Кто Вы, "Железный Феликс"? - читать онлайн книгу. Автор: Александр Плеханов cтр.№ 152

Постепенно работа советских разведывательных органов приобретает более плановый характер с учетом долгосрочной перспективы и намерений противника. Так, в связи с возросшим влиянием Англии на Востоке, было решено усилить активность советской разведки, прежде всего в Персии. В центре был разработан план проведения этой линии в жизнь.

Агентурная работа за рубежом находилась под личным контролем Дзержинского. 12 декабря 1919 г. он поручил Ягоде издать секретный приказ о том, что «ни один отдел ВЧК не имеет права самостоятельно отправлять агентов или уполномоченных, или осведомителей за границу без моего на то согласия» ^[1154].

О тщательном подборе сотрудников для работы за рубежом свидетельствует переписка 1924–1926 гг. по делу М.А. Михайлова («дяди Миши»).

29 февраля 1924 г. Дзержинский поручил Герсону собрать все сведения о «дяде Мише» и доложить о его деле после заключения Менжинского — «На меня производит впечатление бреда маньяка, за спиной которого стоят шпионы. Запросите сведений у Кацнельсона, Трилиссера. Пусть они всюду соберет сведения. Попросите у т. Назаретьяна или Товстухи — сведений об этом «дяде» и кто его лично знает. М. быть, знает его Менжинский?» ^[1155].

Выяснилось, что Михаил Александрович Михайлов до 1914 г. был членом РСДРП б). После революции 1905 г. эмигрировал в Париж, где занимался адвокатское деятельностью, после Февральской революции вернулся в Россию. В Париже основал общество по снабжению России школьными пособиями. В ноябре 1922 г. ему был разрешен въезд в Россию. Далее Михайлов занимался организацией снабжения школ. По данным ЭКУ ОГПУ, концессионная деятельность Михайлова наносила большой ущерб государству. В докладной записке начальника ЭКУ З.Б. Кацнельсона говорилось, хотя Михайлов «не является злостным врагом Советской России…но помимо его воли, используется своими заграничными патронами в целях экономического шпионажа». Поэтому ЭКУ ОГПУ считало «необходимым тем или иным путем положить конец деятельности Михайлова в Москве» ^[1156].

9 марта 1924 г. Ф.Э. Дзержинский писал в ЦК РКП (б) В.М.Молотову, В.В. Куйбышеву, В.Н. Яковлевой и Г.В. Чичерину: «При сем документы о деятельности М. А. Михайлова — он же «дядя Миша».

Считая эту «деятельность» вредной и компрометирующей Советскую власть, вношу предложение: 1) запретить «дяде Мише» заниматься этим делом, как равно и концессиональными, чем он занимается в качестве вольного посредника и 2) всю его «деятельность» расследовать РКИ-ЦКК» ^[1157].

Но председатель ОГПУ в записке 10 июня 1924 г. Гусеву все же не исключал возможности косвенного использования Михайлова за рубежом, но по линии НКИД: «Дядю Мишу» я лично не знаю, сужу о нем на основании его собственных «посланий». Полагаю, что никакой ответственной работы ему давать нельзя. Если он будет послан во Францию как вольный стрелок на свой риск и страх для того, чтобы давал НКИДелу частную информацию и если НКИДел сумеет отличать в его информацию — фантазию и дезинформацию со стороны его французских друзей, то тогда я не возражаю, но думаю, что «дядя Миша» плохой будет для нас разведчик» ^[1158].

В другой записке Дзержинский писал о М.А. Михайлове: «Я уже узнал, кто это Михайлов, «будучи сам вне всякого подозрения, попал в чьи-то не наши руки. Я думаю, надо было бы ему посоветовать бросить эту фантазию» ^[1159]. После ареста Михайлова в 1926 г. Дзержинскому пришлось отвечать и на запрос из Америки. 8 марта 1926 г. в письме Гарриману по поводу ареста Михайлова он подчеркнул, что это «не стоит ни в какой связи с Вашими концессиями. Михайлов уже неоднократно арестовывался раньше за неблаговидные проступки. В настоящее время он обвиняется гораздо более серьезно.

Необходимо в интересах самого же Михайлова доведения дела до полной ясности» ^[1160].

После Гражданской войны чекисты активизировали экономическую разведку в других странах. Так, хорошо известный по процессу правых эсеров 1922 г. Г.И. Семенов в 1923 г. собирал и переправлял из Германии информацию о технологии вольфрамового производства. Он вышел на квалифицированных немецких специалистов (рабочих-коммунистов), имевшим доступ к секретам технологии. К этому были причастны также руководители Главэлектро ВСНХ А.З. Гольдман, К.В. Уханов и Н.А. Булгагин. Необходимая информация была получена уже к лету 1924 г. ^[1161]

Органы ВЧК-ОГПУ прилагали немало усилий для того, чтобы получать необходимую информацию для советских и партийных органов о положении в капиталистических государствах и эмигрантских кругах. 13 марта 1921 г. Дзержинский поручил Менжинскому собрать все материалы о замыслах и политике стран Антанты, всех эсеровских группах за границей и «связать их с всеохватывающими восстаниями и заговорах для составления правительств. Сообщения… Работа очень спешная» ^[1162]. В тот же день он отдал распоряжение В.Р. Менжинскому помочь достоверной информацией С.И. Аралову для работы в Праге и «дать человека и информацию о людях и т. д. в Чехии, а также обстановке связи с нами…» ^[1163]

По указанию Дзержинского каждое сведение, поступавшее в адрес ВЧК, о положении в сопредельных государствах нуждалось в дополнительной проверке. В 1920 г., после получения В.И. Лениным телеграммы из Одессы от посла Грузии Хундадзе для СНК (без указания источника) о намерении правительства Азербайджана при наступлении Красной Армии на Баку, уничтожить нефтяные промыслы, сжечь и затопить их, 5 апреля 1920 г. Дзержинский направил председателю ЧК Одессы Реденсу телеграмму о немедленном аресте Хундадзе и замешанных в этом деле лиц, проведении расследовании, откуда они получили свои сведения и угрозы ^[1164].

В апреле 1922 г. ГПУ довело до сведения ЦК РКП(б) о состоявшемся в Белграде 5-12 марта совещании наиболее влиятельных врангелевцев, дав точную информацию о наличии у монархистов воинских формирований в 31 тысячу человек, о большой прослойке среди них офицерского состава (30 %) и проведении принудительного призыва русских беженцев и военных чиновников для пополнения своих частей ^[1165].