Гелиос. Жизнь после нас - читать онлайн книгу. Автор: Роман Бубнов cтр.№ 62

В лицо ударил жесткий крутой ветер с мокрой ледяной крошкой, и через мгновение стало так холодно, как бывает в новой морозильной камере с выставленной на полные обороты мощностью. Листва окрасилась в бумажный цвет, и первые холмы градин выросли как на дрожжах в вихрях этой беспорядочной студеной вьюги, накрывая величественный Элигер-Сильварум серебристо-белым снежным одеялом.

11:13 MT

Горный хребет Мапири-Экселис, к востоку от поселения Акале-Охон

– Ничего интересного здесь нет и быть не может в принципе! – переместив на лоб армейские затемненные горные очки, выругался заросший Дуайт Кэннинг. – Может, вернемся назад? Горбуны заметят – и все! Конец нашему турпоходу.

Толстяк снял левую перчатку и хлестким шлепком о ветрозащитную теплую куртку сбил прилипшие к ворсинкам обледенелые катыши.

– Я уверен, что они давно уже нас засекли, – сквозь кислородную маску парировал трусливое замечание совсем еще молодой Освин Грин. – Просто мы им не интересны, расслабься и не нервируй меня.

Парень освободил непослушную лямку заплечного рюкзака, то и дело застревающую в карабине страховочной веревки, прицепленной к пояснику.

Бородач ухмыльнулся:

– На кой черт тебе этот рюкзак? Ты бы еще пуховый спальник взял!

– Слушай, пузан. Я же не комментирую твою девчачью каску. Вырядился, как на своей шахте. Не утомляй меня пустой болтовней, хорошо?

– Ладно, остыли. Может, объяснишь еще раз, какого лысого нас сюда понесло?

Освин присел на ледяную, торчащую из стены глыбу, отстегнул мягкую прозрачную маску и снял очки, спасающие от ультрафиолета, изготовленные еще много лет назад под нужды испытательного полигона Грумбридж.

Яркий белый свет, отраженный от снега, ударил в глаза. Грин прищурился, нагрел и раздавил подушечками пальцев слипшуюся льдинку-слезу на ресницах, сделал глубокий вдох разреженного морозного воздуха и сверился с портативным компьютером.

Температура по Цельсию – минус два градуса. Высота – 4989 метров.

Они забрались на отвесную скалу и прошли по плотной снежной корке на краю обрыва не меньше пятидесяти метров.

Вдвоем.

С минимальным личным снаряжением и легкой страховкой. Марш-бросок не должен был получиться затяжным, поэтому баланс между весом и функциональностью сыграл в пользу компактного сорокапятилитрового рюкзака.

Освин огляделся. Красота!

Пологие холмистые спуски, укутанные матовым искрящимся снегом, и острые шапки горных вершин формировали поистине умиротворяющий пейзаж.

В крутом заснеженном склоне по соседству торчал оледенелый полукруг упавшей Северной Станции. Тарелка основания платформы буквально врезалась в гору и застряла в твердых породах, сохранив изначальную округлую форму. Технические постройки, летные ангары и командная рубка обрушились при падении. Но несущая опорная рама и даже несколько закрепленных на ней ветряков уцелели.

Сколько она уже здесь?

С момента неудавшейся контратаки, того самого грустного дня, прошло уже, наверно, месяцев пять. Или шесть.

Событие это стало историческим и получило печально известное название «Черный Буран».

Все произошло так быстро. Обрыв атаки, катастрофа с обесточиванием и падением станции, колоссальные потери среди авиации, позорное бегство и отступление войск. А потом эти непрекращающиеся стоны раненых солдат, чумазых, грязных, с лицами, перепачканными мышьяковой гарью и земляной пылью. Черные все, как после бомбежки.

Освин поморщился от ненавистных воспоминаний и посмотрел налево, в сторону первопричины всех бед, из-за которой вся эта трагедия и приключилась.

Там, за высокой скалистой грядой, на самой вершине пика Ацин-Речч, вертикально вверх поднимался массивный столб желто-оранжевого света, уходящего в бесконечное голубовато-молочное небо. Злополучный наимощнейший генератор холода, установленный пришельцами, который и погрузил весь Гелиос в непрекращающееся подобие полярной зимы.

Устройство Погоды, как его условно называли между собой колонисты, по всей видимости, работало по принципу гигантского термоизоляционного стержня. Оно засасывало холод из верхних слоев атмосферы, из мезосферы на высоте 50 км и выше, где начинались температуры минус девяносто градусов по Цельсию и ниже, насыщало его компрессионными активными частицами и выплевывало в форме самоделящегося и разрастающегося штормового фронта, покрывавшего всю поверхность планеты практически целиком. Потрясающая технология!

«Волны» накатывали друг за другом, примерно два-три раза в сутки. Колебания температуры воздуха в том же Элигер-Сильваруме варьировались от -25 °C до +3 °C, в зависимости от истекшего интервала времени с момента прохождения очередного грозового снежного облака и времени суток.

Освин размял подзамерзшую кисть:

– Странно, что тебя вообще оставили в ИВК. Болтаешься среди остальных, как каловая колбаса. Раздражаешь только.

– Оказался в нужном месте в нужное время. Спасибо судьбе. А тебе, брат, грех жаловаться! Я единственный, кто согласился составить компанию в этом морозильнике.

– Единственный, кого об этом попросили, – поправил его Грин.

– Как я мог отказать жене генерала?

Парень стряхнул рассыпчатую снежную крупу с теплой поларовой шапки:

– Я не могу логично это объяснить, Дуайт. Увидел ночью во сне это место. Понял, что обязан сюда попасть. Во что бы то ни стало.

– В последнее время с логичными объяснениями вообще беда. Все, что происходит вокруг, как наваждение. Может, тебя горбуны зомбируют?

– Не говори глупости. Если бы хотели, они нас раздавили бы еще тогда, – Освин мотнул головой в сторону диска Северной Станции. – Как глупых взъерошенных крыс. Наступили бы своим большим сапогом.

– Неудача – лишь подошва побед. Да, Файервуд переоценил себя. Но какая кому теперь разница.

– В смысле?

– Мы все равно сваливаем отсюда. Хотя, если откровенно, мне здесь нравилось.

– С чего ты взял, что тебя включили в список?

– На отлет? Элизабет обещала. У меня именной билет с номером 233.