Глава десятая, в которой миссис Фокс являет миру чудо, а Джейк Саммерс, недолго думая, делает сон явью
– А что вы сказали про искусство делать деньги? – напомнил Джейк.
– Это, – рассеянно проговорила миссис Фокс, не отрывая взгляда от окна и стряхивая тонкими пальцами пепел, – становится искусством тогда, когда вы, во-первых, любите свое дело, и, во-вторых, любите деньги, которые оно приносит. В равной, я бы сказала, пропорции. В противном случае…
От неожиданно раздавшегося стука в дверь Джейк даже подскочил.
– Кто там? – звонко спросила миссис Фокс.
– Проверка билетов, – ответили за дверью. – Открывайте!
Миссис Фокс полюбовалась закрытой дверью. На лице ее была легкая задумчивость. Затем она встала.
Компаньоны вновь юркнули под диван и затаили дыхание. Послышался звук открываемой двери. Дюк тихонько отодвинул плед и двое джентльменов увидели, что дама стоит лицом к лицу с полицейским в мундире, шлеме и с длинной дубинкой на поясе.
– Мы ищем опасного преступника, мэм, – откашлялся в кулак полицейский. – Прощу прощения, но вам придется выйти.
– По-вашему, – голос миссис Фокс взвился, словно возмущенная струна, – я похожа на… Ну, знаете!
Отодвинув полицейского, в гостиную вошли еще двое в штатском: пышноусый мужчина, гладко причесанный на пробор, и с честным породистым лицом, другой – повыше, посуше, с довольно лохматыми бакенбардами, с глубокими складками у носа и такими круглыми внимательными глазами, что Джейк прошептал компаньону на ухо:
– В жизни не видел, чтобы кто-нибудь был так похож на спаниеля!
Пышноусый достал фотографию. Миссис Фокс стояла, скрестив на груди руки и смотрела в окно. Можно было бы совсем подумать, что происходящее не имеет к ней никакого отношения, если бы не презрительная усмешка ее нервных губ.
– Это Фокс, – сказал пышноусый Спаниэлю и повернулся к полицейскому. – Берем его.
– Простите великодушно, мэм, я должен. – Тот снова прочистил горло. – Эти джентльмены – детективы из агентства Пинкертона, у них есть ордер на ваш арест.
– Что? – возмутилась миссис Фокс. – Это смешно!
На ее тонких запястьях защелкнулись наручники. Твердо, но аккуратно агенты взяли миссис Фокс под локотки и повели из вагона. Толстый констебль взял саквояж, снял с полок багаж дамы и понес следом. Опустевший аппарат для кофе он почтительно, но не очень тщательно вытер салфеткой и положил в саквояж на самый верх.
– Это произвол! Я буду жаловаться губернатору! – кричала дама. – Я подам на вас в суд! Я дойду до генерального прокурора!
Компаньоны выбрались из своего убежища и прилипли к окну. Слов было не разобрать, но было видно, как миссис Фокс брыкается, вырывается, пытаясь вцепиться пинкертонам в лицо и вообще ведет себя неподобающим даме образом. Дюк поднялся на цыпочки и поднял стекло. Компаньоны высунулись чуть не по пояс.
– Пусти! – пыхтел Дюк. – Раздавишь!
– Да подвинься же! – отбивался Джейк. – Вот не думал, что ты такой жирный!
– Вы хам, неотесанный мужлан! – с некоторым опозданием услышали они.
– Да ладно тебе, Фокс, нечего ломать комедию, – усмехнулся Спаниель. – Твой портрет есть во всех полицейских департаментах и у каждого шерифа. Том, держи этого фокусника.
– Что за… – недоуменно протянул Дюк.
– Что они хотят сказать? – поразился Джейк.
Но прежде, чем молодые люди успели обменяться впечатлениями, нервы бедной дамы не выдержали и она опустилась на землю, уронив скованные руки.
– Кончай свой цирк, Фокс, – посоветовал усатый. – Нас на эти штучки не купишь.
– Они что-то перепутали, я думаю, – не очень решительно произнес Джейк.
– Угу, – подтвердил Дюк. – Вот чурбаны! Обидели женщину.
Обморочная дама оставалась совершенно неподвижной. Полицейский поставил багаж и сделал неделикатный жест: повертел пальцами у второй пуговицы кителя.
Компаньоны захихикали. Вокруг стали собираться любопытные пассажиры поезда, заинтригованные задержкой отправления.
– Поищите у нее в кармане нюхательные соли! – раздавались голоса. – Уложите куда-нибудь!
– Расшнуруйте ей корсет! – крикнул какой-то молодой хлыщ в канотье и кремовых брюках.
– Без вас обойдемся, – буркнул Спаниель, подхватывая даму под мышки и стараясь поставить на ноги.
Тут миссис Фокс как будто начала приходить в себя. Ее гибкий стан беззащитно приник к украшенному длинной часовой цепочкой животу пинкертона.
– Интересно, чем все это кончится, – пробормотал Дюк.
– Угу, – отозвался компаньон. – И как долго они…
Миссис Фокс пошевелила бессильно свисавшими руками и тихо заговорила. Очевидно, плохо слышно было не только компаньонам, но и пинкертону. Который нагнулся поближе к лицу дамы. Которая, не теряя времени, съездила ему коленом в неприличное место. Усатый сложился пополам, хватая ртом воздух. Миссис Фокс не стала терять времени и укрепила свои позиции, нанеся скованными руками удар в челюсть сбоку. Скрючившийся сыщик грохнулся на землю, суча ногами.
– Бедняга, – посочувствовали искатели приключений.
– Спокойно, дружок, – усмехнулся Спаниель, настороженно обходя вокруг своей жертвы.
Дама, не двигаясь с места, следила за ним. Агент Пинкертона сделал пару кругов с расставленными руками и согнутыми коленями, и бросился на нее. В последовавшей схватке с с головы миссис Фокс свалилась шляпа, а вместе с ней – пышная прическа. Сухощавый мужчина лет тридцати в женском платье и наручниках проговорил что-то обычным мужским голосом. Слов компаньоны расслышать не смогли. И тут бывшая миссис Фокс резко выбросила вперед ногу. И – замелькали чулки в пене нижних юбок – правой в колено, и – левой под ложечку, и – левой досталось пинкертону прямо по лицу. Неприлично сверкнули панталоны. Второй агент остался лежать на перроне. Он бессмысленно загребал пальцами и глупо тряс головой.
– Жаль, что мы не успели познакомиться поближе, мальчики!
Недавняя любительница кофе метнулась в сторону, вскочила на козлы стоявшего в ожидании экипажа.
– Стой, стой! – толстый полицейский швырнул багаж обратно на землю и бросился следом. – Лови! Держи!
– Voila, господа! – раздался насмешливый голос и в пыль перед самым носом пинкертонов упали наручники.
Человек по имени Фокс схватил вожжи, свистнул так, что у здания станции разлетелись голуби, и через несколько мгновений экипаж скрылся за поворотом. Толстый полицейский, успевший ухватиться за задок кареты, неэлегантно проехал на брюхе футов десять и теперь, кряхтя, поднимался на ноги. В пыли остались валяться пышно украшенная дамская шляпа и полувывернутый парик. Ветер пошевелил черные ленты, нехотя поволок траурную вуаль.