У каждого свой путь в Харад - читать онлайн книгу. Автор: Анна Р. Хан cтр.№ 31

Ольм обрекал ее на это безумие всей силой своей молодости.

Не отпускавшей весь день злости.

До гортанного крика. До кровавых полос царапин на своей спине.

Они отпустили друг друга, когда вихрь стих. Дарина гладила шершавыми от постоянных ласк тетивы и повода ладонями влажные волосы, плечи, спину любовника. Ее прикосновения как будто продлевали должное покинуть их мгновенье близости, протягивало его в каждую вновь наступающую секунду.

Ольмар поймал ее руку у бедра, снял с себя и опустил на простыню.

А ей показалось – отшвырнул. Ей показалось, он вмиг возвел невидимую границу, перечеркивая близость, отгораживая себя от нее. А может, граница была и раньше и она никуда не исчезала на самом деле, а женщина ее просто не заметила?

Бушующая буквально только что в душе знойная буря, поднимавшая лавину чувств, налетела на северный ветер. Ни бури, ни жара – всего лишь упавший на лед слой песка.

Дарина едва слышно прерывисто вздохнула. Робко. И больше не пыталась приблизиться, чтобы отогреть свое вновь обретенное одиночество.

– Ольм… – Голос сбился и запутался среди тайн его глаз. – Они…То есть мы все… Тут ничего не меняется, ты и сам это видишь. Мы сопроводили тебя сюда, и дальнейших приказов не поступает. То есть как бы присягу свою мы ничем не нарушим, если постараемся вернуться обратно, поближе к Доноварру. А ты остаешься продолжать дипломатическую миссию, Латфор же берется обеспечить твою безопасность? Понимаешь ли, Ольм, мы решили больше не ждать. Завтра мы уезжаем. Обратно. То есть не обратно в Ольмхольм, а пока что в Харад. А может, даже не сразу в Харад, Годэ ведь на болотах остался. А уже оттуда думаем пробиваться…

Принц молча рассматривал лепнину на потолке латфорского замка на протяжении всего ее сбивчивого монолога. Потом улыбнулся одними уголками губ и, медленно перекатившись на бок, повернулся к Дарине. Потянулся, заползая под простыню, и резко снова вынырнул обратно. Его рука легла на ее щеку, большой палец нежно гладил скулу на осунувшемся худом лице. Он смотрел достаточно долго, чтобы Дарина успела забыть о важности сказанного, и самым важным для нее стали его лучистые, невероятно красивые глаза.

И она умудрилась в сотый раз вновь поймать себя на мысли, что любит его. И в сотый же раз проклясть себя за столь странные мысли. Не соответствующие ни времени, ни их положению.

Потом Ольмар вдруг резко подался вперед и поцеловал девушку куда-то под глаз.

Легко-легко.

– Я еду с вами.

Латфорское утро имеет несколько особенностей. Рассказывать о них ни латфорцы, ни гости города не любят. Горожане – потому что для них это привычное дело, а приезжие боятся, что, если начнут распространяться на эту тему, им все равно никто не поверит или, что значительно хуже, поднимут на смех.

Каждый путешественник, просыпавшийся в Латфоре хотя бы два раза подряд, безусловно замечал, что на рассвете начинается истошное кудахтанье кур и заливистый лай дворовых собак. Создавалось впечатление, будто все имевшие счастье жить в Латфоре куры разом, как одна, в течение получаса бесперебойно несли яйца, а псы оповещали об этом своих хозяев.

На второе утро разбуженный человек задавался естественным вопросом: откуда в древнем городе с чистыми мощеными улочками, изящными фасадами двух– и трехэтажных каменных домов могут вообще взяться куры, да еще в таком количестве, чтобы произвести столько шума? Потом страдалец начинал вспоминать, видел ли он хотя бы одну несушку на улице. И мучимый поисками ответов на эти вопросы, он ворочался с боку на бок, отгоняя последний сон. Вновь заснуть, признав источником шума невидимых птиц, мог далеко не каждый. А так как разгуливающих по Латфору кур никто собственными глазами никогда не видел, то и признаться в том, что они были услышаны, тоже никто не решался.

Ну кому понравится выглядеть идиотом в таком претенциозном городе?

На третье утро каждый нормальный человек, предчувствуя сквозь сон скорое наступление хаоса, загодя прятал голову под подушку. И избавлялся тем самым и от шума, и от ненужных мыслей.

Осторожный стук в дверь долго не мог прорваться сквозь пух перины.

Ольм заворчал и прижал подушку к ушам обеими руками. Однако это не помогло. Стучавший был настойчив настолько же, насколько уважителен. Стук не прекращался.

Рядом жалобно застонала Дарина, прячась от навязчивых звуков как можно глубже в слои покрывал.

Ольм сел. Попытался стряхнуть недосып резким взмахом головы. Непослушным голосом произнес обычно повелительное:

– Войдите…

На пороге возник, белея напыщенной важностью парика, лакей. Голос его был тоже каким-то странным. Возможно, и для него утро тоже было необычно ранним, а возможно, он просто простыл, стоя на страже у дверей полных сквозняков дворцовых коридоров. Так или иначе, но лакей проскрипел:

– Шестнадцатидневный траур окончен. – Он поперхнулся. Сделал паузу, изо всех сил сдерживая подступающий кашель. Пауза, на его взгляд, видимо, пришлась к месту. Поэтому он выдержал ее еще немного, уже после того как приступ кашля был подавлен. Для пущей важности. И уже нараспев продолжал: – Его величество князь Иорет IX, владетель Латфора, прямой потомок их величества Иорета I, прозванного Мудрым, к несчастью, оставившего нас восемьсот лет назад и почившего в Бозе, ожидает вас в своих покоях.

Слуга ждал, застыв в проеме дверей, пока Ольмар оденется. На ничего не выражавшей маске лица движимы были только глаза. Развернувшись вполоборота, он изо всех сил пытался не уронить взгляд на лежащее на полу женское платье, старательно делая вид, что его вообще не существует. Меньше всего на свете слуге хотелось, чтобы кто-нибудь подумал, что ему доподлинно известно, кто является владелицей атласного одеяния цвета перечной мяты.

– Прошу следовать за мной. – Лакей услужливо распахнул обе створки двери перед светлейшей особой.

Мельком обернувшись через плечо, принц заметил, что в просвет между простынями на него смотрит Дарина. Ему показалось, что ее глаза улыбаются.

Ольм следовал за лакеем, указывающим дорогу, хотя прекрасно мог пройти по ней сам даже с закрытыми глазами. Он выучил наизусть все галереи и повороты замка за дни, потраченные на безуспешные попытки добиться встречи с Иоретом.

Сейчас принц был спокоен и холоден как никогда. Его уже не удивило бы присутствие здесь официальных представителей Удматории. Более того, его не удивило бы даже присутствие здесь самого императора Удма. Он перестал этого бояться.

Ольмар заранее принял для себя возможность предательства Ордена Чести всеми, и Латфором в том числе, и был готов увидеть сейчас, когда перед ним наконец распахнется аудиенц-зал, что по правую сторону от трона седовласого князя маячит фигура в плаще с удматорской символикой.

Лакей еще уважительней, хотя это казалось уже невозможным, склонил голову, перед тем как открыть последнюю пару дверей. Отступая в сторону, чтобы открыть принцу путь, он объявил: