Одиннадцать дней вечности - читать онлайн книгу. Автор: Кира Измайлова cтр.№ 64

— Каким?

— Звонким, но в то же время мягким, — подумав, произнес Эрвин, — ясным и чистым, как хрусталь, но теплым. Глубоким, как море, и богатым переливами, как волны на закате. Твердым и гладким, но в то же время податливым. Золотым. Как ты, Марлин…

— Все-таки ты поэт, — невольно улыбнулась я.

— Очень скверный, — серьезно ответил он. — Не важно. Дай наглядеться на тебя… Вот так. Не отпускай мою руку, хорошо, Марлин?

— Где ты был все это время? — шепнула я ему на ухо и обняла так крепко, как только могла.

— Я не помню, — в который раз повторил Эрвин. — Последнее, что осталось в памяти, это палуба корабля: я вижу ее с высоты, вижу, как вы с Селестой пятитесь от Элизы. И я знаю, что должен защитить тебя, но что-то сильнее моей воли приказывает мне улетать прочь…

— Вы все-таки помогли нам.

— Разве это помощь? — грустно улыбнулся он.

— Нас же не успели схватить, — серьезно сказала я. — А что было после? Я думала, вы улетели искать сушу, чтобы не утонуть, когда на закате снова сделаетесь людьми!

— Мы больше не превращались в людей, — сказал Эрвин. — Говорю тебе — я словно провалился в пустоту, я даже не уверен, что существовал все это время… Твой голос вывел меня в реальность оттуда, где нет ничего. Я даже не знаю, холодно там было или жарко, сыро или сухо. Там… пусто.

— А твои братья?

Он молча покачал головой, так что темные волосы защекотали мое плечо.

— Не помню, — повторил Эрвин и уставился мне в лицо непроглядно-черными глазами.

В комнате не было светильника, свечу я затушила, и ни единый огонек не отражался в его зрачках. Мне показалось, будто я смотрю в бездонный колодец, и эта глубина затягивает меня… Что ж, в этом колодце я готова была утонуть!

— Они хотя бы живы?

— Наверно… наверно, живы в той же мере, что и я, — подумав, ответил Эрвин. — Улетали мы вместе, это уж точно, но куда все подевались потом? Кажется, я звал их, но не слышал ответа. И… — он запнулся, — их некому позвать отсюда, с твердого берега. Разве что Герхарда, но сумеет… и захочет ли Селеста сделать это?

— Еще бы она не захотела! — прошептала я ему на ухо. — Она который день убивается: Герхард не успел узнать, что она ждет ребенка…

— Правда? — Эрвин привстал. — Вот славно… Но, Марлин, я все равно не имею понятия, где искать братьев и как позвать их! Вот ты… что сделала ты? Как это вышло?

— Я не знаю, — покачала я головой. — Должно быть, дело в том, что я русалка, а мы умеем звать… Я просто вспоминала тебя, твои глаза, твои речи, каждую мелочь, и пела. Но я не смогу сделать то же самое для Герхарда и других твоих братьев, я с ними едва знакома. Я не знаю, как они улыбаются, как хмурятся, не могу представить их спящими и едва проснувшимися, веселыми и злыми, и уж вовсе не в состоянии вообразить…

— Да, вот этого воображать точно не надо, — серьезно сказал он. — Это… только наше. Наше счастье, такое… хрупкое, беззащитное!.. Даже с братьями я не поделился бы таким!

— Но что, если от этого будет зависеть их жизнь? — спросила я.

Эрвин помолчал.

— Думаешь, — сказал он, наконец, — они захотели бы спасти свои жизни ценой моего счастья?

— Может быть, у них нет выбора, — произнесла я, — и они ничего не могут решить там, в пустоте. Ты сам говорил, что крылья не держали тебя, значит, и их не держат. Но я сумела дозваться тебя. Быть может, Селеста докричится до Герхарда, но как же остальные? У кого-нибудь из них есть надежный якорь на этом берегу?

— Нет… нет, — ответил Эрвин, подумав. — Кое у кого были невесты, но… сговоренные, ты понимаешь. И даже если кто-то любит одного из моих братьев, я об этом не знаю. Они и сами могут не иметь об этом понятия, как Клаус, к примеру…

— Значит, выручать их придется тебе, — сказала я. — Ближе у них никого нет.

— Но как? — шепотом спросил он.

— Не представляю пока, — ответила я, — но мы что-нибудь придумаем. Мы обязаны это сделать. А теперь усни и не думай ни о чем. Ты со мной, и я не отдам тебя ни фее, ни самому Создателю… Хотя зачем бы ты ему понадобился? Разве что ради хорошей компании!

— Что ты такое говоришь? — тихо рассмеялся Эрвин, а я еще крепче сжала руки.

— Несу всякую ерунду. Не слушай меня, спи! И не бойся ничего, я тебя не отпущу…

Эрвин так и уснул, крепко держась за мою ладонь, а проснулся, когда солнце уже стояло в зените, и если бы не плотные шторы, в комнате было бы совсем светло.

— Я все еще тут? — спросил он, протерев сонные глаза. — Знаешь, Марлин, если это сон, я хотел бы остаться в нем!

— Это не сон, — улыбнулась я. — И тебе нужно встать и побриться, твоя щетина ужасно колется! Давай, я позову слуг?

— И как ты объяснишь им мое появление?

— Я ничего не буду объяснять, — ответила я. — Я ведьма, в конце концов.

— А ведь ты когда-то уверяла меня в обратном.

— Тогда я еще не знала, как обернется дело, — улыбнулась я. — Правда, пока я мало что умею, но тетушка обещала выучить меня ремеслу.

— Это она помогла тебе вытащить меня… оттуда? — Эрвин отбросил покрывало и встал.

Высокий, худощавый, взъерошенный со сна, он даже без одежды выглядел царственно. Такого хоть в рогожу закутай, все равно видна будет порода!

— Посоветовала кое-что, — кивнула я. — Остальное — уже моих рук дело.

— Я надеюсь, ты хотя бы нашего первенца ей в обмен на помощь не пообещала? — негромко спросил он.

Я покачала головой и улыбнулась. Пообещала, конечно, но уж точно не первенца и не в обмен. У ведьмы должна быть преемница, и я стану ей, когда придет время, а потом научу колдовству дочь или внучку… Дожить бы еще до этого!

— Я отдам ей себя, — сказала я, потому что Эрвин имел право это знать. — Но не теперь, конечно. Русалочий век намного длиннее человеческого, и я вернусь в море только тогда, когда ничто не будет удерживать меня на берегу. Ведьма подождет. Она обещала, и я ей верю.

— Хорошо, — кивнул он, — потому что, если бы ты собралась назад, на дно морское, мне пришлось бы нырять следом, а это затея безнадежная, верно? Тебя не удержишь, ты как волна — вроде бы ты у меня в руках, но ускользаешь в единый миг или рассыпаешься пеной…

— Рано мне еще становиться пеной морской, — улыбнулась я. — Слишком много всего нужно сделать!

Не могу описать, что приключилось с нашими домочадцами при виде Эрвина, живого и здорового… Помню, Анна кинулась обнимать его, плача навзрыд и совсем позабыв о том, что он принц, а она всего лишь служанка. Старая Мари чуть не лишилась чувств, а Берта все качала и качала головой, то неверяще глядя на Эрвина, то с заметной опаской — на меня. Ганс — и тот прослезился и долго жал руку своему господину — ту самую, правую, будто не мог поверить, что нет больше крыла, что Эрвин снова может держать оружие…