У каждого свой путь в Харад - читать онлайн книгу. Автор: Анна Р. Хан cтр.№ 34

Народ разделился на обозленных и плачущих. Злые сбивались в банды и куролесили в округе, от безысходности да безвластия больше, нежели от голода. Плачущие прятались в лесах или уходили, побросав все нажитое, с одной тощей котомкой за плечами в спокойные места, ближе к Харадским горам.

По сути своей, и те и другие были обездолены, лишены крова. И тех и других сиротила потеря близких.

В какой-то момент деревня, в которой пытались обосноваться предки Рины, тоже оказалась на непонятно чьей земле. Сменяя друг друга, словно в дурной чехарде, приходили отряды то под герцогскими флагами, то под княжескими. Сначала им требовались вполне разумные вещи: деньги, еда и кров. Привыкшие платить дань не этим, так другим жители деревни потуже затянули пояса. Да так лихо, что он, этот пояс, чуть в конце концов не перерезал их надвое. Люди роптали, но стойко переносили голод. Пока дело не дошло до требований, выдвинутых главами обеих дружин, – выдать с каждого двора по человеку в новобранцы.

И выходило так, что если и дальше слушаться и тех и других, то каждая семья должна вооружить двоих своих детей, поставить затем супротив и смотреть, как они друг друга убивают.

Семья Дарины перебралась в этот край не для того, чтобы кого-то терять в междоусобной войне чужих князей. А их соседи селяне искренне недоумевали, какая может быть война, когда на носу покос. Они не встали ни на чью сторону. А когда ты ни с кем, все против тебя.

После того как выгорела вся деревня, в которой так неплохо поначалу жилось, им снова пришлось отправиться в путь. В сторону, где, говорили, живется спокойно и свободно. Это место находилось где-то в горах. И название у него было чудно́е – Харад.

Перебираться с места на место без гроша за душой – это ничем не напоминало первый переезд. Батрачить за еду и ночлег, – так низко планка семьи Рины не опускалась никогда. Но им надо было выжить, сохранить себя, для того чтобы пустить корни и прижиться на новом месте.

Приходилось подолгу останавливаться в попадавшихся на пути деревнях. Когда, чтобы заработать, когда – чтобы переждать в непогоду распутицу дорог, растягивающихся на осень, зиму и весну, когда – чтобы дать покой занедужившим.

Кто-то пути не вынес, и линия дороги от Межбрежного Потлова до Харадских гор в нескольких местах прерывалась пунктиром, оставленным могилами с длинными чужестранными именами на надгробьях. В одной из них упокоился затеявший всю эту авантюру патриарх семейства, которому так и не довелось обрести надежный кров над головой.

Его дорога привела семью к сей юдоли.

Некогда самая младшая сестричка постепенно стала старше всех. Тонкие губы на иссохшем от ветра времени лице скорбно поджаты. Сквозь сетку морщин иной раз прорывается: «Где ж тот Харад? Есть ли земля эта, раз за столько лет не сумели прийти к ней? Мы стали вэнзами, степными кочевниками, перекати-полем, для которых дорога – дом, а не путь, ведущий к дому…»

Сыновья переселенцев росли, мужали и брали в жены дочерей других народов. Их же девы уходили в чужие племена, навсегда отлетая от семьи, потерянные ею без вести. Как мало осталось от семьи на рубеже века скитаний!

«Тело без головы и ног – куда мы можем прийти?» – бормотал себе под нос отец. Его сильные пальцы снова и снова пробивали дубленую кожу, прошивая ее, стягивая детали будущей обуви шпагатом из жил.

Лет до пяти Дарина не замечала никаких отличий между собой и детьми коренных жителей. Среди тех тоже попадались не все сплошь черноволосые и кареглазые. Потом она заметила отчуждение. «Эта девочка не такая, как все. Потому что у нее родители не такие, как все».

«Не такие, как все» значило «не такие, как мы». И чем взрослее становились друзья ее детских игр, тем сильнее чувствовала Рина, как ее все дальше и дальше выталкивало из себя разделенное на кланы и сплоченное ими же в монолит строгой иерархии общество предгорий.

Однако Дарина не так сильно нуждалась в общении, чтобы тяготиться этим фактом. Не умом, нет – она на уровне собственной крови знала, что в мире есть куда более занимательные вещи, на которые стоит тратить силы и время. Которые больше этого достойны, чем заранее обреченные на провал попытки вписаться в кем-то выстроенные здания местных каст.

Проявляемого внешне дружелюбия было с нее довольно, она не пыталась кому-то что-то доказать, ведь по рассказам прабабки выходило, что они здесь ненадолго.

«Еще совсем немного, и…» – Старуха переводила дух, перед тем как высказать мысль, от которой начинали совсем по-юношески светиться ее серо-голубые глаза, в обычное время будто подернутые туманом дурных воспоминаний. – …И они смогут перебраться в Харад».

Старуха уже давно говорила об этом событии в третьем лице. Сказать «вы сможете перебраться в Харад» или тем более «мы сможем перебраться» ей уже не хватало смелости.

Время шло. Отец все так же шил у окна обувь, старуха, сидя на ступеньках небольшого дома, рассказывала то ли быль, то ли сказки, мать, которая сама была родом из соседнего селения, сетовала, что дом неплохо бы расширить, коров прикупить, сад досадить… Ведь деньги-то есть, – недоумевала мама. Она не понимала нежелание своего совсем нескупого мужа расширять хозяйство.

Отец слушал ее, соглашался, а потом снова принимался шить. И все посмеивался в светло-русую бороду да подмигивал Ильдаринай пронзительным синим глазом.

«У нас нечего есть?» – спрашивал он и сам же отвечал: «Есть, и с избытком. Тебе нечего надеть? И этого достаточно».

С такими доводами и жили несколько связанных кровными узами человек.

На землю Харада семья Рины ступила, когда ее первый сын уже мог самостоятельно держаться в седле, а второй ходил, цепляясь за все трогательными пухлыми ручками с маленькими пальчиками.

Глаза прабабки к тому времени почти полностью покрыла белесая пелена старости. Ясный ее ум, бывало, проваливался куда-то за такую же непрозрачную для лучей действительности завесу. Она заговаривалась, называя «Ильдаринай» другую маленькую девочку, которую звали совсем иначе.

«Когда мы приедем в Харад?» – начинала по-детски капризничать бабушка, и никому не удавалось ее в такие моменты переубедить в том, что Харад – вот он, уже везде вокруг и сейчас.

А ведь судьба Ильдаринай вполне могла сложиться так, что до Харада бы она так и не добралась.

Она отлюбила свою первую страсть, будучи еще пятнадцатилетней босоногой Дариной из Предгорья. Совсем еще девчонкой она сошлась с харадским наемником, возвращавшимся через Предгорье домой.

Возможно, ее к нему толкнуло то, что парню было все равно, чем она отличается от местных девушек, и что нет места на земле, которое она по праву могла бы назвать родиной. А может, ее покорило то, что он всегда говорил: «Я – Эзхан из Харада!», и название этого края действовало на нее как магическое заклинание.

Родня девушки гордо называла этот союз браком, в деревне посмеивались, радуясь пересудам и строя предположения насчет его длительности.