Последний рассвет - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Власов cтр.№ 83

В шатёр осторожно на четвереньках вполз Мотохайдус. Увидев сёгуна беспомощным, прослезился. Припал к нему, поцеловал руку и с красноречием придворного начал разговор поздравлениями по случаю одержанных побед, доложил, что крепость Тоёхаси перестраивается по его плану, расписал строительный процесс на холме яркими красками. Но Ёсисаде было не до праздных бесед, он побагровел от гнева:

— Оглох, что ли? Я велел прикончить девку!

Советник ретировался в худших чувствах, чтобы передать приказ Накомото.

— Да-а, — неопределённо промолвил боевой генерал. И ушёл.

Вскоре из расположения арьергарда прибыл вестовой, доложил:

— Узилище завалено и залито водой до краёв. Наверняка и старуха, и дочь Оды похоронены под камнями.

— Жаль… хотелось послать эту тварь Бадафусе в коробочке — кучей фекалий… — безразлично отвернулся сёгун.

Успокоенного господина слуги приподняли на руках и переодели в ночную юката. Он тихо продолжал сходить с ума.

Оставшись в темноте шатра под присмотром слуг, Хадзиме вспомнил лепет Мотохайдуса; ему показалось, тот говорил, что строительство замка-гробницы героя Мицухидэ вот-вот завершится, а вкруг неё заложен город доселе неслыханных размеров.

— Знаю, — сказал Хадзиме, — что не жить мне… Я умираю… Мото-сан, проследи, пусть они похоронят меня рядом с ним. Мы любили друг друга… как братья…

— Знаю, сёгун, — отозвался советник императора. — Обещаю!

Ему было видение. Бамбуковые и кипарисовые рощи исчезли за ночь, уступив место тщательно спланированным городским улицам. Не успели люди опомниться от землетрясения и разрушительной волны, как на вершине холма появились контуры высокой главной башни с медным щитом, отражающим небесный свет. Цитадель, напоминающая храм, имела несколько башен, сориентированных по сторонам света, а в середине возвышался очень высокий многоэтажный каменный замок. У подножия стояло внушительных размеров здание с многочисленными, более сотни, сообщающимися друг с другом пристройками. Туда шли кузнецы, каменщики, кровельщики, плотники, ткачи. Прославленных художников из Киото пригласили расписывать двери, ширмы и потолки. Великие мастера на сей раз не пытались копировать китайские оригиналы, а взяли лучшее, что создали творцы из местных монастырей, и, переосмыслив, создали блистательные работы, вдохнули новую жизнь в искусство, пришедшее в упадок за годы междоусобиц. Мастера облицовки без устали надраивали, полируя до блеска, стены и полы красивого чёрного дерева. Привезённый из Китая художник по керамике трудился, не покладая рук. Дым над его печью для обжига клубился днём и ночью. Крепость строилась с ошеломляющей быстротой… Иллюзии были ярки, впечатляющи, и они ещё долго не покидали воспалённый разум парализованного.

Несколькими днями позже шпионы принесли известие, что в деревне Уда группа воинов, принадлежащих к «Пылающему рассвету», интересовалась загадочным мастером единоборств из северного додзё, и мало того — кто-то невероятно болтливый проговорился, что найден сломанный меч младшего Зотайдо…

— Почему Шуинсай не вернулся? — истекал слюной Хадзиме. — Где Лао и Кендзо? Найти и распорядиться…

Сердитый парализованный безумец — зрелище жалкое, потешное, и некоторые не выдерживали, прыскали смешком. Их сразу казнили. Так сменилось множество слуг и сотников. Сёгуна стали бояться, словно очередного наводнения, лишний раз не навещали ни Хавасан, ни Накомото, даже Мотохайдус поймал себя на мысли, что Хадзиме стал ему брезгливо неприятен. Злость немощности сжигала Белого Тигра. Просыпаясь ночью, он судорожно дышал, лицо подёргивалось в нервной судороге, вместо голоса из глотки вырывался страшный хрип. Хадзиме звал то генералов, то советника, ему казалось, что они вот-вот предадут его, оставят противнику.

— Приказ выполнен, отвечайте? — цедил Хадзиме, скрежеща зубами. В покрасневших уголках рта скопилась слюна, вытирать её новый слуга боялся — не желал повторить самоубийственный опыт прошлых двух.

— Отряд лучших ниндзя разыскивает предателя, — доложил Хавасан. — Но мой господин, даже недели не хватит, чтобы добраться в Ига, а ваш приказ отдан два дня назад.

— Два дня? — удивлённо повторил Ёсисада. Минуты, не то, что дни — казались вечностью для парализованного человека. — Отправьте туда ещё несколько сотен, пусть прочешут леса и горы!

— Да, мой господин, — поклонился Хавасан и вышел из шатра угнетённый, раб недостойного хозяина.

Долгое время Шуинсай и Юкио, переодетые нищими, обходили гигантский овраг, занятый воинами из бандитского клана леди Коридвен. Когда, наконец, обошли, встретили на пути… отряд самураев Белого Тигра! Но Шуинсай обрадоваться не успел: едва узнав младшего Зотайдо, «свои» без предупреждения напали. Схватка была скоротечной и жаркой. Шесть ударов — шестеро покойников.

Выстояв, мастер долго тряс головой, покуда не осознал: по какой-то причине врагов добавилось, и действовать отныне следовало быстро. Схватив девушку за руку, Шуинсай тащил её подальше отсюда. Они бегом покинули тропу, ушли в густой бамбуковый лес, в тень высоких скал, выросших во время землетрясения незаметно и стремительно, как тростник.

В преддверие дождя затихли на деревьях птицы. Шорох крыльев, когда они внезапно сорвались с насиженной ветки, нарушил настороженное молчание.

— Я не позволю никому прикоснуться к тебе! Небеса испытывают мой дух, посылая трудности, и ценою жизни я одолею преграды. Мы идём в Авадзи, в древнее место.

Затянув жгут сильней на раненой левой руке, он заторопился.

— Устала, Шуи, подожди, — попросила она.

— Скоро…

Начался ливень, и мрачное небо не обещало расчиститься и до завтрашнего дня. Найдя узкую расщелину, мастер и девушка спрятались в сырой темноте под скалистыми громадами. Замёрзшая, она дрожала, как мокрый котёнок, торопливо распотрошила тюк.

— Холодно, — едва слышно сказала Юкио, прижавшись к влажной тёплой щеке мастера. — Не чувствую ног…

— Мы прошли множество ри, ты — молодец, сильная! — глаза Шуинсая горели в темноте влажными топазами. Освободив белые ноги принцессы от намокшей обуви, он грел их под балахоном, просунув и под кимоно.

— Ты ведь замёрзнешь…

— Саке, что огонь, согреет не хуже, — улыбнулся Шуинсай, приняв из рук Юкио флягу и рисовые колобки, завёрнутые в сушёные листья бамбука.

— Шуи, почему ты не собрал тогда своё сломанное оружие? Бандиты идут по пятам.

— Катана, как человек; когда ломается — умирает навсегда. Я не терял времени на старый меч. Если бы промешкали, увязалась бы погоня. Оружие ценно, но жизнь ценнее…

— Катана необычный… старинный… фамильный? — Юкио смахнула с лица мокрую прядку волос. — Я уже не слышу ками Сигэёси… Ночью мне снова являлась Саюке.