Соперница королевы - читать онлайн книгу. Автор: Виктория Холт cтр.№ 105

В панике я попросила своего брата Уильяма как можно скорее приехать ко мне. Он был встревожен не меньше меня.

— Чего он пытается добиться? — недоумевал он. — Разве он не знает, что рискует головой?

— Уильям! — воскликнула я. — Я умоляю тебя, поезжай в Эссекс-хаус, встреться с ним, заставь его прислушаться к голосу рассудка.

Однако Эссекс никогда не прислушивался к голосу рассудка. Уильям все же отправился к нему. К этому времени там собралось около трехсот человек, все как один фанатики, горячие головы.

Уильям потребовал встречи с племянником, но Эссекс отказался выйти к нему. Поскольку Уильям не желал уходить, его втащили в дом и заперли в комнате охраны.

Затем Эссекс совершил самый безрассудный поступок в своей жизни. Он выехал на улицу вместе с двумя сотнями своих сторонников, среди которых был и мой неразумный Кристофер. Это было полным безумием!

Мне до сих пор становится дурно, когда я представляю себе этого отважного, но наивного мальчика, скачущего по улицам Лондона в сопровождении своих скудно вооруженных друзей и призывающего граждан присоединяться к ним. Нетрудно догадаться, что эти достойные люди поспешно отворачивались и скрывались в своих домах, приводя заговорщиков в полное смятение. Зачем им было восставать против королевы, принесшей стране мир и достаток, спасшей ее от испанского вторжения, только из-за того, что она поссорилась с одним из своих фаворитов.

По тревоге на защиту королевы и страны были подняты войска. Бой был непродолжительным, но несколько человек все же погибли. Моему Кристоферу алебардой рассекли лицо, он упал с лошади и был схвачен. Эссекс отступил и успел укрыться за стенами Эссекс-хауса, где он спешно сжег письма от короля Шотландии, а также другие документы, которые могли дискредитировать его друзей.

Ночью за ним пришли.

Я была вне себя от гнева. Его друг Фрэнсис Бэкон, которому он столько помогал, стал одним из обвинителей Эссекса. Когда я думала обо всем, что Эссекс сделал для Бэкона, я теряла самообладание и в разговорах с Пенелопой называла его «вероломным другом и предателем».

В ответ Пенелопа лишь качала головой. Бэкону пришлось сделать выбор, говорила она. Он взвесил свои обязательства перед королевой и перед Эссексом. Разумеется, он был обязан выбрать королеву.

— Эссекс выбрал бы друга, — возражала я.

— Да, маменька, — соглашалась Пенелопа, — но посмотри, до чего довели его подобные поступки.

Я знала, что мой сын обречен.

И все же оставался лучик надежды, за который я и цеплялась. Королева некогда любила его, а я помнила, сколько раз она прощала Лестера. Но Лестер никогда не поднимал против нее вооруженный мятеж. Чем можно было оправдать действия Эссекса? Я и сама понимала, что ничем.

Как и ожидалось, его признали виновным и приговорили к смерти, а вместе с ним и бедного Кристофера. Я была растеряна и безутешна, потому что вскоре мне предстояло лишиться мужа и сына.

* * *

Это был настоящий кошмар. Я не верила, что она на это пойдет. Она не могла этого сделать. Но почему нет? Ее приближенные убедят ее, что она обязана так поступить. Рейли, его извечный враг, Сесил, лорд Грей, все вместе они объяснят ей, что у нее нет другого выхода. И все же эта женщина способна на сильные чувства. Когда она любит, она любит глубоко, а в том, что она любила моего сына, сомневаться не приходилось. После Лестера он стал самым важным мужчиной в ее жизни.

А если бы Лестер совершил то, на что осмелился Эссекс? Но он никогда не пошел бы на это. Лестер не был глуп. Бедный Эссекс! Его карьера пестрила губительными для него поступками, и теперь его уже ничто не могло спасти.

Или могло?

Мои муж и сын были приговорены к смерти. Я была ее родственницей. Быть может, она сжалится надо мной? Если бы только она согласилась принять меня.

Я подумала, что она может принять Франческу. Королева всегда тепло отзывалась о своем Мавре, а она была его дочерью. Более того, о супружеской неверности Эссекса было известно всем без исключения, и, возможно, королева сочувствовала его жене. Это не могло не загладить обиду, которую Эссекс нанес ей своей женитьбой.

Бедная Франческа, она была безутешна. Она очень сильно его любила и оставалась рядом все время до его ареста. Я спрашивала себя, был ли он с ней ласков в эти последние часы его свободы. Я надеялась, что был.

— Франческа, — обратилась я к ней, — иди к королеве. Плачь и проси для меня аудиенции. Скажи ей, что я умоляю ее оказать эту милость женщине, которая дважды овдовела и готовится стать вдовой в третий раз. Взывай к ее милосердию. Скажи ей, что мне известно, какое доброе сердце скрывается под суровой внешностью королевы, и что если она согласится принять меня сейчас, я буду благословлять ее до конца своих дней.

Франческа получила аудиенцию, во время которой королева выразила ей свои соболезнования и отметила, что она понесла тяжелую утрату в лице Филиппа Сидни, после чего вышла замуж за предателя.

К моему удивлению, мне также была пожалована аудиенция.

И вот я опять предстала перед ней. Но в этот раз на коленях, умоляя сохранить жизнь моему сыну. Елизавета была одета в черное платье (траур по Эссексу? — спрашивала я себя), усыпанное, впрочем, жемчугом. Она держала голову высоко над богато украшенным кружевным воротником, а ее лицо на фоне слишком рыжих локонов парика казалось очень бледным.

Она протянула мне руку для поцелуя и произнесла:

— Леттис!

И мы взглянули друг на друга. Я пыталась взять себя в руки, но чувствовала, что мои глаза наполняются слезами.

— Бог ты мой! — вымолвила она. — Какой же глупец твой сын!

Я склонила голову.

— И он сам довел себя до этого, — продолжала она. — Я ему этого не желала.

— Мадам, он ни за что не поднял бы на вас руку.

— Вне всякого сомнения, он предоставил бы это право своим друзьям.

— Нет, нет, он вас любит.

Она покачала головой.

— Он всего лишь использовал меня для продвижения по службе. Впрочем, как и все они.

Она сделала знак, чтобы я встала с коленей, и я повиновалась со словами:

— Вы великая королева, Ваше Величество, и весь мир об этом знает.

Она внимательно посмотрела на меня и недовольным тоном заметила:

— Ты все еще сохранила остатки красоты. В молодости ты была очень хороша собой.

— Никто не мог сравниться с вами.

Как ни странно, я говорила вполне искренне. У нее было нечто большее, чем красота, и это нечто оставалось с ней и в старости.

— Корона способна украсить кого угодно, кузина.

— Но не все, кто ее носит, ее достойны. Мадам, вам она к лицу.

— Ты пришла просить меня пощадить их, — произнесла она. — Сначала я не хотела тебя видеть. Нам не о чем говорить.