Солнце на антресолях - читать онлайн книгу. Автор: Наталия Терентьева cтр.№ 7

– Юбка, Веленина, должна быть максимум на ладонь выше колена. Мак-си-мум!.. – Дылда изо всех сил выкинула вперед руку, получилось как «Хайль Гитлер!», только немного вбок. – Максимум!!! Максимум!!! – повторяла она, широко раскрывая и раскрывая глаза, так что казалось, что они сейчас вывалятся у нее из орбит, мешают лишь узкие очки.

Всё, она нашла, к чему прицепиться. В кои веки раз я надела юбку… Урок окончен. Экипаж простился с вами… Экипажу – плохо.

– Когда я однажды… – Дылда отдышалась, сложила руки на груди и встала, широко расставив ноги и упираясь прямо в первую парту, – пришла в короткой юбке, мой профессор в институте… Я говорила вам, что у меня читал лекции профессор, который пишет вам учебники? (Говорила раз сто, но никто ей сейчас отвечать на этот вопрос не стал.) Я его видела каждый день! Вот так, прямо, близко, как вас! А теперь вы по его учебникам учитесь! Так вот, он мне сказал… «Халкина… вот вы мне ноги свои показываете…»

Мне очень жалко время, которое уходит на рассказы наших учителей о своих приключениях. Ладно бы они рассказывали разное! Но ведь они рассказывают одно и то же по многу раз. Время останавливается, и странный человек, распоряжающийся на данный момент твоей жизнью, в трехсотый, в пятисотый, в тысячный раз начинает свой рассказ. И попробуй его останови! Станешь кровным врагом.

«У меня есть кот. Удивительное существо. Лечит все болезни. Мальчики, закройте уши! (глупый смех) Когда у меня… ну, вы понимаете… несколько особых дней… (глупый смех) мой кот ложится мне прямо на живот… И все! Спазмы проходят… Мальчики, что вы ржете?» – триста тридцать восемь раз. Биология.

«Мой муж в молодости был чемпионом по велосипедному спорту. Да-да! Не сидел, как некоторые, со своими телефончиками, согнувшись червяком, а побеждал на велогонках! У нас телефончиков-то не-е-е было! У нас были телефонные аппараты, в будках, и туда надо было выстоять очередь! А в очереди такое бывало… И дрались, и знакомились, и значками менялись… Мы значки собирали и марки, и календарики, а вы, вот вы, что вы собираете?» – пятьсот шестнадцать раз. Экономика и право.

«…И мне профессор сказал: “Вот вы, Халкина, ноги свои показываете, а вы мозги свои покажите, мозги!”» – тысяча восемьсот пятнадцать раз, химия.

Лежащий под тетрадкой телефон забурчал на беззвучном режиме. Я отодвинула тетрадку и увидела на мониторе изображение белой пушистой обезьянки с сложенными перед собой лапками. Милая, хорошая, приветливая обезьянка, дружелюбная и доверчивая. «Папочка» – было написано под обезьянкой. Как кстати! Он звонит далеко не каждый день, а если попадает на урок и я не отвечаю, – обижается и не звонит потом неделю. Но сейчас папа попал просто в точку. Я взяла телефон и молча показала его Дылде.

– Это что? – отшатнулась от меня Дылда, как будто я подошла к ней с поднятой гранатой в руке.

Я все так же спокойно показывала ей экран телефона.

– Что ты мне показываешь? Что это у тебя за звери? Собаки какие-то…

Учителя все-таки удивительные люди. Возможно, от общения с большим количеством неадекватных подростков они сами начинают сходить с ума.

– Это обезьяна, – объяснила я. – Одна. Белая.

– Ты издеваешься надо мной?! Почему ты отнимаешь столько времени от урока? – взвизгнула Дылда. – Меньше кальян курить надо, вам тогда не будут мерещиться белые обезьяны и зеленые человечки вместо ваших учителей! Учителя – тоже люди! Распинаюсь тут перед вами за две копейки! Душу открываю! Да я бы сейчас лучше…

Жаль все-таки, что учителю нельзя дать в ухо. Иногда хотя бы. Ведь им нужно как-то приходить в себя, когда они совсем теряют ощущение реальности. Только что Дылда сама остановила урок и в тысячный раз поставила свою «пластинку» про профессора, который рекомендовал ей показывать мозги, а не мосластые коленки.

Я все так же держала перед ней телефон, а папа, к счастью, все звонил и звонил, надеясь, что я отвечу ему посредине урока. Мяка вскочил, пробежал по классу, глянул на телефон и по большому кругу, обежав весь класс, вернулся на место.

– Это ее отец звонит! – на ходу объяснил он Дылде и всем. – У Алексы – полная семья. Выяснили, наконец.

– Ну, так бы и сказала, – широко улыбнулась Дылда. – Зачем такие сложности? Какие вы все-таки уроды, дети… Как тебе не стыдно, Веленина! Устроила бесплатный цирк, собак мне каких-то показывает… Сказала бы «Да!» – и все. Я же нормальный человек, все понимаю. Кстати, – Дылда сама себя остановила, погрозила себе пальцем, подмигнула, взглянула в зеркало, которое висит у нее сбоку на стене, встревоженно нахмурилась. – Кстати! Если отец звонит, это не значит, что семья полная. Может, он давно ее бросил и просто звонит, узнаёт, как она.

Я набрала полную грудь воздуха, чтобы спокойно ответить своей учительнице, что она тощая, страшная, вредная и тупая, но вместо этого села на место и дописала то, что Дылда в начале урока, пока ей вожжа под хвост не попала, успела накорябать на доске. Все равно придется разбираться по учебнику, потому что, когда придет проверочная работа из города, никто не подумает о том, что лучше всего мы можем в лицах пересказать разговоры Дылды со своим профессором в институте, происходившие тридцать лет назад, или ее впечатления от поездки в Хабаровск, где она была позапрошлым летом и была потрясена огромным количеством китайцев, мирно колонизирующих наши пустующие земли.

Китайцы были очень вежливые и все влюбились в Дылду, и бежали за ней по выставке, где она выбирала себе китайский автомобиль, и приговаривали: «Пина Реонидовна, Пина Реонидовна» (Дылда преподает химию, не географию, поэтому не видит большого отличия между китайцами и японцами, у которых действительно нет в языке звука «л»).

Еще мы часто смотрим на уроках видеопрезентации ее любимого ученика Толяна Пандейкина, который садится перед камерой, включает ее и в течение пяти минут рассказывает о том, как он понимает смысл электролиза, или окисления, или расщепления молекул серной кислоты. На самом деле Толян никак это не понимает, он просто любит смотреть на себя, слушать себя, показывать себя. А Дылда любит Анатолия, как она его зовет, любит в числе некоторых других старшеклассников.

Мне это непонятно, конкретно Анатолий прыщав, говорит плохо, выглядит еще хуже, смотрит всегда в сторону, как будто там сидит тот, к кому он, собственно, и обращается, и сидит прямо на полу, поэтому у Анатолия всегда прикрыты глаза. Другие Дылдины фавориты не лучше. Но «Анатолий!»…

Толян скачал в Интернете нехитрую программу, где фотографии показываются с эффектами, звуками, американской поп-музыкой. И Дылда, плохо разбирающаяся в подобных возможностях, приходит в неописуемый восторг от продукции «Пандейкин-кампани», как сам Толян назвал себя и свои поделки. И за одну такую презентацию она может поставить Пандейкину четыре пятерки: за знание предмета, за оригинальность, за владение высокотехнологичным устройством (видеомыльницей, где есть кнопка «Включить» и кнопка «Приблизить») и за любовь к предмету.

Мне на его пятерки наплевать, но мне не наплевать на справедливость, которой нет. И на бесконечную глупость, которая царит у нас в классе благодаря Дылде.