Под властью драконов. Кн. 1. Золото дураков - читать онлайн книгу. Автор: Джон Холлинс cтр.№ 64

— Хрясь, — пробормотал ящер под нос.

Стражник с тремя горизонтальными шрамами, будто полосками ранга на лице, нырнул под молот, нацелив короткий меч Балуру в ребра. Тот перехватил оружие, подняв боек, опустил древко — и с хрустом впечатал его стражнику в нос. Солдата отшвырнуло, он врезался в коллегу, оба рухнули наземь, нелепо дергая руками и ногами. Сверху упал молот ящера.

— Двоих одним, — подытожил тот, глядя на кровавое месиво у ног.

Трое стражников замялись, не решаясь подойти близко. Никто не торопился им на помощь. Солдаты не хотели уходить от стен, боясь, что бунтовщики полезут с другой стороны. Балур сделал выпад. Стражники отскочили, нервно переглядываясь и вздрагивая. Балур замахнулся. Двое отпрыгнули, но третий кинулся вперед. Балур снял одну руку с древка, ткнул кулаком, угодил солдату в шею, схватил и швырнул его в оставшихся двоих. Те, спотыкаясь, кинулись наутек. Напрасно. Балур не знал жалости.

И тогда в него воткнулась первая стрела.

Она прилетела слева и не соскользнула по чешуе, а нашла мягкое место на стыке трех пластин. Балур пошатнулся от удара. И даже сквозь вопли и стоны бунтующих расслышал, как охнула Чуда.

Балур обернулся, отыскивая стрелявшего.

Стрелы посыпались градом. Ящер выругался. Стреляют как минимум трое. А то и пятеро. Он заколебался на секунду, обдумывая ситуацию, — и дал лучникам время положить на тетивы стрелы.

— Двигай! — заорал он Чуде, пал на четвереньки и помчался, будто зверь в поисках укрытия.

Он врезался в стену, ощутил, как она подалась под его весом. Стрелы воткнулись в другой бок. Вопя, примчалась Чуда, рухнула у его ног.

— Святые титьки Ноллы! — взвизгнула она. — Я думала, мы проберемся тайно!

— Ну, я полагаю, суть самое подходящее время для тайного пробирания, — раздраженно заметил Балур.

Конечно, Чуду не стоило злить без нужды, но сейчас ящеру было плевать.

— А может, теперь суть наилучшее время для тебя бросить дерьмо пацифизма и значительно поджарить всех ублюдков? — предложил он — и, заглянув в ее глаза, понял, что перегнул палку.

Увы, не слишком сильно для того, чтобы мирный тавматобиолог разъярилась и зажарила хотя бы его, Балура, задницу. Но на тяжелую глубокую обиду хватило вполне.

— Да пошел ты! — пробормотала Чуда.

Она сгорбилась, сжалась. Боги, нашла же время уйти в себя! Тут нос страшно высунуть и дышать нечем, того и гляди поперхнешься железом. Глупая женщина.

Он осмотрелся. Стена, конечно, защищает от стрел — но лучники могут зайти с другой стороны. Нужно двигаться. Сохранять инициативу. Он высунул голову над стеной, быстро оценил обстановку и вовремя спрятался, спасшись от трех стрел.

Гарнизон построили на озерном берегу. За воротами начинался склон, уводящий к причалу. По пути там и сям торчали невысокие строения: бараки, оружейная, столовая, амбары с припасами. У причала — несколько лодок.

Балур рискнул выглянуть еще раз. Стрела скользнула по голове, пробороздив чешуи — но ящер увидел нужное.

Тяжелый корабль стоял за низким палисадом с торчащими заостренными кольями. Бронированная громада производила внушительное впечатление, несмотря на измятую и проржавевшую броневую чешую. Нос — будто выпяченная нижняя челюсть, низкие надстройки — словно плечи злобного горбуна, засаленный грязный парус.

Балур ощутил странное родство с кораблем. Его построили ради мощи и власти, и ни для чего более. Одна цель, единственный смысл. Уродливый он или нет — но дело сделает.

Осталось лишь угнать его.

Стук втыкающихся в дерево стрел. Ветер и смрад горящей плоти. Визг женщин, детские крики. Чуда закрыла глаза и постаралась не думать о детстве.

Когда за ней пришли, Чуде уже исполнилось семь.

Наехавшие всадники были толсторукие, коренастые, свирепые, с заплетенными в косицы светлыми волосами.

Позже она узнала: война тянулась уже много лет. С Чудой случилась обычная история. Тогда жгли много деревень, вырезали население. В столице Тамантии солдаты дрались за власть над городом, а за власть над окраинами страны дрались бандиты.

Но знание этого отнюдь не смягчило пережитого. Они убили ее родителей. И друзей. И собирались убить ее. Она не знала, что спасется, если расскажет им про свою магию. Она и не рассказывала про нее людям. Знал только брат, Андатте. Милый, добрый, чудесный Андатте. Двумя годами старше ее и полный решимости защитить, заслонить сестренку от всего мира. Андатте спас ее от мечей, рассказал им про магию.

Чуда до сих пор считала, что лучше бы он промолчал и позволил убить ее.

Тогда они с Андатте прижались к стене хижины, где погибли их отец и мать. Чуда всю жизнь помнила горячую кровь на щеке, медный вкус крови на губах. И смрад лошадиного пота, перекрывший вонь побоища. Всадник поглядел на них, ухмыляясь. Андатте бросился на колени и закричал:

— Она тронутая! Ее коснулись боги!

Клинок на мгновение замер над ним. Всадник поглядел, ухмыляясь, на девочку.

И в глазах его искрилось недоверие.

— Покажи ему! — взмолился Андатте. — Покажи, а то он убьет нас!

Она и тогда боялась своей магии. И не понимала ее. Что это значит: быть тронутой богом? И почему она? Чуда не хотела показывать магию всаднику. Чуда никому ее не показывала. Прятала свою тайну. Свой стыд. Андатте знал только потому, что подсмотрел однажды. Но Чуда не винила его — он подглядывал, потому что заботился о ней. И тогда, и теперь.

И она показала свой дар всаднику.

На его крик быстро съехались другие — и увидели живой костер, пылающий на лошади. Ладони Чуды еще дымились. Всадники обнажили мечи, но приближались уже осторожнее, медленнее. Когда Андатте вновь взмолился о пощаде, к нему прислушались.

Брата с сестрой притащили к Хефрену, монстру, учинившему побоище. Он был восьми футов ростом, весь в мускулах и шрамах. Над головой пылал ореол божественной силы. Полубог. Сверхъестественное отродье, явившееся покуролесить по миру. Ему представили Чуду, измазанную кровью, грязью и пеплом первого убитого ею человека. Напуганная, она хлестнула полубога огнем. А Хефрен рассмеялся, глядя, как его лижет пламя, как вздуваются и тут же опадают волдыри. Он поаплодировал ей, затем приставил нож к шее Андатте и велел Чуде убить еще одного всадника.

И это повторялось снова и снова. Хефрен забрал брата и сестру с собой — и сломил их. Когда она убивала его людей и пыталась убежать — он награждал ее, но наказывал Андатте. Хефрен сломил их волю, мораль и человечность. Выдрал живьем из нутра.

Чуда теперь с трудом вспоминала, каким был Андатте до плена. Брат был очень добрый. И красивый. Но то, чем он стал потом, леденило рассудок. Хефрен полюбил его. И полюбил приставлять меч к его шее, приказывая Чуде сжечь весь мир. А Чуда перестала нуждаться в приказаниях задолго до того, как ошалевший фермер вогнал вилы брату в живот и вырвал жизнь вместе с кишками.