричала судья, подвигая к себе новую папку и переходя к следующему делу.

Через неделю полицейский из участка Сахар доложил о результатах расследования: Хусейны избили Фатиму и довели ее до самоубийства. И опять:

– Так! Что у нас дальше?

Следующего этапа разбирательства Хусейны ждали со страхом. Он должен был начаться в первых числах марта, а сколько продлится, неизвестно. Суд будет выслушивать показания соседей из Аннавади – тех, которых сочли необходимым выбрать полицейские и прокурор для подкрепления своего обвинения.