Путешественник. Том 1. В погоне за рассветом - читать онлайн книгу. Автор: Гэри Дженнингс cтр.№ 104

Все обошлось благополучно: нас не разразил гром и не уничтожил смерч; да и вообще я не припомню, чтобы произошло хоть что-нибудь значительное, пока мы не добрались до второго зеленого оазиса посреди жаркой сухой мглы. Мы снова разбили лагерь, рассчитывая понежиться здесь дня два или даже три. Памятуя о принятом накануне решении, я не отпускал Азиза далеко от себя, пока мы утоляли жажду свежей водой, поили верблюдов и наполняли водой мешки и — особенно! — когда мы омывали свои тела и стирали одежду, поскольку все мы при этом, включая ребенка, были обнажены. После этого мы вновь разбили свои шатры отдельно друг от друга, и я удостоверился, что мой шатер стоит рядом с шатром мальчика.

Однако нам пришлось собраться вместе для вечерней трапезы. Я помню все, словно это произошло вчера, помню каждую незначительную деталь той ночи. Азиз занял место с другой стороны костра, напротив Ноздри и меня. Сначала недалеко от мальчика по-дружески уселся дядя, а затем с другой стороны от него плюхнулся мой отец. Пока мы грызли хрящеватую баранину, жевали заплесневелый сыр и окунали в чаши с водой сморщенные плоды ююбы, чтобы размягчить их, дядя бросал на мальчика игривые взгляды, а мы с отцом с подозрением следили за обоими. Ноздря, который, как предполагалось, и понятия не имел о напряженности, возникшей в нашей компании, внезапно обратился ко мне:

— Вы теперь выглядите как настоящий путешественник, хозяин Марко.

Это относилось к моей отросшей бороде. В пустыне не найдется мужчины, который окажется настолько глуп, что станет тратить воду на бритье, или настолько тщеславен, что он покроет себя пеной, в которой полно колких песчинок и соли. К тому времени моя борода уже стала походить на бороду настоящего мужчины, и я уже не прибегал к помощи мази мамум. Я позволил бороде отрасти, чтобы защитить лицо. Единственной проблемой было аккуратно подстричь ее до удобной длины, после этого я уже не переставал носить бороду.

— Теперь вы понимаете, — продолжал болтать Ноздря, — как милостив был Аллах, когда дал бороды мужчинам, а не женщинам.

Я обдумал это.

— Согласен, очень хорошо, что у мужчин есть бороды, поэтому они могут путешествовать по пустыням и не бояться песка. Но что же хорошего в том, что у женщин их нет?

Погонщик верблюдов воздел руки и закатил глаза, демонстрируя, в какой ужас привело его мое невежество. Но прежде чем он успел что-либо произнести вслух, малыш Азиз рассмеялся и сказал:

— О, позвольте, я отвечу ему! Ну посудите сами, мирза Марко! Ведь Аллах все как следует обдумал: он не дал бороду созданиям, которые никогда не смогут чисто побриться или аккуратно подстричь ее из-за того, что челюсть женщины так много работает!

Тут все рассмеялись, а я заметил:

— Ну что ж, какова бы ни была причина, я рад, что Создатель так поступил. Полагаю, я бы испытывал отвращение к бородатой женщине. Но разве не было бы для Аллаха мудрей создать женщин менее расположенными к сплетням?

— Ах, — произнес мой отец общеизвестную истину, — если есть горшки, то они будут дребезжать.

— Мирза Марко, а вот для вас и другая загадка! — прощебетал Азиз, весело подскакивая. Мальчик этот был, надо сказать, настоящим порочным ангелом, во многом гораздо более сведущим, чем взрослый христианин. Однако, кроме всего прочего, Азиз ведь был совсем еще ребенок. И малыш нетерпеливо выпалил: — В этой пустыне есть несколько животных. Но только одно из них объединяет в себе натуры семи различных зверей. Кто это, Марко?

Я нахмурил брови и притворился, что глубоко задумался, а затем сказал:

— Сдаюсь.

Азиз залился торжествующим смехом и уже открыл было рот, чтобы сообщить ответ. Но вдруг его рот открылся еще шире, а огромные глаза распахнулись еще больше. То же самое произошло и с отцом и дядей. Мы с Ноздрей повернулись, чтобы узнать, на что они уставились.

Трое волосатых загорелых мужчин внезапно материализовались из сухого ночного тумана и теперь рассматривали нас своими узкими глазами на ничего не выражающих лицах. Незнакомцы были одеты в шкуры и кожу, а не в арабские одежды и, должно быть, ехали долго и издалека, потому что были покрыты пылью, спекшейся от пота; от них даже на расстоянии исходило зловоние.

— Sain bina, — произнес дядя, первым придя в себя от изумления, и медленно встал на ноги.

— Mendu, sain bina, — ответил один из незнакомцев, явно удивившись.

Отец тоже поднялся и вместе с Маттео сделал приглашающий жест, после чего они продолжили разговаривать с незваными гостями на языке, который я не понимал. Смуглые незнакомцы вывели за поводья из тумана трех лошадей и повели животных к источнику.

Ноздря, Азиз и я отошли от костра, предложив пришельцам наши места. Отец с дядей устроились рядом, достали из наших вьюков еду и предложили гостям, после чего остались сидеть с незнакомцами, пока те жадно поглощали пищу. Я же, как мог внимательно, изучал пришельцев, стоя потихоньку в стороне и не принимая участия в дружеском разговоре. Все трое были невысокого роста, но крепкого телосложения. Их бронзовые загорелые лица напоминали дубленую кожу. Все они были безбородыми, хотя у двоих имелись длинные усы. Их жесткие черные волосы были длинными, как у женщин, и заплетены во множество косичек. Глаза незнакомцев, я повторю, были самыми настоящими щелочками и при этом еще так прищурены, что я удивлялся, как они могли вообще что-то видеть. У каждого мужчины имелся короткий, круто изогнутый лук, закинутый за спину и державшийся на тетиве, которая пересекала грудь, и колчан с короткими стрелами; на поясе у них висели не то короткие мечи, не то длинные ножи.

Я сразу понял, что эти трое были монголами, ибо к тому времени мне уже доводилось с ними встречаться. Земля, на которой мы сейчас находились, номинально принадлежавшая Персии, была провинцией Монгольского ханства. Однако почему эти монголы шатались здесь, в глухой пустыне? Они не походили на разбойников и не выказывали по отношению к нам недоброжелательности или намерений причинить вред — или, по крайней мере, отец с дядей быстро отговорили их от этого. И почему они так явно спешили? В бесконечной пустыне никто никуда не торопится.

Незнакомцы оставались в оазисе ровно столько времени, сколько им понадобилось, чтобы насытиться. Наши съестные припасы, хотя они и были непривлекательными, должно быть, показались монголам настоящими яствами и деликатесами, поскольку у них самих не было вообще никакой пищи, кроме узких полосок лошадиного мяса, свисавших подобно сыромятным шнуркам для ботинок. Отец с дядей, судя по их жестам, сердечно и чуть ли не настоятельно приглашали пришельцев немного отдохнуть, но монголы только качали своими лохматыми головами и что-то бормотали, не забывая при этом жадно поглощать баранину, сыр и фрукты. Затем они поднялись, благодарно рыгнули, подхватили поводья и сели верхом на лошадей.

Лошади их слегка смахивали на хозяев, будучи исключительно лохматыми и дикими и хотя и почти такими же низкорослыми, как окрашенные хной лошади Багдада, но гораздо более коренастыми и крепкими. За время долгой и тяжелой дороги скакуны покрылись засохшей пеной и пылью, но остались такими же энергичными, как и их всадники, готовые немедленно сняться и ехать дальше. Один из монголов, уже сидя в седле, протараторил моему отцу длинную речь, которая звучала как предупреждение. После этого они дернули за поводья лошадей и галопом помчались на юго-запад, мгновенно исчезнув из вида в туманной мгле; точно так же мы сразу же перестали слышать скрип их сбруи и бряцание оружия.