Проблемы социологии знания - читать онлайн книгу. Автор: Макс Шелер cтр.№ 38

Страница

Лишь крах механистического учения о природе в современной физике, биологии и психологии привел к новой ситуации, подрывающей двойственное учение о субъективности форм, качеств и ценностей и об абсолютном дуализме ценностей и бытия. Признано, что законы природы формально-механической структуры – это никак не метафизические смысловые законы, и не законы, которые наш разум необходимо предписывает явлениям, чтобы объективировать их во временную общезначимую природную взаимосвязь (Кант), а просто-напросто законы больших чисел. Установлено также, что экстенсивные величины и другие экстенсивные пространственно-временные определения материи и природных процессов больше нельзя считать абсолютными и инвариантными, как прочие чувственно-качественные определения, – по отношению к абсолютной реальности природы; но что цветовые, звуковые и прочие качества не менее объективны, чем протяженность и длительность – по отношению к объективному миру явлений и образов, который, хотя и не зависит от человеческого сознания, тем не менее есть лишь манифестация, «phaenomenon bene fundatum» этой самой динамической реальности. Кроме того, доказано, что известные статические и динамические закономерности гештальтов и форм, согласно которым течение событий в целом определяет течение событий в частностях, распространяется также и на физически существующее ^[197], и что все такие закономерности ни в коей мере не релятивируемы к физиологическим или психологическим процессам и не зависимы от деятельности субъекта. Еще одним завоеванием познания стало то, что ценности не более и не менее субъективны, чем качества, что они структурированы в соответствии с долговременным иерархическим порядком – что всецело относительны в истории лишь миры благ, которые средневековье принимало за абсолютно стабильные, за функции «наличного бытия». Что, далее, свобода от ценностей объективно сущего, из которой как предпосылки исходила вся новая философия и которая в то же время была апологетикой механистического учения о природе (как, например, все виды кантианства) представляла собой по сути дела основанную на определенной позиции сознания выдумку; а именно, как ни странно, в высшей степени практическую и ценностно обусловленную выдумку – обусловленную простой витальной ценностью той картины мира, что не содержит в себе ничего, кроме элементов природных явлений, нужных для возможного господства над миром, так как искусственно абстрагируется от всех остальных ^[198]. Так постепенно оттесняется односторонняя система категорий общественного типа мышления – правда, не за счет возврата к типу мышления жизненного сообщества Средних веков, что по глупости может кое-кому показаться, но благодаря новой синтетической концепции мира и знания, преодолевающей противоположность механистической и телеологической зависимости посредством познания всеохватывающей основной формы закономерности, которая не является ни механистической, и ни телеологической; благодаря концепции, имеющей также и свой социологический коррелят в новой сущностной форме человеческой связанности, в которой жизненному сообществу и обществу предстоит друг друга взаимно преодолеть, а именно – в солидарной личностной группировке незаменимых личностных индивидов ^[199]. Но о структурах картины мира, относящейся к этой новой постепенно добивающейся признания форме образования человеческих групп, я расскажу как-нибудь в другой раз!

Волюнтаристические философемы западноевропейского Нового времени от Дунса Скота, Оккама, Лютера, Кальвина, Декарта вплоть до Канта и Фихте – тоже вовсе не новые «теории» об одних и тех же фактах: они точно так же формулируют новые социологически обусловленные формы переживания новых ведущих слоев, что было совершенно ясно уже В. Дильтею ^[200]. Они формулируют новую идею господства и новую, абсолютную с точки зрения господства, оценку нового типа человека, человека «фаустовского» типа, стремящегося распространить свою власть над природой бесконечно – в том числе и внутри государства, пока не найдет себе противника равной силы; не желающего признавать ни логических идей и их взаимосвязей, ни объективного порядка ценностей и целей как предпосланных его воле и ограничивающих ее суверенитет. Центральное место «Я» (ибо «Я» – это и не вещь, и не особая деятельность, а лишь ценностная позиция в структурном порядке возможных актов), которое в Средние века занимал теоретический созерцательный акт, у ведущего человеческого типа обществ, складывающихся в церкви, государстве, хозяйстве, технике, философии, науке, симметрично занимает акт суверенной воли: естественно, симметрично в «Боге» и в человеке – исторически и осознанно даже сначала в Боге, потом в человеке. Водворение созерцательно-интеллектуальной касты на вершине общества при содействии касты, активно производящей и господствующей в реальном историческом ходе событий, само собой требует нового образа Бога и души. Социологически все это означает новый «волюнтаризм». Именно этот волюнтаризм как живая функция преобразовал блаженно-созерцательный «intellectus» Средневековья в изначально обусловленный технически «рассудок» нового экспериментального и математического исследования природы. Весьма символично: францисканская школа, в которой как тенденции зародились номинализм и реализм, оказывается первопроходцем нового экспериментального исследования природы, преодолевающего аристотелевское учение о природе (Роджер Бэкон и т. д.).

Социологическое решение чрезвычайно сложной проблемы соотношения науки и техники предполагает прежде всего построение серии смысловых соответствий между структурой современной науки, с одной стороны, и техники – с другой, а также между техникой самой по себе и хозяйством, правда, сначала без каких-либо каузальных объяснений. Только после этой вполне самостоятельной операции попытка дать каузальное объяснение будет обязательна и необходима – но и она должна быть сделана с учетом указанного выше ограничения.

Ниже приводятся некоторые серии смысловых соответствий такого рода между всеми тремя явлениями (не претендующие, впрочем, на полноту), а именно те из них, которые касаются перехода от средневековья к Новому времени и других отдельных этапов истории. Соответствия воспроизводятся на основе ряда моих работ, частью опубликованных, частью неопубликованных, и представлены здесь без дальнейших пояснений ^[201]. Я начинаю с наиболее формального, скорее методического соответствия и перехожу к таким, которые уже в большей степени затрагивают содержательную сторону картины мира.

Страница