Ничья земля. Книга 2 - читать онлайн книгу. Автор: Ян Валетов cтр.№ 43

Ты будешь сотрудничать с теми, кто может помочь осуществить амбициозный план: Россия-сверхдержава. Ты спишь и видишь, как бы вернуть Родине желтую майку лидера, и кто из патриотов страны осудит тебя за это? Итак, кого ты намерен использовать? „Русских фашистов“? Исключено. Ты никогда не станешь связывать себя, даже косвенно, с организацией, носящей ТАКОЕ название… „Славяне“? Ближе, но каждый недоросль знает, что это всего лишь крыло „Новой силы“, а „силачи“, на самом деле отколовшиеся от „Русских фашистов“ левые радикалы. Что остается? Не так уж много сил на выбор и остается… Национал-патриоты, „Союз русских сил“ да „Братство“. Первые две можно в расчет не принимать – толку от них никакого. Бьют приезжих, митингуют, жрут пиво да постоянно сидят в КПЗ за пьянки и за драки с инородцами. Воспитательная работа не поставлена, в партиях полно „приблуд“, серьезная идеология отсутствует начисто…

То ли дело в „Братстве“! Идеологическая работа поставлена, как в спецподразделениях светлой памяти советских времен. По-настоящему. Так, чтобы ни одна посторонняя мысль снаружи не залетела. Все-таки Мангуст мастер по промыванию мозгов, на то его и учили. Я бы поставил на Мангуста. Он кукловод. Его нельзя заметить на первых ролях. Официально Андрей Алексеевич никакого отношения к движению не имеет. Но трудно найти хотя бы одного более-менее осведомленного человека, который бы не знал, что „Братство“ – Мангустово детище».

Крутов прошелся по кабинету пружинистой, моложавой походкой, и Кукольников увидел, что президент возбужден, как юный гимназист перед первым свиданием. На его щеках появился румянец, серые, обычно холодные, как зимняя вода, глаза посверкивали между век. И Бидструп понял, что Александр Александрович решил что-то очень для него важное. Или готов решить с минуты на минуту. Но такое выражение лица может быть только у человека, перешагнувшего какую-то грань, совершившего некий выбор – пусть мучительный, но переломный.

Сейчас Крутов был свободен. Совершенно свободен. И Кукольников невольно содрогнулся от нехорошего предчувствия. Он не раз видел такую улыбку у людей, преступивших ранее непреодолимую границу. Выбор правильный далеко не всегда означает выбор нравственный. У людей, облеченных практически неограниченной властью, а президент был ею облечен, свои понятия о добре и зле. Такие люди не над законом. Они сами закон.

Долго ждать не пришлось. Всех вошедших в зал заседаний Кукольников знал. Кого по старому месту работы, кого по новому. Выбор Крутова был безупречно логичным – никаких свежих лиц, безусловная управляемость и преданность на уровне рефлексов. Родионов, Васадзе, Самойленко – питерская тройка гэбэшников, поставленная президентом на нефтяные и газовые потоки.

Несмотря на то что все решения в «Ространснефтегазе» принимались исключительно им, Васадзе даже не был первым лицом в этой конторе. Просто «око государево» в совете директоров, но именно он определял (естественно, после консультации с президентом) направления движения миллиардов кубов туркменского, российского и казахского газа и цены на них.

Именно Нико Васадзе брал на себя весь негатив, озвучивая соседям цены на голубое топливо и черное золото, именно он был официальным рупором углеводородной политики Крутова, основным казначеем президента и основным донором негосударственного, тайного бюджета…

Если говорить проще – этот невысокий грузин с печальными черными глазами был «кошельком» президента.

Васадзе, несмотря на инородческое происхождение, казался более русским, чем сам Крутов и большинство окружения Александра Александровича, может быть потому, что это самое окружение, сохранившее в памяти кровавые чистки Лаврентия Павловича под руководством Иосифа Виссарионовича, к любому грузину при власти относилось с недоверием. Некогда работавший с президентом в Германии, Нико был очень умен, по-восточному коварен и умел сохранять спокойствие в любой ситуации. Даже разрыв политических отношений с его прародиной, постоянные конфликты на границах, высылка соплеменников из всех крупных российских городов, не повредили прочному, как кавказские скалы, положению Нико Важиевича в президентской команде. Только во время депортации грузин из речи Васадзе мгновенно исчез легкий акцент, придававший восточное своеобразие его спичам. Виски Нико Важиевича, до того подернутые легкой сединой, как-то сразу стали совсем белыми, и Кукольников заприметил, что у Васадзе при волнении подергивается правое веко. В остальном он мало изменился – все тот же немигающий взгляд блестящих, чуть навыкате глаз, белозубая холодная улыбка и негромкий голос.

Во время недавнего покушения на него, которое небезосновательно приписывали одной экстремисткой грузинской организации, считавшей Васадзе изменником, Нико выбрался из искореженного «даймлера» в разорванном в клочья костюме, но с той самой нехорошей улыбкой на окровавленных губах.

В этой улыбке виделись расцветающие на стволах алые цветы пороховых выхлопов, почти черные струйки крови на смуглой коже, коптящие небо подбитые БТРы. И слышался над всем этим протяжный плач одетых в черные вороньи накидки женщин. Улыбка, застывшая на разбитых губах, предвещала много смертей, множество вдов и сирот, и с этим ровным счетом ничего нельзя было поделать. О том, чтобы этого не случилось, должен был позаботиться тот, кто стрелял. Но он промазал и теперь лежал бесформенной кучей тряпья на расковырянном пулями асфальте.

Кукольников, которого вызвали на «происшествие» из небольшого подмосковного санатория, где он работал с группой аналитиков, был поражен тем, что Васадзе продолжал шутить даже в тот момент, когда врачи вынимали осколки стекла из-под кожи его головы. Нико смотрел сквозь врача и рассказывал анекдоты. Анекдоты, правда, были невеселые. Васадзе обладал, помимо стальной выдержки, совершенно черным чувством юмора.

На обочине, неподалеку от тела стрелка, лежал на боку черный джип террористов, из-под которого торчали чьи-то рука и нога, дымил забросанный хлопьями белой пены «мерс» прикрытия, с переднего сиденья которого стащили обугленный труп водителя, а Васадзе рассказывал перепуганной насмерть бригаде «скорой» совершенно несмешной анекдот, и выискивал на бледных лицах эскулапов следы ответных улыбок… И, не находя, хищно скалился… Тогда Кукольников понял, что милейший Нико Важиевич чрезвычайно эффективный кризисный менеджер, способный принимать непопулярные решения, и выбор шефа предстал для Бидструпа эталоном продуманности и совершенства кадровой политики.

Васадзе часто появлялся в Кремле, в приемной Секретариата – в темном или серо-стальном костюме, одноцветном дорогом галстуке и консервативных туфлях от Бали. Он достаточно тепло приветствовал назначение Кукольникова, но на дружеский контакт не пошел. Они общались только по необходимости, но так как делить власть и сферы влияния им не приходилось, Бидструп даже пару раз исполнял некоторые просьбы Нико, предварительно, правда, обсудив таковые с Александром Александровичем. Так требовал этикет. Так требовал президент.

Вошедший в залу вслед за Васадзе Сергей Родионов – щупловатый блондин неопределенного возраста – вот уже второй год возглавлял корпорацию «Рособорона», владеющую обширными металлургическими и горнорудными активами страны, а также заодно и ЗАО «Рособоронэкспорт» – единственным лицензированным на настоящий момент продавцом русских вооружений.