Последний солдат Третьего рейха. Дневник рядового вермахта. 1942-1945 - читать онлайн книгу. Автор: Ги Сайер cтр.№ 115

Наш взвод слушал последние указания начальства, а за нами молча следовала остальная рота. Урчание танков не прекращалось. Рядом с ветераном я приметил Гальса и пошел последний раз пожать им руку. Решив дать Гальсу что-нибудь на память, чтобы тот переслал это моей семье, я пошарил в карманах, но ничего не нашел. Пришлось ограничиться кривой ухмылкой.

Воллерс ушел. Отряды разделились. Я остался наедине со своим взводом и со взводом приятеля Линдберга. Правда, полагаться на такого друга было нельзя: он весь побелел от страха. Я сам тоже был слишком молод для возложенной на меня задачи. Бросил беглый взгляд на своих подчиненных. Они смотрели на юг, откуда доносился звук. Ленсен крикнул что-то и указал на группу из четырех-пяти строений — вероятно, хутор. Мы побежали за ним. Третий взвод принялся искать укрытие на дороге.

Ветер усиливался. Пошел снег. Русские начали обстрел только что оставленных нами позиций. Дома в расположенной в километре от нас деревне взлетели на воздух. Я в спешке послал двух бойцов на позицию близ корней выкорчеванных деревьев. Они принялись рыть окоп, чтобы хоть как-то уберечь себя.

Мы же искали убежища поблизости. Молодой солдат-взрывник действовал бесстрашно и решительно. Линдберг со своим напарником бросились в стоящий в ста метрах слева дом. Русские продолжали утюжить деревню. Нам повезло, что мы вовремя ушли.

Мы слушали, как медленно крадутся к нам танки. Так сложно ждать, когда же начнется бой! Прошлое с дьявольской скоростью проносилось в памяти. Мне вспомнилось детство, война и Паула — и все, что я обязан был сделать. На мне висел долг, но, чтобы выполнить его, оставалось слишком мало времени.

Нас разрывало противоположное желание: бежать или броситься навстречу опасности. «Ни одному большевику не будет позволено ступить на землю Германии». Но вот же они, здесь. И их тысячи. А нас, призванных их остановить, всего восемнадцать — восемнадцать юнцов, ожидающих чуда, которое спасет их.

Но вот появились русские. Пока их было всего десять. Они шли по дороге, охраняемой нашим третьим взводом. Наши солдаты выполнили свой долг. А мы поддержали их, повинуясь возникшему велению сердца.

Первый танк был остановлен в двадцати метрах от расположения третьего взвода. В него попал снаряд. Остальные машины начали медленные маневры.

Я закричал:

— Они приближаются!

Танкисты решили взять наш противотанковый взвод на испуг. Они знали, какое ужасное впечатление производит один вид бронированных чудовищ. Часто только этого было достаточно, чтобы решить исход боя. Но второй танк постигла та же участь, что и первый. Третий отступил назад, добрался до немецких позиций и сломил сопротивление взвода. Со всех ног солдаты бросились прочь. Пытались скрыться в лесу, начали взбираться по холму, но танк преследовал их буквально по пятам. В живых никого не осталось.

По дороге, по которой час назад пошла пехота, теперь, урча, продвигались десять или двенадцать танков. Но они шли еще слишком далеко, и рассчитывать на то, что мы сможем их остановить, было бессмысленно. Появилось еще пять танков. Они шли прямо на хутор, впереди которого окопался взвод Ленсена.

Ленсен и его второй номер открыли по танкам огонь. Те шли на расстоянии двадцати пяти метров. Им удалось поразить два танка. В долине громыхнули взрывы. Третий танк миновал обломки двух первых и двинулся прямо на нас. Ребята Ленсена сделали третий выстрел. В танк они не попали, зато чуть не угробили нас. В домике, что был рядом, заполыхал костер. От взрыва нас едва не похоронило заживо. На минуту мы оглохли. Три танка продолжали двигаться к хутору, непрерывно обстреливая его. Наверное, экипаж решил, что именно там сосредоточена наша оборона. Хотя они были вне поля выстрела наших орудий, мы все равно открыли огонь. Смелленс выстрелил по танку, находившемуся в двухстах метрах, и едва не попал. Снаряд коснулся земли, подпрыгнул, но так и не взорвался. Мы хотели привлечь к себе внимание. И нам это удалось: прямо на нас, не прекращая стрельбы, пошел один танк.

Я слышал, как закричали мои солдаты. Они с ужасом смотрели на огромную машину, подминавшую под себя обломки дома. Но танк неожиданно остановился, повернул и снова вышел на дорогу.

А чуть дальше продолжалась битва Давида и Голиафа. Отряд Ленсена сражался с четырьмя танками, которые стреляли из всех орудий. Мы услыхали, как зенитка Ленсена сделала последний выстрел. Ближайший к ним танк закрутился и протаранил впереди идущий танк. Среди дыма и огня слышались ужасные крики. Прямо над окопом, где укрылись Ленсен и его помощник, прошел танк, крутнулся и ушел.

Так погиб Ленсен, как он того и хотел, на земле Пруссии.

Для нас же кошмар продолжался. Хотя танки ушли, за ними пошла пехота. Я со своим товарищем укрылся в окопе, двое других — за корнями дерева.

Что же произошло с Линдбергом и шестым солдатом? Очевидно, сделал я вывод, они погибли под развалинами здания, разрушенного танком. А где остатки взвода Ленсена? Может, они тоже лежат под развалинами хутора. В моей голове проносились разные мысли. Нас, скорее всего, заметят на серой почве, на которой резко выделяется любой силуэт. Можно бежать в сосновый лес, он слева, метрах в трехстах, — но это значит остаться без всякого прикрытия. Русские заприметят меня, не успеешь и десяти метров проскочить. Дыма было много, но и за ним вряд ли спасешься.

Я думал только о себе и понял, что попал в западню, из которой нет выхода. Я так в этом уверился, что приказал солдату, лежащему рядом, застрелить меня. Его будоражили те же мысли, и он в страхе уставился мне в лицо.

— Ну уж нет, — произнес он. — Ни за что. Лучше ты убей меня. Умоляю.

Ситуация была трагикомическая: мы с негодованием смотрели друг на друга и пытались переложить на другого ответственность.

— Мы все равно погибнем, ублюдок, — рявкнул я. — Застрели меня. Это приказ.

— Нет. Нет, не могу! — прокричал он в слезах.

— Что, боишься остаться один?

— Да. А ты разве не боишься?

— Неужели ты не понимаешь: другого выхода нет!

С севера, уже позади, до нас донеслись звуки боя.

— Русские, видно, нагнали нашу роту, — произнес я.

Мы молча и неподвижно смотрели друг на друга. А что говорить? Все и так давно было сказано.

Затем появились двое солдат, укрывшихся за деревьями, а вскоре показался Линдберг. Он тащил с собой раненого. Среди развалин хутора мы заметили быстро перемещающиеся фигуры. Осторожными бросками они уходили в леса, расположенные в двухстах метрах от нас.

— Бежим туда и мы, — взмолился Линдберг. — Русские рядом.

— Легко сказать, — откликнулся я. — Ты только посмотри: ведь нам придется пройти без всякого прикрытия.

С этим было трудно поспорить. Все переводили взгляд с леса на краю деревни на меня. Если бы в эту минуту мне хватило решительности вселить в других мысль о возможном спасении! Но я был не в состоянии справиться ни с обстоятельствами, ни с солдатами, ожидавшими от меня решения. Сбылось пророчество Ленсена: командира из меня не получилось. И мое бессилие проявилось именно здесь, в сотне метров от места, где погиб Ленсен.