Медный всадник - читать онлайн книгу. Автор: Полина Саймонс cтр.№ 191

– Подношения.

Они долго сидели, прижавшись холодными мокрыми лицами друг к другу: его руки обвивали ее плечи, сжимали ее голову, пока ветер срывал последние мертвые листья с деревьев, пока с неба падала серая ноябрьская морось.

Мимо пролетел трамвай. Три человека прошли по тротуару, направляясь к Смольному, закутанному камуфляжной сеткой. За гранитным парапетом отсвечивала свинцом ледяная вода. А за пустым Летним садом под почерневшим снегом лежало Марсово поле.

Окно на Запад

1

После ухода Александра Татьяна писала ему каждый день, пока не кончились чернила. А когда кончились чернила, она пошла через дорогу, в квартиру Вани Речникова. Говорили, что у него большой запас чернил, которые он охотно одалживает.

Мертвый Ваня сидел за письменным столом. Голова лежала на недописанном письме. Татьяна так и не смогла выдернуть ручку из окостеневших пальцев.

Сама она ходила на почту каждый день, в надежде получить весточку от Александра. Она не могла вынести перерывов между письмами. Он писал ей, но письма должны были идти потоками, а не тонким ручейком. Чертова почта!

После работы она немедленно шла домой и занималась английским. Во время налетов читала поваренную книгу матери. И часто готовила для больной одинокой Инги.

Как-то почтовый работник не отдал ей письма Александра, предложив ей и письма, и немного картофеля в обмен на кое-что…

Она написала Александру об этом, боясь, что не получит больше ни одного письма.

«Таня!

Пожалуйста, доберись до казарм и спроси лейтенанта Олега Кашникова. Он дежурит с восьми до шести. Получил три пули в ногу и больше не годен к строевой службе. Именно он помог мне откопать тебя в Луге. Попроси у него продуктов. Обещаю, что он ничего не попросит взамен. Ох, Таня…

Кстати, отдай ему свои письма, и он через день все доставит. Не ходи на почту. Почему вдруг Инга одинока? Где Станислав?

И почему ты по-прежнему работаешь как проклятая? Мороз все крепчает.

Ты не представляешь, какое это утешение – думать, что ты совсем близко. Не скажу, что ты права, вернувшись в Ленинград, но все же… Кстати, я упоминал о том, что нам обещали по десять дней отпуска после прорыва блокады?

Десять дней, Таня!

Хотелось бы, чтобы все случилось как можно раньше. И чтобы на земле нашлось хотя бы одно местечко, где тебе было бы хорошо. Но придется потерпеть.

Не тревожься за меня, пока боев еще не было.

Зато у меня радостные новости! Ты просто не поверишь, но я получил не только орден, но и новое повышение! Даже не пойму, чем я заслужил все это! Может, прав Дмитрий: я даже поражение умею превратить в победу!

Мы проверяли крепость льда на Неве. Лед казался не очень толстым. Солдат, пожалуй, сможет пройти, но вот танк?

Мы колебались. Потом один военный инженер, который проектировал ленинградское метро, подал идею поставить танк на деревянные шпалы, нечто вроде деревянной железной дороги, чтобы равномерно распределить создаваемое гусеницами давление. По этим шпалам пройдут танки и тяжелые орудия.

Мы согласились, проложили шпалы, но кто вызовется вести танк?

Вызвался я.

Командир был очень недоволен, когда на испытания заявились сразу пятеро генералов, включая нового покровителя Дмитрия, и знаками умолял меня не подвести.

Итак, я сажусь в самый тяжелый танк КВ-1, помнишь его, Татьяна? И вывожу это чудовище на лед. Командир шагает рядом с танком, сзади идут все пятеро генералов, приговаривая: здорово, здорово…

Я проехал около ста пятидесяти метров, и лед начал трескаться. Генералы стали кричать командиру: беги! беги!

Он побежал, они побежали, танк пропахал во льду траншею и утонул, как… как танк.

И я с ним.

К счастью, башня была открыта, так что я успел выплыть.

Командир вытащил меня и дал водки, чтобы согреть.

Один из генералов приказал дать мне орден Красной Звезды и произвел в чин майора.

Маразов считает, что я зазнался. Говорит, я вообразил, что все должны слушаться только меня. Скажи, пожалуйста, это на меня похоже?

Александр»

«Дражайший МАЙОР Белов!

Да, майор, это на вас похоже.

Я очень горжусь вами. Погодите, вы еще дослужитесь до генерала.

Спасибо за то, что позволил отдавать письма Олегу. Очень милый, вежливый человек и вчера дал мне яичного порошка, который я нашла весьма забавным и не сразу поняла, что с ним делать. Я добавила воды… и получилось что-то вроде… о, не знаю. Я поджарила его без масла на примусе Славина. Съела. Похоже на резину. Но Славину понравилось.

Шура, есть только одно место, где мне хорошо. Я там просыпаюсь и засыпаю, там мне покойно и уютно, только там я ощущаю истинную любовь. Это твои нежные объятия.

Татьяна»

2

В декабре в госпиталь на Греческой приехали представители Международного Красного Креста.

В Ленинграде почти не осталось докторов. Из трех с половиной тысяч, работавших там до войны, осталось только две тысячи, а в больницах лежало почти четверть миллиона больных и раненых.

Татьяна встретила доктора Мэтью Сайерза в тот момент, когда промывала рану на шее молодого старшины.

В процедурную вошел доктор и еще не успел рта раскрыть, как Татьяна почему-то заподозрила в нем американца. Прежде всего от него пахло незнакомым одеколоном. Худой, низкорослый, с русыми волосами и головой, казавшейся слишком большой для тощего тела, он, однако, излучал уверенность, которую Татьяна наблюдала раньше только в Александре. Он вошел, глянул на пациента, потом на нее, потом снова на пациента, прищелкнул языком, покачал головой и закатил глаза.

– Doesn ‘t look so good, does he? ^[19]

Татьяна поняла каждое слово, но продолжала молчать, помня предупреждения Александра.

Доктор повторил сказанное по-русски, с сильным акцентом. Татьяна кивнула:

– Думаю, что все будет в порядке. Я видала и похуже.

Добродушно засмеявшись, доктор заметил:

– Держу пари, так оно и есть. Так оно и есть. – Он подошел к ней и протянул руку. – Я работник Красного Креста, доктор Мэтью Сайерз. Можете выговорить?

– Сайерз, – безупречно выговорила Татьяна.

– Прекрасно. Как по-русски будет Мэтью?

– Матвей.

– Матвей, – повторил он, выпуская ее руку. – Вам нравится?

– Нет. Мэтью нравится больше, – обронила она, поворачиваясь к невнятно клокотавшему пациенту.

Татьяна не ошиблась в докторе: он оказался знающим, дружелюбным и постоянно старался улучшить условия в их мрачной больнице, совершая маленькие чудеса и доставая пенициллин, морфий и плазму. Оказалась она права и насчет пациента: тот выжил.