Торговец зонтиками - читать онлайн книгу. Автор: Франсис Малька cтр.№ 18

– Все последние дни не было минуты, когда бы я не искал способа сбежать с дьявольской книгой. Но куда бежать? И чем, сбежав, заниматься? Ведь что самое печальное в моей ситуации? Больше всего меня угнетало осознание: мне некуда податься, я ничего не умею, стало быть, и заняться мне нечем, и у меня нет ни денег, ни имущества, которые позволили бы бросить здесь все и попробовать в новом месте начать жизнь сначала. В конце концов, я всего лишь простой слуга Господень и, нет ни малейших сомнений, останусь таковым до последнего дня. Правда, я понял и другое: пусть я только монах, я, по крайней мере, монах свободный, тогда как вы – богатый купец – сидите в тюрьме. И я бы ни за какие блага с вами не поменялся!

Голос его затихал, он принялся что-то бормотать себе под нос, словно верил, будто так Бог его не услышит.

Потом опять обратился ко мне, почти крича:

– Эта книга – творение дьявола, а вы – просто ее жертва. Ланфранки выбрал не ту мишень, не на того накинулся.

И тут же успокоился и перевел взгляд на книжку. Мне очень захотелось выдернуть ее у него из рук, попробовал, но он воспротивился и прошептал мне на ухо:

– Бегите! Бегите так быстро, как только сумеете! Пока еще есть время, вам надо исчезнуть, ибо вы по недосмотру наступили на хвост организации куда более могущественной, чем этот манускрипт. За вами будут следить, за вами будут ходить по пятам и вас посадят, как только появится необходимое им доказательство.

На этот раз брат Августин, овладев собой, разжал пальцы, кивнул мне на прощание и спокойно удалился.

А улыбка, кстати, к нему вернулась.

Едва я остался один, книга тотчас же была раскрыта. Одна страница и впрямь оказалась вырвана, а перед обрывком появилось полное описание моего судебного процесса и моей жизни в тюрьме. Значит, вырванный листок, как и раньше, принадлежал будущему.

Может быть, манускрипт не сказал еще своего последнего слова…

Я аккуратно положил книжку в заготовленный для нее карман под рубашкой. Вернул, так сказать, на место.

Сон в ту ночь ко мне не шел, и я все обдумывал и обдумывал предупреждение брата Августина. Если за мной на самом деле следят, регистрируя каждое движение, каждое действие, значит, архиепископу наверняка известно о моих ежедневных визитах к строителям башни на площади Чудес. А значит, отныне туда ни шагу! Не стоит увеличивать список свидетелей, готовых подтвердить в суде, что я постоянно кручусь поблизости от колокольни.

После того как меня выпустили из тюрьмы, никакой торговли с местными купцами уже не могло быть: пизанцы, боясь, что их тоже заподозрят в ереси, делали все возможное, чтобы их не видели рядом со мной. Никто меня не приговорил, никуда меня не изгнали, но последствия судебного процесса были ровно такими, как если б обвинение в мой адрес подтвердилось. Прохожие на улице делали крюк, чтобы нам не встретиться, и вжимались в стену, если встреча была неизбежна.

Что ж, поскольку здесь уже не поторгуешь, а книжка нашлась, ничто меня в Пизе больше не держит, и переберусь-ка я в Геную, с купцами которой постоянно поддерживал связь, – там легче будет обживаться на новом месте, чем где-то еще.

Я начал потихоньку собираться. Если до Ланфранки дойдут слухи о моем стремительном отъезде, скорее всего, архиепископ прикажет меня арестовать и держать в камере до тех пор, пока не достроят колокольню. А как иначе – нельзя же допустить, чтобы я выскользнул у него из рук!

Сняв с чердака сундук – точь-в-точь как те, в которых обычно доставлял товары на борт торгового корабля, – я стал каждый день прибавлять туда личных вещей. Отправлю этот сундук с потоком товаров, направляемых из Пизы в Геную, и попрошу знакомого тамошнего купца, которому полностью доверяю, сберечь все это до моего приезда.

Прошло несколько недель, прежде чем в моем пизанском жилище не осталось ничего, кроме соломенного тюфяка и кувшина с водой, наступило время покинуть этот дом и мне самому.

Я спустился на набережную, как делал часто, чтобы понаблюдать за погрузкой товара. Несколько секунд до отплытия – и я уже на трапе, еще несколько – и в каюте галеры, с капитаном которой договорился заранее.

Но, прежде чем покинуть Пизу навсегда, не сумев справиться с искушением, решил последний раз посмотреть туда, где не появлялся все минувшие недели.

Приблизился к окну, выглянул и увидел вдали колокольню.

Она была слегка наклонена к югу.

Корабль поднял якоря и отошел от пристани.

А я так никогда и не узнал, что побудило брата Августина предупредить меня о неотвратимости нового наскока Убальдо Ланфранки. Поначалу я боялся, что это предупреждение – изобретенный архиепископом способ удалить подозрительного типа от стройки и при случае сорвать побег, но теперь я понимал, что ничего подобного.

Может быть, брат Августин, зная о могуществе манускрипта, надеялся заслужить таким образом какую-то награду.

Или, может быть, он попросту был хорошим человеком…

В конце 1178 года, то есть когда со дня моего бегства из Пизы прошла уже неделя-другая, Диотисальви остановил строительство колокольни. Заметив, что башня начала «падать», зодчий решил на время прервать работы, чтобы разобраться в причинах и найти решение проблемы. А предположив, что это знак внезапно возникшей немилости судьбы, остановил заодно и строительство баптистерия: вдруг тот тоже накренится? Ну и получается, все на площади Чудес замерло.

Какой гнев охватил Убальдо Ланфранки, когда через несколько дней после того, как ему донесли о моем побеге из-под надзора, он узнал и о том, что колокольня накренилась, а строительство остановлено, мне даже и вообразить было трудно. Но раскладывал я как-то вечером свои пожитки в новом генуэзском доме, и вдруг мне почудился вдали крик…

Пытался ли Ланфранки потом меня найти или просто о моем «преступлении» забыл? Мне казалось, что, онемев от бешенства, архиепископ должен был предпринять какие-то шаги, чтобы отыскать мой след, но я и до сих пор не знаю, как там было на самом деле.

Убальдо Ланфранки скончался в 1207 году, а в колокольне и тогда насчитывалось всего три этажа.

Два года спустя папа Иннокентий III, победивший в конце концов ересь, предпринял крестовый поход против альбигойцев ^[12] в надежде избавиться таким образом от всех катаров и вальденсов Лангедока. Эта война имела много серьезных последствий, в числе которых расширение до Средиземного моря и Пиренеев территорий, подвластных французскому королю, а кроме того – создание средневековой инквизиции. Крестоносцы осадили многие города и изгнали многих графов, а среди них и Раймунда Тулузского ^[13], который перебрался в Геную и поселился рядом со мной. Это было начало кровавой эпохи, той самой, когда покойников даже считать перестали.