Тайны петербургских крепостей. Шлиссельбургская пентаграмма - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Синельников cтр.№ 52

И. А. Бунин: «Вот у кого нужно учиться писать!»

В. Н. Фигнер – Н. П. Куприяновой, 21 сент. 1917 года, во время работы Демократического совещания: «Все утомлены фразой, бездействием и вязнем безнадёжно в трясине наших расхождений. Только большевики плавают, как щука в море, не сознавая, что своей необузданностью и неосуществимыми приманками тёмных масс постыдно предают родину немцам, а свободу – реакции… Ни у кого нет и следа подъёма благородных чувств, стремления к жертвам. У одних потому, что этих чувств и стремлений у них вообще нет, а у других потому, что они измучены духовно и телесно, подавлены величиной задач и ничтожеством средств человеческих и вещественных для выполнения их. У меня лично, конечно, оттого, что в прошлом был громадный, тяжёлый опыт, разбивший бесполезные иллюзии относительно духовного облика средних людей, – с самого начала не было радостного возбуждения, великого чаяния, что свобода будет водворена без тяжких потрясений, а Россия не раздавлена несчастной войной.»

В. Н. Фигнер, 1918 года: «Переворот 25 окт. ст. ст., к-рым началась наша социальная рев-ция, и всё последовавшее затем я переживала крайне болезненно. К борьбе соц. партий – этих родных братьев – я была неподготовлена… Я была чл. «Предпарламента», оценивала его, как говорильню, к-рую стоит уничтожить, тем не менее, когда пришли солдаты с приказом очистить Мариинский дворец, я чувствовала себя глубоко униженной и была в числе меньшинства, голосовавшего за то, чтоб не расходиться и быть удалёнными силой. Роспуск Учред. Собр. был новым унижением заветной мечты мн. поколений и наивного благоговения веривших в него масс…»

П. Н. Кропоткин – В. И. Ленину, 1918 год, после объявления «красного террора»: «…В 1794 года «Террористы Комитета Общественной Безопасности оказались могильщиками народной революции.

…Неужели не нашлось среди вас никого, чтобы напомнить, что такие меры – представляющие возврат к худшим временам средневековья и религиозных войн – недостойны людей, взявшихся созидать будущее общество на коммунистических началах. Даже короли и папы отказались от такого варварского способа самозащиты, как заложничество. Как же вы, проповедники новой жизни и строители новой общественности, можете прибегать к такому оружию для защиты от врагов? Не является ли это признаком, что вы считаете свой коммунистический опыт неудавшимся и вы спасаете уже не дорогое вам дело строительства новой жизни, а лишь самих себя.

Я верю, что для лучших из вас будущее коммунизма дороже собственной жизни. Один помысел об этом будущем должен заставить вас отвергнуть такие меры».

В. Н. Фигнер – П. А. Кропоткину, 20.12.1918: «Твое письмо о заложниках я прочла и удивилась, что ты предлагал сделать замечания: ибо письмо превосходно. Сначала, когда я прочла его только глазами, оно не произвело сильного впечатления, но вчера я прочла его вслух, с толком, и оно показалось мне прекрасным. Таково же было впечатление Муравьевых – мужа и жены, Кусковой и Прокоповича, и мы единодушно говорим тебе – нужно его послать.

Жаль, что недели три прошло уже со времени этого распоряжения. И когда, собравшись на совет, мы обсуждали, какое мы могли бы сделать выступление, то было постановлено теперь уже не выступать, так как время упущено. Но впредь вменяется в обязанность президиуму реагировать тотчас же. Что касается твоего письма – мы все думали, что оно так хорошо, что необходимо пустить его в дело, тем более, что оно исходит от тебя».

П. А. Кропоткин, из дневника 15 июля 1920 года: «Только что проводил Веру Фигнер. Та же прекрасная, достойная поклонения!»

В. Н. Фигнер, 8 февраля 1922 года, на годовщину смерти П. А. Кропоткина: «Стыдно перед другими, больно за себя, что я не сумела взять от него всего того, что он мог дать».

В. Н. Фигнер, Е.Фигнер, М. Шебалин, Л. Дейч, М. Фроленко, А. Якимова-Диковская, заявление в Президиум ЦИК СССР, конец 1925 года: «Вот в эти торжественные дни столетия восстания декабристов, совпадающего с двадцатилетием революции 1905 года, мы обращаемся к ЦИК СССР с нашим словом, посвященным тому, что волнует и тревожит ежедневно и не дает покоя.

Тысячи русских граждан заполняют тюрьмы и самые отдаленные и глухие, лишенные малейших признаков культурной жизни углы нашей страны, ссылка в которые по политическим мотивам при старом порядке самым решительным образом осуждалась общественным мнением демократически настроенных передовых кругов всех государств мира. Сотни, тысячи других находятся за рубежом своей родины.

Поэтому мы думаем, что всеобщая политическая амнистия – мера самая лучшая, самая существенная, наиболее отвечающая духу свободы, который одушевлял как первых организаторов восстания против самодержавия в 1825 году, так и поднявших знамя восстания в 1905 году.

Второй проблемой является расстрел и прежде всего расстрел без гласного суда и даже вообще без суда.

Такой порядок не может и не должен продолжаться. Это не нужно Советской власти. Это не нужно и мешает ее росту. Это деморализует сознание граждан. Это отравляет и портит жизнь наиболее чутких и честных из них. Итак, мы, которые долго боролись за революцию, перенесли многие, многие тюрьмы и каторги, подчас были лицом к лицу с самою смертью, мы, во имя той же Революции и ее окончательного торжества, просим: отменить расстрел и по крайней мере его внесудебное применение. Просим широкого помилования всех политических заключенных, просим смягчения режима ссылки, просим уничтожения административных репрессий с тем, чтобы только суд назначал меры социальной защиты».

Письмо от землячества бывших шлиссельбургских узников, 1932 год: «Когда после разгрома революции пятого года нас ввергли в оставленные народовольцами одиночки Шлиссельбургской крепости, когда слуги реакции обрушились на нас своими притеснениями и издевательствами, когда царские тюремщики хотели убить в нас честь революционера, мы всегда вспоминали Вас, Вера Николаевна, и Ваших товарищей. Ваш энтузиазм, Ваша смелость и выдержка, Ваша вера в конечное торжество идеалов, за которые десятки и сотни Ваших друзей шли на виселицу и на каторгу, вселяли в нас огромную бодрость, будили в нас готовность к борьбе.

Михаил Федорович Фроленко (1848–1938) Студент Технологического, института, затем Петровской Академии. С 1873 года член кружка чайковцев, в 1874 году ходил в народ. В 1875 году участник кружка Ковальского в Одессе, вел пропаганду среди штундистов. В 1876 году участник кружка киевских бунтарей, привез оружие из Петербурга. В 1877 году в Одессе увез В. Костюрина из тюрьмы. В мае 1878 года вывел Дейча, Бохановского и Стефановича из Киевской тюрьмы. Участвовал в попытке освобождения Войнаральского. Осенью 1878 года принят в «Землю и Волю». Член Исполнительного Комитета «Народной Воли». Участвовал в подготовке покушения под Одессой и в деле 1 марта. Арестован 17 марта 1881 года. По процессу 20-ти приговорен к смертной казни, замененной пожизненным заключением сначала в Алексеевском равелине, а с 1884 года до 1905 года в Шлиссельбурге. С 1905 года до 1917 года жил в Геленджике. После революции жил в Москве, занимался литературной и общественной деятельностью.