Пленница. В оковах магии - читать онлайн книгу. Автор: Марьяна Сурикова cтр.№ 72

Маг слушал молча, не перебивая, только глаза с каждым словом разгорались все ярче.

– Я потому не рассказала о Лие в нашу последнюю встречу, что боялась этого, боялась, что ты снова попытаешься заставить меня, попробуешь контролировать.

– Я не пытаюсь сейчас контролировать, Бэла, – глухо произнес он, – это был лишь порыв.

– У тебя не бывает порывов, Зор, ты все и всегда просчитываешь наперед и знаешь конечный результат. И я не хочу, чтобы ты снова разрушил мою жизнь. У меня все только наладилось, и… и я выхожу замуж, слышишь? У меня прекрасный жених, а свадьба через три недели. Не преследуй меня больше! Не вмешивайся в мою жизнь! Если захочешь общаться с Лией, я не буду препятствовать, но не действуй на меня через нее.

Зор отступил на шаг, на два, остановился, сложил на груди руки, скривил губы в подобии улыбки. Блеск глаз, казавшийся столь ярким, погас, а гладкий лоб прорезала глубокая морщина.

– Я не буду навязываться, Бэла, или заставлять.

Целительница отлепилась от стены и пошла к выходу. Пошла сначала медленно, потом ускорила шаг, спеша скрыться поскорее, попросту сбегая от него, чтобы не видеть больше выражения его лица и глаз. Зор в прошлом, он – перевернутая страница ее жизни, потому что такие, как он, не меняются.

Бэла сидела на полу у детской кроватки, поджав босые ноги, и слушала тихое сопение Лии. На подушке рядом с дочкой свернулся молочным меховым клубком иллюзорный снежный кролик. За этот вечер целительница обегала уйму магазинов, пытаясь отыскать точно такого же, но живого. Однако данная порода оказалась невероятной редкостью (эти кролики единственные поддавались дрессировке, а еще могли служить для своих хозяев маячком ^[13]). Только в одном месте за баснословную цену согласились привезти Снежка (как успела назвать его Лия) на заказ, и то лишь через месяц.

– Трехмесячная зарплата в качестве ассистента, – вздохнула Бэла, – а я еще и к работе не приступила.

Взгляд упал на босые ступни, и целительница провела пальцем по тонкой полоске шрама на щиколотке. Вот он, след металлического кольца, как напоминание о том, что Зор держал ее на цепи. Как ему можно верить? Как можно положиться на него? Вот Истор совершенно другое дело, такой внимательный и заботливый. Целительница вспомнила, как жених после ее возвращения из центра повез Бэлу ужинать, а затем показал ей сюрприз. Им оказался красивый дом недалеко от центра города. Истор собирался его купить.

– Ист, он ведь невероятно дорогой!

– Я уже договорился о займе, – ответил маг, прижимая Бэлу к себе, – за год с моим доходом не проблема расплатиться. Вон там, в левом крыле, устроим лабораторию, чтобы по вечерам ты была дома, а не пропадала в своем центре.

Маг с улыбкой указал на пристроенный с левой стороны небольшой флигель.

– Спасибо, – комок встал в горле, и Бэла прижалась лицом к груди жениха, комкая в ладонях тонкую рубашку. О духи, а она сегодня позволила целовать себя другому мужчине.

Из мучительных воспоминаний ее вырвал голос матери.

– Бэла, – шепотом позвала невысокая рыжеволосая женщина с седыми прядями в по-прежнему густых волосах, – поздно уже, и Лия давно спит, идем.

Поднявшись со вздохом, целительница склонилась над кроваткой и поцеловала бархатистую щечку, оправила сбившееся набок одеяльце и на цыпочках вышла в коридор.

– Ну как, дочь, нашла Снежка?

– Нет, мама. Их не продают даже в нашей столице. Они из королевства, откуда родом король.

– Из самого Танкелира?

– Да.

– Далеко, – вздохнула женщина. – Бэла, а кто подарил Лие кролика? Ты так мне и не сказала.

Смущенно потупив глаза, целительница негромко ответила:

– Ее отец.

– Отец?! – Мать тут же зажала рот рукой, заглушив вскрик, схватив дочь за руку, довела до соседней двери и затянула в спальню.

– Так, рассказывай, – велела она, уперев руки в бока.

– Нечего рассказывать. Появился вдруг во время защиты, подсунул под дверь записку с ответом на вопрос Листера, потом поймал меня в пустом коридоре и поцеловал, – мать сдавленно ахнула, – а после прибежала Лия, окатила нас обоих водой, а он ей подарил кролика.

– Он догадался?

– Конечно, догадался, мама. У нее кудри белоснежные. В нашем окружении я больше таких людей не видела. Эх, что ей стоило родиться с рыжими волосами.

– А ты, дочь, ты сама как? Как отреагировала?

– Никак, мам, я до сих пор еще в себя не пришла.

Мать покачала головой.

– Что? – Бэла никогда не любила вот этого ее взгляда.

– Не оттолкнула, значит, раз Лия вас водой поливала.

– Мама, я ведь объяснила, что растерялась от его напора.

– Эх, дочь, присказку знаешь? Первая реакция самая верная.

– Да при чем тут присказка? Когда тебя так сильно шокируют собственным появлением, а потом вдруг кидаются целовать, любой отреагирует неадекватно.

– А Истору ты рассказала?

– Нет.

Мать снова покачала головой и тяжело вздохнула. Теперь уже Бэла уперла руки в бока.

– Мама, прекрати, пожалуйста.

– Ничего я тебе не говорю, – махнула рукой женщина, – взрослая уже, сама разбирайся. Благо, теперь уж он тебя не похитит.

Сказала и вышла за дверь, посеяв и в без того смятенной душе Бэлы еще больший разлад.

А рано утром в дверь дома позвонили, и курьер доставил к порогу небольшую голубую коробку, в которой оказался настоящий снежный кролик.

Зор сидел в огромном холодном кабинете. Ветер врывался через распахнутое окно и гонял по комнате бумаги. Вот уже час как аристократ, расположившийся за старым письменным столом, не сделал ни единого движения, даже не предпринял попытки разжечь камин.

Ветер трепал просохшую рубашку, ерошил волосы, а маг только задумчиво смотрел в одну точку.

У него есть дочь. Маленькая девочка с белыми кудрями и красивейшей улыбкой. Его родная дочь! Бэла родила ее несмотря ни на что.

Опустив голову на ладони, он вдохнул холодный ветер с горчинкой взметнувшейся вокруг пыли. Не стоило прикасаться к Бэле, но… С момента, когда он покинул ледяные пещеры, Зор ощущал себя совершенно иначе, он помолодел не только внешне, и душа словно обновилась. Все его знания, накопленный опыт, все осталось, а вот чувства стали ярче, острее, словно с них сдернули толстый слой прожитых лет, разочарований, боли и потерь.

Бэла сказала, что Зор не может измениться. Да, эта истина известна всем – человек не меняется. Но не тогда, когда пролежал мертвым четыре года. Когда дни шли за днями, тело вмерзало в толщу льда, чистая магия кружила вокруг, проникала сквозь поры, заживляла страшные, несовместимые с жизнью раны, и не просто воскрешала, а обновляла все тело через мучительную боль. Скованный предсмертной судорогой мозг прокручивал раз за разом одну и ту же картину – гибель любимой женщины, в чьей смерти виноват именно ты, а пламя физической и духовной агонии пытало на протяжении бесконечного времени, застывшего во льду вместе с ним.