Маленький городок в Германии. Секретный паломник - читать онлайн книгу. Автор: Джон Ле Карре cтр.№ 88

– Бросьте! О чем вы говорите? Это все до смешного глупо.

– Но теперь Лео не мог больше такого выносить. Ему претили самозванцы. Он хотел докопаться до правды. Мужская менопауза: вот что это такое. Он стал отвратителен самому себе… Потому что ничего не предпринял, взял на себя грех умолчания, который равнозначен греху соучастия. Его тошнило от собственных мелких уловок, от повседневной рутины. Нам всем знакомо это ощущение, верно? Вот и Лео познал его в полной мере. И он решил добиться того, что ему задолжали: правосудия над Карфельдом. Вы же знаете, каким он мог быть злопамятным и ничего не забывавшим. Но насколько я понял, такие люди никому не нравятся в наши дни. И потому ему пришлось затеять тайный заговор. Для начала проникнуть в канцелярию, потом продлить договор с посольством, затем добыть нужные досье: персоналии… старые папки, обреченные на уничтожение… и совсем уже забытые дела, хранившиеся в «Священной норе». Он снова завел дело, возобновил расследование…

– Понятия не имею, о чем вы говорите. Вы просто больны. Больны и окончательно запутались. Вам лучше пойти и прилечь. – Рука Брэдфилда дернулась к телефону.

– Сначала он раздобыл ключ, и это оказалось достаточно легко. Положите трубку! Оставьте телефон в покое! – Рука Брэдфилда снова дернулась, но тут же легла поверх рабочего блокнота. Тренер продолжил: – А затем он начал трудиться в «Священной норе», устроил там небольшой кабинет, составлял собственные досье, вел записи и протоколы, занимался перепиской… Он практически поселился там. И крал из канцелярии все необходимое. Он был вором, как вы сами сказали. Вам виднее. – На мгновение голос Тернера зазвучал как будто даже мягко, понимающе. – Когда вы закрыли вход в подвал? После Бремена, так? В выходные дни. Тогда он запаниковал по-настоящему. Единственный раз. Именно тогда он похитил тележку. Слушайте! Я ведь на самом деле продолжаю говорить о Карфельде. О его ученой степени, военной службе, ранении под Сталинградом, о химическом заводе…

– Подобные сплетни распространяются уже несколько месяцев. С тех самых пор, как Карфельд превратился в серьезную политическую фигуру, мы только и слышали, что истории о его прошлом, но каждый раз он успешно опровергал домыслы. Вы не найдете в Западной Германии ни одного мало-мальски влиятельного политика, которого коммунисты не пытались бы в свое время облить грязью.

– Лео не коммунист, – просто констатировал Тернер с бесконечной усталостью. – Вы мне сами говорили: он примитивен. Годами он старался держаться подальше от политики, опасаясь того, что может услышать или узнать. И я не о сплетнях. Я веду речь о конкретном факте, причем факте, имеющем британские корни. Об эксклюзивном факте. Все это хранится в нашем британском досье, запертом в нашем британском подвале. Вот откуда он получил сведения, и даже вам не удастся теперь снова похоронить все среди моря бумаг. – В его голосе не было ни триумфа, ни враждебности к собеседнику. – Вся информация вернулась в референтуру. Проверьте, если пожелаете. Вместе с пустой коробкой. Кое-что я не до конца понимаю – моего знания немецкого языка для этого недостаточно. Я отдал распоряжение, чтобы никто не прикасался к материалам. – Он усмехнулся при воспоминании, но усмешка получилась горькой, поскольку он, вероятно, вспомнил в первую очередь о собственном сложном положении. – А вы ведь, черт возьми, почти сорвали его планы и непременно нарушили бы их, если бы только всё знали. Он спустил тележку вниз в те же выходные дни, когда вы поставили решетки на двери и опечатали лифт. Лео пришел в ужас при мысли, что не сможет продолжать, что ему перекроют доступ в «Священную нору». До тех пор все выглядело для него почти детской игрой. Ему нужно было только спуститься на лифте с пачкой документов. Он ведь имел доступ повсюду: работа над персональными досье давала ему такое право. И он попадал прямиком в подвал. Но вы почти положили всему конец, сами не зная этого. Решетки на случай возникновения кризисных ситуаций перекрывали ему все пути. Вот он и свалил груду документов, которые могли ему понадобиться, на тележку и просидел выходные в подвале, пока рабочие не закончили свой труд. Чтобы выбраться наружу, ему оставалось только сломать дверь на задней лестнице. После этого он уже целиком полагался на Гонта, постоянно приглашавшего его к себе наверх. Ни о чем не подозревая, разумеется. Если разобраться, то никто ни в чем не виноват. И я прошу прощения, – добавил он смиренно. – Мне нужно извиниться за все, что я наговорил о вас. Я ошибался.

– Сейчас едва ли подходящее время для извинений, – огрызнулся Брэдфилд, а потом позвонил мисс Пит и попросил принести кофе.

– Я собираюсь рассказать вам все так, как изложено в досье, – продолжал Тернер. – Дело против Карфельда. Вы окажете мне большую услугу, если не станете перебивать. Мы оба устали, и времени в нашем распоряжении совсем мало.

Брэдфилд положил поверх блокнота лист голубой бумаги для черновиков. Его авторучка зависла над ним. Мисс Пит налила им кофе и удалилась. Хотя выражение ее лица, единственный исполненный брезгливости взгляд, которым она окинула Тернера, стал красноречивее любых слов из ее богатого лексикона, так и не произнесенных.

– Я расскажу вам, что мне удалось выяснить и сложить в единое целое. Найдите изъяны и неточности в моей версии, но только позже.

– Уж я постараюсь, – кивнул Брэдфилд с мимолетной улыбкой, напомнившей улыбку совсем другого человека.

– Рядом с Данненбергом на самой границе разделительной зоны есть деревушка. Она называется Хапсторф. Там и живут-то всего три человека с собакой, а расположена она в уединенной, поросшей лесом долине. Или, вернее, была расположена. Но в тридцать восьмом году немцы построили там завод. Недалеко находилась старая бумажная фабрика на берегу реки с очень быстрым течением. И при ней стоял деревенский дом, прилепившийся к краю скалы. Фабрику переоборудовали, а вдоль берега реки построили лабораторные корпуса, превратив местечко в глубоко засекреченный исследовательский центр для разработки определенного типа газа.

Тернер отпил глоток кофе, надкусил бисквит, и оказалось, что ему даже есть больно, а потому он склонил голову набок и принялся жевать с крайней осторожностью.

– Отравляющего газа. Преимущества казались очевидными. Разбомбить предприятие в таком месте практически невозможно, стремнина позволяла избавляться от нежелательных стоков, а деревенька была настолько крошечной, что не составляло труда ликвидировать любого, кто мог им помешать. Понятно?

– Понятно. – Пока Тернер говорил, Брэдфилд записывал ключевые пункты его рассказа. Причем, как заметил Тернер, каждый пункт был им пронумерован, и он подумал: какой смысл в нумерации? Ты не сможешь опровергнуть факты, какие номера им ни присваивай.

– Местные жители заявляют, что ничего не знали о происходившем, и это, по всей вероятности, правда. Они видели, что старую бумажную фабрику снесли, а на ее месте построили очень дорогое с виду предприятие. Заметили они и то, как усиленно охранялись склады позади завода. Работникам строго запрещалось общаться с местными. Причем рабочая сила состояла почти целиком из иностранцев: французов, поляков. Им не разрешалось покидать территорию завода, а потому даже случайное общение исключалось. Зато все видели животных. Главным образом обезьян, хотя были там и овцы, и козы, и собаки. Животных привозили на завод, но там они и оставались навсегда. Есть копии писем, полученных местным гауляйтером, с жалобами от любителей животных.