Медный всадник - читать онлайн книгу. Автор: Полина Саймонс cтр.№ 84

«Видимо, Шура, одного отступления недостаточно, – думала Татьяна. – Явно недостаточно».

Когда она стала убирать чашки, Дмитрий вдруг очнулся и с дурацким смехом притянул ее к себе.

– Танечка, – повторял он, – Танечка…

Татьяна пыталась освободиться, но он оказался сильнее.

– Таня, когда же? Когда? – От него несло перегаром, и ее затошнило. – Я не могу больше ждать.

– Дима, очнись. Отпусти меня, – умоляла Татьяна задыхаясь. – Иначе получишь мокрой тряпкой по физиономии.

– Дима, что это такое? – вмешалась мать. – Таня, по-моему, он слишком много выпил.

Татьяна скорее почувствовала, чем услышала присутствие Александра за спиной. Скорее почувствовала, чем услышала его голос.

– Да, – кивнул он, оттаскивая Татьяну и помогая ей встать, – он определенно чересчур много пьет.

– Что это с ним? – не успокаивалась мама. – Ведет себя как-то странно. Угрюмый, мрачный. И с тобой неласков.

Татьяна, пытаясь отдышаться, взглянула на Дмитрия:

– По-моему, он думает не столько обо мне, сколько о возможной гибели. У него одно на уме. Остальное его не интересует.

Она повернулась и, не глядя на Александра, но мельком встретившись глазами с бабушкой и Мариной, вышла на кухню. Даша в другой комнате ухаживала за отцом.

6

Татьяна думала, что переживет.

Татьяна думала, что вынесет все.

Но как-то вечером, недели через две после пожара на Бадаевских складах, когда все вернулись домой после работы и вместо того, чтобы готовить ужин, сидели в бомбоубежище, голодные и усталые, Даша плюхнулась рядом с Татьяной и взволнованно объявила:

– У меня сюрприз! Угадайте – какой? Мы с Сашей решили пожениться!

К несчастью, Татьяна сидела у самой лампы, и свет падал на ее лицо. Удар был таким неожиданно тяжелым, что, вероятно, она не сумела ничего скрыть. Но торжествующая Даша, занятая только собой и позабывшая о том, что за стенами убежища сейчас падают бомбы, не заметила реакции сестры.

– Как здорово! – поспешно вмешалась Марина. – Поздравляю!

– Дашенька, – охнула мама, – наконец-то у одной из моих дочерей будет своя семья! Когда?

Папа, сидевший рядом с мамой, что-то промямлил.

– Таня, ты меня слышишь? Я выхожу замуж! – повторила Даша.

– Я слышу, – выдавила Татьяна и, отвернувшись, встретилась с сочувственным, жалеющим взглядом Марины. Трудно сказать, что было хуже, поэтому она вновь повернулась к ликующей сестре: – Поздравляю. Ты, должно быть, так счастлива!

– Счастлива? Да я на седьмом небе! Представляешь? Я буду Дарьей Беловой! – Она хихикнула. – Как только у него выдастся свободный часок, мы идем в загс.

– Ты ничуть не волнуешься?

– С чего это? – отмахнулась Даша. – И о чем тут волноваться? Все будет хорошо.

– Я рада, что ты так уверена.

– В чем дело?

Даша обняла сестру за плечи. У той лишь хватило сил смутно удивиться, почему она еще не потеряла сознание.

– Я не выброшу тебя из нашей кровати. Бабушка уступит нам свою комнату на пару дней.

Она поцеловала Татьяну.

– Замужем! Поверить невозможно.

– Мне тоже.

– Знаю! Я сама еще не опомнилась! – возбужденно проговорила Даша.

– Но сейчас война. Он может погибнуть!

– Думаешь, мне это в голову не приходило? И нечего сходить с ума по этому поводу.

– Я не схожу.

По этому поводу.

Она закрыла глаза.

– Слава богу, его наконец перевели из этой ужасной Дубровки под Шлиссельбург. Там спокойнее. Знаешь, стоит мне зажмуриться, и я чувствую его где-то там и знаю, что он по-прежнему жив! Я никогда не ошибаюсь. Шестое чувство! – с гордостью добавила Даша.

Марина громко кашлянула. Татьяна открыла глаза и уставилась на двоюродную сестру с такой злостью, что той немедленно расхотелось кашлять.

– Чего ты хочешь, Даша? – прошептала она. – Быть вдовой, вместо того чтобы остаться просто девушкой погибшего офицера?

– Таня!

Татьяна ничего не ответила. Где, откуда получить хоть крупицу облегчения? Не от ночи, не от мамы с папой… даже не от деда и бабушки. Они так далеко, а бабушка Майя слишком стара, чтобы уделить внимание внучке. Не от Дмитрия, денно и нощно сгоравшего в собственном аду, и уж, разумеется, не от Александра, невозможного, жестокого, не заслуживающего прощения Александра.

И сознание того, что у нее во всем мире нет ни единой родной души, так больно ранило, что Татьяна не смогла усидеть на месте. Она встала и покинула убежище в самый разгар налета, слыша за спиной недоуменный голос Даши:

– Да что это с ней?

Как она сможет провести эту ночь у своей стены, рядом с Мариной, рядом с Дашей?

Она не знала.

Это была худшая ночь в ее жизни.

Наутро она встала поздно и, вместо того чтобы, как обычно, идти в магазин на углу Фонтанки и Некрасова, отправилась в другой, на Староневский, рядом со своей прежней школой. Она слышала, что там хлеб получше.

Завыла сирена. Татьяна продолжала идти, даже не пытаясь спрятаться, уставив глаза в землю. Свист бомб, пронзительный вой ветра, грохот падающих стен, людские крики в отдалении – все это было ничто по сравнению с пронзительными рыданиями, разрывавшими ее сердце.

Она вдруг осознала, что война больше не пугает ее. Отсутствие страха было новым, непонятным ощущением. Из них двоих именно Паша всегда казался бесстрашным и несгибаемым. Даша была уверенной, дед – бескомпромиссно честным, папа – строгим… особенно когда напивался, мама – властной, а бабушка Анна – надменной. Татьяна несла бремя скрытых комплексов неполноценности родственников на своих худых плечиках. Неполноценность – да. Неуверенность – да. Их страхи – да. Но не ее собственные. Она не боялась налетов. Это все равно что удар молнии, даже если эта молния ударяет тысячу раз в день. Нет, не война пугала Татьяну, а непоправимое смятение собственного сердца.

Она отправилась на работу и, даже когда пробило пять, не ушла. Шесть, семь…

В восемь она мыла пол у поста ночной медсестры, когда в коридор ворвалась Марина. Татьяна отвернулась. Она не хотела никого видеть.

– Что ты делаешь! – набросилась на нее Марина. – Все с ума сходят! Думают, что тебя убило!

– Меня не убило, – спокойно произнесла Татьяна. – Видишь, я мою пол.

– Но прошло уже три часа после конца смены! Почему не идешь домой?

– Я мою пол, неужели не видишь? Отойди с дороги, иначе промочишь ботинки.

– Таня, все тебя ждут. Дмитрий и Александр пришли. Не будь эгоисткой. Нельзя же праздновать помолвку, когда все волнуются за тебя?!