Коктейль из развесистой клюквы - читать онлайн книгу. Автор: Елена Логунова cтр.№ 15

— Без комментариев! — громко сказал Вадик, опуская камеру.

Сзади посигналили: оказывается, Саша пристроил нашу «шестерку» на обочине в хвост к «Вольво». Но иномарка умчалась, а «жигуленок» остался.

— Погоня будет или как? — высунувшись в окошко, спросил наш водитель.

— Или как, — ответила я, не слишком огорченная провалом операции «Папарацци».

Ну и что, что Рогова ни слова не сказала? Ее реакция на мой вопрос — тоже ответ, и весьма показательный. В переводе с автомобильно-хулиганского на русский разговорный он означает примерно следующее: «Я кое-что знаю, но рассказывать не хочу!» Думаю, эффектное бегство дамочки от съемочной группы очень украсит наш репортаж.

— Ежики сушеные! — озадаченно выругался «генерал-лейтенант». — У меня же остались ее права!

Саша из-за плеча инспектора направил объектив камеры на документ. Я удовлетворенно кивнула.

— Что же это получается? Получается, что я забрал права у водителя, который ничего не нарушил?! — на диво совестливый инспектор продолжал заниматься самоедством.

— Не парься, командир, глянь: она через сплошную поперла! — подсказал наш Саша.

Инспектор посмотрел вслед «Вольво» и просветлел лицом.

— Уходим, — шепнула я Вадику и быстро полезла в нашу машину.

Пока инспектор мечтательно смотрел вслед исчезающей в потоке автомобилей машине нарушительницы, наш экипаж задним ходом тихо отполз от поста и нырнул в ближайший поворот.

Через полчаса мы были на студии. Погнав Вадика в ларек за булками к чаю, я угнездилась за своим столом и вперила тяжелый взгляд в клавиатуру компьютера.

Написать текст к репортажу оказалось непростым делом. Кое-что мне удалось узнать от знакомого пресс-секретаря УВД города, но, честно говоря, конкретной информации по делу у меня было очень мало, пришлось размазывать по бумаге общие фразы. В результате из репортажа, который должен был выйти в эфир в вечернем выпуске «Крим-инфо», телезрители могли узнать примерно следующее. Известный в городе деятель шоу-бизнеса, владелец телекомпании ТВР Никита Станиславович Рогов, задержан по подозрению в совершении убийства гражданина Сударева Александра Ивановича, 1974 года рождения. Следствие, представители которого не желают общаться с журналистами, располагает уликами, о которых не распространяется. Коллеги и подчиненные Рогова взволнованы и беспокоятся о том, не ляжет ли несмываемое пятно на репутацию телекомпании, а супруга задержанного находится в крайне неуравновешенном состоянии и не просто уходит, а буквально удирает от ответов на вопросы о случившемся.

— Фигня-то какая, — вздохнул Вадик, отсмотрев готовый сюжет.

— Фигня редкая, — грустно согласилась я.

— Отличный сюжет, — потирая руки, довольным голосом сказал директор, самолично принимавший работу. — Особенно мне понравилось про несмываемое пятно, которое ляжет на репутацию нашего конкурента. Молодцы, ребята, хорошо поработали!

Мы с Вадиком одинаково скривились, словно съели один лимон на двоих.

— Лен, тебя к телефону! — сообщила, заглянув в монтажную, моя коллега Наташа, едва закрылась дверь за Алексеем Ивановичем.

Я вышла из монтажки и прошла в редакторскую. Разлученная с аппаратом телефонная трубка сиротливо лежала на столе и издавала тоскливые квакающие звуки.

— Алло? — сказала я.

— Почему твоя фамилия записана в журнале нашего дежурного? — не здороваясь, набросился на меня Лазарчук.

— Потому что ваш дежурный добросовестно выполняет свои обязанности, — пожала я плечами, но Серега, конечно, не мог этого видеть. — Он пропустил меня только после того, как созвонился с начальством, проверил мои документы и сделал соответствующую запись в журнале. А почему ты, собственно, спрашиваешь? И чем ты недоволен? Я не просто так шаталась по вашему учреждению, а выполняла задание своего руководства — собирала материал для репортажа.

— Какого репортажа? — не отставал Лазарчук.

— Вот уж не думала, что ты мой фанат! — съязвила я. — Сереженька, если тебе обязательно надо быть в курсе моей журналистской работы, смотри нашу программу новостей. А мой дежурный репортаж выйдет нынче вечером в «Крим-инфо».

— Я спрашиваю, о чем репортаж?! — невоспитанный капитан буквально заорал на меня.

— Вот это, я понимаю, информационный голод! — не дрогнув, воскликнула я. — Ладно, скажу: репортаж о скандале вокруг Никиты Рогова, которого вы задержали по подозрению в совершении убийства гражданина Судакова. Или Суднова? Не помню.

— Сударева, — почти спокойно поправил Лазарчук. — Так я и знал: ты снова вляпалась!

— Эй, попрошу выбирать выражения! — Я почувствовала, что начинаю злиться. — Куда это я вляпалась?

— Куда-куда… В горячий шоколад! Как, задницу еще не припекает?

— Лазарчук, говори толком, чего ты на меня орешь? Что я такого сделала? Проводила обычное журналистское расследование… Кстати, ничего особенного не выяснила, никаких жареных фактов. Чего ты раскипятился, как чайник?

Подтверждая аналогию с чайником, капитан издал долгий вздох, переходящий в тоскливый свист, и почти нежно спросил меня:

— Елена, ты дура или притворяешься? По делу Рогова тебе нельзя проводить расследование, ни журналистское, ни какое-либо другое! Ты же уже проходишь по этому самому делу свидетелем!

— Каким еще свидетелем?! — изумилась я. — Ты сам дурак!

— Сам тоже дурак, — неожиданно согласился капитан. — Надо было сразу тебя предупредить. Еще утром, как только ты вызвонила нас с Петькой.

— Минуточку! — Я энергично потерла лоб свободной от телефонной трубки рукой и слегка разогнала туман в мозгах. — Серега, погоди-ка… Свидетелем я могу проходить только по делу об убийстве Алика Дыркина. Ты хочешь сказать, что это дело как-то связано с роговским?

— Это одно и то же дело, тупица! — гаркнул сыщик.

— Сам тупица! — крикнула я в ответ. — При чем тут Алик Дыркин?

— Да при том, что твой Алик Дыркин и Александр Сударев — одно и то же лицо!

— Как это может быть? — опешила я.

— Вот балда-то! — посетовал Лазарчук. — Ты своего соседа давно знаешь? Он сам тебе представился Аликом Дыркиным?

— Мы в нашей нынешней квартире второй год живем, и Алика я знаю с тех самых пор, как мы туда въехали, — ответила я. — Он нам вещи помогал в дом заносить. Хороший сосед был, отзывчивый. А что он Дыркин был, так это тебе все жильцы скажут. Старики Крутиковы, например, они Алика еще мальчишкой знали.

— Мальчишкой он действительно был Дыркиным, — согласился Лазарчук. — А полгода назад поменял документы и взял фамилию матери. А она Сударева была. Что до имени Алик, то это, как я понимаю, просто сокращенное производное от полного: Александр.

— Дыркин поменял фамилию? — повторила я. — Зачем?