Комната кукол - читать онлайн книгу. Автор: Майя Илиш cтр.№ 66

— Полагаю, ты в должной мере одарена острым умом. Не льсти себе, что я выбрал тебя именно поэтому. И не думай, что я привел бы к себе в дом какую-то дурочку, будь она хоть десять раз феей. Итак, скажи мне: как ты считаешь, в чем заключается твоя задача?

— Мне нужно выяснить, какие души в этих куклах добрые и при этом уже готовы вылупиться и поселиться в телах.

В отблесках свеч было видно, что Руфус холодно улыбается.

— Что ж, ты это уже сделала. Еще не созревшим душам понадобится несколько лет, прежде чем мы сможем воспользоваться ими. Если дело только в этом, то ты уже справилась со своей задачей и я могу отвезти тебя обратно в сиротский приют. Ты считаешь, так я должен поступить?

Вопрос был риторическим, но я задумалась. Это был мой шанс покинуть Холлихок, шанс, который я получу еще нескоро, учитывая, что в этом имении все дорожки вели только к стене. Но я не могла уйти отсюда. Особенно теперь, когда узнала о том, что я фея.

— Как вы меня нашли? — спросила я. — Как вы узнали, что я фея?

— Ты пытаешься сменить тему. Я полагаю, ты решила заговорить об этом, поскольку подозреваешь, что я на самом деле у тебя потребую. Но если тебе так хочется, я отвечу. Ты не должна считать, что ты уникальна. Если знать, где искать, то можно найти десятки таких, как ты. Я просто должен был выбрать одну.

Я сглотнула. Его слова причинили мне боль, как пощечина. Неужели я не единственная потерянная фея в приюте Св. Маргариты? Вдруг я лишь одна из шестидесяти… Но я не могла в это поверить. Я знала, что отличаюсь от других сирот. Единственным, кто был похож на меня, казалась Элис, но все остальные…

Руфус словно вознамерился ударить меня побольнее:

— Люди инстинктивно это чувствуют — по сути, они все делают, полагаясь на свои инстинкты, подобно неразумным животным. Они знают, что в таких детях, как ты, живет что-то иное, что-то, что отличает тебя от них самих. А если что-то отличает, оно кажется им чуждым. И они не хотят иметь с такими детьми ничего общего. Ты только сейчас пробудилась как фея, но подменышем ты была со дня рождения. Тебе повезло, что тебя просто оставили на пороге приюта, а не утопили в озере, как многих других подобных тебе. — Он кивнул. — Но разве тебе не хочется послушать, каких великих свершений мы ждем от тебя?

Я не смотрела на него. В этот момент я прохаживалась перед рядами кукол, радуясь тому, что научилась контролировать, в каком виде они представляются мне. Сейчас мне хотелось видеть только кукол. Они невинно и словно бы с любопытством взирали на меня, как будто не могли дождаться, когда же я вернусь к работе с ними.

— Эта задача связана с куклами, верно? — тихо спросила я.

— Ну конечно. Зачем добру пропадать? Мы не можем использовать некоторые души, они изъедены черной ненавистью, но мы все еще можем забрать их шелк.

— Шелк? — эхом откликнулась я.

— Коконы не просто выглядят так, будто они сплетены из шелковой нити. Так и есть на самом деле. Эту нить не могут увидеть обычные люди, но мы знаем, что именно из нее сотканы сны — в прямом смысле слова. Каждый спящий ткет полотно из шелковой нити сна. Но человек ложится спать, а уже через шесть часов просыпается — этого времени недостаточно, чтобы сплести больше пары нитей, да и те мы можем получить, только если успеваем оказаться рядом и подхватить сон, пока он не порвался. А эти окуклившиеся души спят долгие годы. Они ничем другим не занимаются. Да, эти сны ужасны, но сон есть сон. Было бы глупо не воспользоваться их шелком. Он очень ценный и редкий, даже ценнее сиянита, или, как называют его люди, пыльцы фей. Нам нужны эти нити, чтобы заново переплести мир людей и царство фей, упрочить связь, благодаря которой эти два мира не расходятся еще дальше друг от друга. Если тебе любопытно, могу сказать, что само наше существование зависит от этого шелка — и твое в том числе, если ты в дальнейшем не собираешься влачить жалкое человеческое существование.

Я молча слушала его. Я даже вздохнуть не решалась, опасаясь отвлечь его и заставить умолкнуть. Руфус всегда был таким холодным и отстраненным, точно невероятной красоты ледяная статуя, но в тот момент, когда он заговорил о шелке сна, что-то в нем изменилось. Казалось, у него есть чувства и он знает, каково это — мечтать и видеть сны. Может быть, он даже знает, что такое любовь. И что такое страдание. Да, страдание слышалось в его голосе, плескалось в его глазах. В этот драгоценный миг мы были равны. Феи, ощущающие свое бессилие… Высшие существа, бессмертные, наделенные магией, превосходящие людей, как Солнце превосходит Землю, и все же… без людей мы были ничем. Нам нужны были их сны и их мечты, ведь они поддерживали в нас жизнь. Мы были беспомощны. Не знаю, поняла бы я это без слов Алана, но, хотя я была ему благодарна, в этот момент я оказалась не на стороне человечества. Нет, мое место — с Руфусом и Вайолет, с Бланш и всеми остальными феями. Фея во мне вспоминала — и хотя моей человеческой части не удавалось осмыслить эти воспоминания, я их чувствовала.

— Я говорю об этом так подробно, — продолжал Руфус, — чтобы ты поняла, насколько важен для нас шелк снов. Когда чистая душа созревает и вылупляется из своего кокона, чтобы перебраться в тело, шелк этого кокона разрушается и его уже нельзя использовать. Приходится мириться с этим, поскольку нам нужны эти души — нужны больше, чем шелк. Но остаются еще души, которые мы не можем использовать. Их шелк можно забрать. Но это означает, что мы должны их убить.

Я сглотнула. Разве его слова ошеломили меня? Нет. В глубине души я подозревала, что именно так все и будет. Иначе Руфус не старался бы мне все объяснить. Он бы просто сказал: «Пойди туда-то и сделай то-то». И все.

Тем не менее, когда он сказал это, у меня холодок побежал по телу — и это было хорошо, ведь это означало, что, будь я хоть десять раз феей, я все еще осознавала ценность жизни и понимала, что нельзя просто так кого-то убить.

— Я знаю, ты не хочешь этого слушать, — мягко сказал Руфус. — Присядь.

Он взял меня за плечо — это был первый раз, когда он прикоснулся ко мне, — и подвел к дивану.

Я устроилась среди последних кукол, которые там еще остались. Ноги у меня дрожали. Руфус сел рядом, тщательно следя за тем, чтобы не прикоснуться ни к одной кукле, и взял меня за руку. Наверное, он хотел утешить меня, но едва ли этот жест способствовал моему душевному равновесию — слишком холодной и мертвой была его рука, но сама попытка многого стоила.

— Я не говорю, что ты должна убить человека. Все эти души сбежали из тел, которым не суждено было выжить. Они скрылись, не успев исполнить свою судьбу. Им повезло, мы можем дать им возможность начать все заново. Но для испорченных душ это невозможно. Они не хотят возвращаться к жизни. И они ненавидят все живое. Нам нельзя позволять им вылупиться из кокона. Убить их — это акт милосердия, и при этом мы получим их шелк. Ты понимаешь?

Я кивнула, чувствуя, как слезы стекают по лицу, катятся градом по щекам, скапливаются на подбородке, падают на платье. Я плакала очень тихо, не всхлипывая. Мне было жаль эти души. И мне было жаль себя.