В тени вечной красоты. Жизнь, смерть и любовь в трущобах Мумбая - читать онлайн книгу. Автор: Кэтрин Бу cтр.№ 20

– Хорошо, – сказал Калу. – Растолкай меня в три часа утра. Если не придешь, мне конец.

Последнею фразу он произнес легко и весело. Он всегда говорил таким тоном. Но Сунил принял это близко к сердцу. Он улегся на майдане в нескольких метрах от Абдула и следил за временем, наблюдая за движением луны. Когда, по его мнению, было примерно три, он отыскал Калу – тот спал, свернувшись на заднем сиденье моторикши. Он встал, отер рукой рот и сказал:

– Парень, который должен был пойти со мной, сейчас совсем в невменяемом состоянии. Может, ты составишь мне компанию?

Маленький мусорщик сначала испугался, затем удивился, а потом понял, что польщен таким высоким доверием.

– Ты не боишься воды? – спросил Калу.

– Нет, я умею плавать. Я плавал в Наупаде.

– А простыня у тебя есть?

Как раз простыня у Сунила имелась. Он сбегал за ней в свою хижину, а потом отправился со старшим товарищем к ведущему в аэропорт шоссе. Когда они переходили дорогу, Сунил замотался в простыню. Он весь дрожал, хотя ночь была теплая. Калу посмотрел на него и засмеялся:

– Так ты напугаешь людей! Они решат, что ты привидение!

Сунил неохотно свернул простыню и сунул ее под мышку.

Они шли к международному терминалу. Машин вокруг было довольно много. Калу объяснил, что в это время прилетает много самолетов из Европы и Америки. Он выучил расписание и названия многих мировых столиц, еще когда подрабатывал в аэропорту носильщиком. Калу утверждал, что лучшие чаевые дают гости из Саудовской Аравии, из Америки и Германии – именно в таком порядке.

Они миновали сверкающую надпись «Вылет», а затем какие-то заграждения, воздвигнутые службой безопасности. На них красовалось пожелание «Счастливого пути!». Мальчишки быстро пробежали по грубо замощенной дороге, по которой к зданию подъезжала строительная техника, и свернули в темный переулок. Сунил хорошо знал это место и мог ориентироваться здесь практически вслепую. Сначала высокий забор, за которым готовили подаваемую в самолетах еду. Потом открытый пустырь, использовавшийся как отхожее место. Тут мусорщик нередко подбирал пустые пластиковые бутылки от воды. Вскоре они оказались на берегу широкого притока реки Митхи. Сунил иногда приходил сюда, чтобы поймать мангура ^[31] и продать его в Аннавади. Когда он был маленьким, вода в реке была еще голубой и прозрачной. «Как в бассейне!» – вспоминал он. С тех пор она почернела и дурно пахла, однако рыба все же сохранила свой прежний сладковатый вкус.

Чуть правее на другой стороне реки высились заборы, защищавшие от посторонних глаз огромные ангары, залитые светом прожекторов – туда на ночную «парковку» загоняли авиалайнеры. Но левее (а именно туда, как сказал Калу, они направлялись), было тихо и сумрачно. Сунил мог различить только хилое пирамидальное дерево ашока ^[32] и какие-то навесы за ним. Калу вошел в вонючую воду и поплыл. Сунил последовал за ним. Так они добрались до мелководья и оттуда шли до берега пешком. Идти было легко: течение в этой части притока было несильным, сезон дождей миновал еще девять месяцев назад. И все-таки, когда они выбрались на сушу, Сунил почувствовал, что устал и наглотался грязной воды.

То, что Калу называл «мастерскими», оказалось огромным новым промышленным складом. Здесь хранились просто горы промышленных «сокровищ»: гранулят, пластификаторы, смазочные масла. Просто горы индустриальных сокровищ: голубоватые фонари перед несколькими павильонами освещали фигуры охранников. Их тени казались огромными, метров десять в длину.

Оценив обстановку, Сунил захотел немедленно ретироваться обратно в реку. Но Калу уверил его, что знает кружной путь к тому месту, где он спрятал в кустах железо.

– Охранники не заметят нас, – уверял он. – Это не опасно.

Так оно и вышло. Куски металла напоминали диски от штанги и оказались очень тяжелыми. Тут встал главный вопрос: сколько каждый из мальчишек сможет унести, чтобы не потонуть в речном потоке. Наконец решили взять по три каждый и загрузить их в простыни, подвязанные на груди, как мешки.

На обратном пути ничего непредвиденного не произошло, и уже через пятнадцать минут они вернулись в Аннавади. На заре проснулся Абдул и купил краденое железо за триста восемьдесят рупий. Сунилу досталась треть этой выручки, а сколько получил полицейский-наводчик, он так и не узнал. Калу ни на что не жаловался, был спокоен и, наверное, доволен полученным барышом.

Для Сунила это стало первым более или менее приличным доходом в его жизни. Что ж, оставалось только прокутить его в кинотеатре Pinky Talkie Town. Калу повел своего друга в кинотеатр, где того поразила прежде всего чистота и ковры на полу. Они пошли на дневной сеанс и посмотрели американский фильм с актером по имени Уилл Смит в главной роли ^[33]. Герой был единственным, кто спасся от бушевавшей в Нью-Йорке чумы. Кроме него выжила только собака, которая стала ему преданным другом. Шерсть у собаки была желтоватой, а на спине – большое пятно, похожее на седло. Человек говорил с ней, как с равной, будто она его отлично понимает. Ближе к концу фильма он почему-то задушил ее.

«Наверное, в его действиях был какой-то резон, иначе зачем было убивать единственного друга?» – размышлял Сунил. Там было много разных катастроф: чума, привидение, взрыв. Наверное, все эти обстоятельства повлияли на решение героя, и все же мусорщик не улавливал во всем этом логики. Когда он вышел из темноты кинотеатра на улицу, где светило теплое весеннее солнце, его слегка подташнивало от того, что он стал свидетелем предательства и жестокой расправы над собакой. Но это чувство почти прошло, когда он наелся досыта – редкое в его жизни удовольствие.

Через несколько недель Калу снова попросил его о помощи. Сунил, наблюдавший за ворами, регулярно поглощавшими рис с курицей в больших количествах, стал думать, что в будущем, возможно, стоит выбрать этот карьерный путь и перестать заниматься сбором мусора, от которого появляются нарывы, заводятся паразиты, а глазные белки становятся оранжевыми. Но пока было рано принимать судьбоносные решения: надо продолжать обследовать мусорные баки и собирать отбросы с выступа в стене над рекой.

Абдулу, похоже, был по душе такой выбор Сунила, хотя маленький мусорщик никогда толком не мог прочесть мысли и чувства на лице этого старика в обличье юноши. Калу тоже не торопил его. И это было к лучшему, потому что Сунил не знал, поймет ли кто-нибудь причину, по которой он отказывается вступить прямо сейчас на воровской путь. Вероятно, дело было отчасти в том, что в день получения самого большого в своей жизни барыша он не испытал эйфории, которую другие мальчишки обычно называли «абсолютным счастьем». Может, все из-за той собаки? Сунил часто признавался, что ему не нравится собирать мусор: «Я сам себе противен. Это для меня как проклятье». Но он не был уверен, что будет более доволен собой, если станет вором. К тому же ему очень не нравились сношения Калу с полицейскими.