Как нам жить? Мои стратегии - читать онлайн книгу. Автор: Кшиштоф Занусси cтр.№ 59

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Как нам жить? Мои стратегии | Автор книги - Кшиштоф Занусси

Cтраница 59
читать онлайн книги бесплатно

Лента снималась в момент падения коммунистического режима. Польская сторона успела включиться в производство, спасая себя от компрометации (фильм о польском святом без производственного участия поляков!). Съемки шли на территории бывшего лагеря, а вскоре после их окончания было принято решение из уважения к евреям придать комплексу Аушвиц-Биркенау статус кладбища и не снимать там игровые ленты. (“Список Шиндлера” через несколько лет делали в специально построенных декорациях.)

И последнее воспоминание, которое я хотел бы зафиксировать на бумаге спустя более двадцати лет. Камера смерти. Оголодавшие и обезвоженные люди перед смертью должны были напоминать скелеты, обтянутые кожей, – даже самые умелые художники по гриму не воспроизведут этого. К нашей съемочной группе обратились родители молодого человека, страдавшего ужасной болезнью – мышечной дистрофией. Он понимал, что жить осталось немного, и попросил взять его статистом в сцену смерти Кольбе, чтобы эта болезнь хоть как-то пригодилась, а от него после ухода остался след на кинопленке. В фильме вы можете увидеть его в сценах в камере прямо рядом с Кольбе.

В ролях: Анджей Щепковский, Кристоф Вальц, Ян Пешек, Эдвард Жентара.

[ ♦ “Максимилиан Кольбе”]
Как нам жить? Мои стратегии

Адвокат Гурецкий, бледный, исхудалый мужчина, сидит на кровати, опираясь на высокую стопку подушек. Движением руки указывает гостю на стул. Ян садится.


Адвокат (слабым голосом). Значит, это ты?

Ян. Да, это я тогда сбежал.

Адвокат. А мы стояли на плацу. И молились, чтобы тебя поймали. Ты знал, что так будет?

Ян. Да, я тоже однажды так стоял.

Адвокат. Ну да. Там думаешь только о себе.

Ян. Мне представился случай.

Адвокат. А десять человек должны были из-за этого подохнуть.

Ян. А если бы вам выпала такая возможность?

Адвокат (подумав). Я бы тоже сбежал.

Ян. Скажите… Этот монах, отец Кольбе… Как это произошло? Вы видели?..

Адвокат. Я не знал, что это за тип. Он был из другого блока. Только потом мне сказали. Я стоял далеко. В четвертом или пятом ряду…


Сцена переклички: теперь мы видим ее с того места, на котором стоял адвокат. (Во всем эпизоде за кадром – голоса адвоката и Яна.)


Отец Гвардиан. Дорогие братья! Нам стали известны новые подробности мученической и достойной смерти нашего незабвенного брата и отца Максимилиана Марии Кольбе. Один человек, вернувшийся недавно из Освенцима, свидетельствует, что много дней из голодной камеры доносились голоса совместных молитв и песнопений. Пусть в годину испытаний это станет нам утешением и примером. Пребывая духом с отцом Максимилианом Марией, прочтем за упокой его души литанию к Непорочной Матери Божьей.


Гвардиан начинает петь молитву, братья присоединяются к нему.


Ретроспекция. Камера голодной смерти. Приговоренные читают ту же литанию. Отец Кольбе стоит на коленях у окна. Остальные в разных позах. У некоторых нет сил стоять на коленях, и они сидят, прислонившись к стене, или лежат на бетонном полу. Вся сцена – в полумраке.


Ретроспекция. Камера смерти. В ней остался только отец Кольбе, он, как и прежде, сидит у стены. С протяжным скрипом открывается дверь. Заходит эсэсовец со шприцом в руке. Подходит к Кольбе, который открывает глаза и смотрит на немца со слабой улыбкой. Эсэсовец поднимает его исхудавшую руку и вонзает в нее иглу. Камеру заливает яркий свет. Из-за кадра слышны четко произносимые слова: “Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за другого человека”.

[♦]

Хотелось бы поделиться размышлениями о том, что вечно, и том, что современно, прогрессивно. Вообще, на эту тему должен рассуждать мудрец, эрудит, а не художник. Я художник, к тому же представитель молодого и не слишком серьезного аудиовизуального искусства, которое за прошедшее столетие оставило позади печатное слово. Мир движущихся изображений в XX веке расширился. Уже вошло в привычку сетовать по поводу этого явления и жаловаться, что все плохо, тогда как можно утверждать, что все хорошо. Впрочем, истина содержится в обоих этих заявлениях.

Именно с помощью печатного слова, вставшего на службу пропаганде, XX век породил два самых чудовищных несчастья – два тоталитаризма. Изображения и звуки проверяют на подлинность все, что мы выражаем языком понятий. Правда, порой эта проверка может завести слишком далеко. Вспоминается, как один епископ (не в Польше) мучился из-за пресс-секретаря, который немного косил и ко всему прочему имел заостренные уши. Этого было достаточно, чтобы любое заявление епископата, передаваемое этим секретарем, звучало неубедительно, – все из-за его облика, не внушавшего доверия. На самом деле он был умным и благородным человеком, но цивилизация изображений уделяет внешности особое внимание.

Как художник я бы хотел сформулировать определенную точку зрения на прогресс. Примерно с XII века история в Европе стала ускоряться. Наша иудеохристианская цивилизация в материальном отношении начала уверенно обгонять все другие. Мы достигли уровня развития, и не снившегося никому до нас. Всеобщий достаток обрел неслыханные масштабы. Мы живем лучше, чем когда-либо жилось людям. Раньше большинство голодало и замерзало. Хорошо было лишь немногим. Сегодня голодает и мерзнет меньшинство. Всем остальным даны в распоряжение вещи, о которых когда-то могли только мечтать сильные мира сего. Сегодня самый заурядный человек обладает большей энергией, а значит, большей свободой, нежели в свое время римские императоры. Мы можем в тот же день принять решение и полететь дешевыми авиалиниями на отдых в Турцию, а императору требовались недели и месяцы, чтобы преодолеть такое расстояние. Это огромная разница. Этот прогресс – дело рук нашей цивилизации.

Какова была роль христианства в ускорении хода истории? Сошлюсь на личный опыт. В 1987 году (если не ошибаюсь) в Королевском замке в Варшаве принимали самого главного человека в СССР – президента Михаила Горбачева. На встречу с ним позвали людей из мира науки и культуры. Меня считали цивилизованным диссидентом и не ожидали никаких скандалов, поэтому пригласили на трибуну, куда были направлены камеры, главным образом советские. Я сформулировал мысль, что поскольку ни одна цивилизация не достигла такого темпа развития, как наша, имеющая иудеохристианские корни, то, возможно, известные трудности цивилизационного развития в Советском Союзе связаны со слишком большим отходом от этих корней. Высказывание получилось умеренно задиристым. Потом я узнал, что Горбачев спросил у кого-то, имея в виду меня: “Он еврей? А то похож”. Конечно, глупые шутки про политиков – любимое дело художников, но в России сочетание “иудео” с христианством не так распространено, как на Западе, и вопрос советского президента мог иметь более глубокий смысл.

Произошло ли цивилизационное ускорение благодаря иудеохристианству? По мнению моему и многих других людей – да. По сравнению с другими монотеистическими религиями, только иудеохристианство поставило человека настолько высоко, что открыло неведомые прежде творческие перспективы. А почему это ускорение стало наблюдаться лишь по прошествии двенадцати веков христианства, пусть объясняют историки.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию