Босфорский поход Сталина - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Захаревич cтр.№ 110

Как же в таком случае ковался «ракетный щит» Страны Советов после войны? А уже известным нам способом. Это сейчас М.К. Янгель, В.Н. Челомей, Г.Н. Бабакин, Б.С. Стечкин почитаются в России титанами ракетостроения, а в 1945 году все они были в этой области нулями без палочки (Бабакин, например, до 1943 года вообще работал в Академии коммунального хозяйства).

«Тут он (Королев. — С.З.) узнал, что еще в годы войны в военных кругах Советского Союза не без влияния достижений немецких ракетчиков вопрос об отечественной ракетной технике стал в повестку дня. В середине 1944 года в Научно-исследовательтском институте Наркомата авиационной промышленности появилось подразделение, назовем его «Ракета». Ему поручалось дать научно обоснованное заключение о целесообразности и возможности использования ракет в оборонном потенциале Родины.

…В распоряжение группы Болховитинова стали поступать блоки ракет «Фау-2» с артиллерийского полигона Дебице (Польша), где в свое время размещались немецкие ракетные позиции.

…Среди членов технической комиссии только Сергей Павлович Королев в течение многих лет занимался ракетами, да еще Валентин Петрович Глушко, разрабатывающий жидкостные ракетные двигатели; остальные — специалисты в разных областях техники. А предстояло полностью разобраться в конструкции и производстве «Фау», попытаться собрать хотя бы несколько немецких ракет. В этих условиях приняли единственно верное решение. Каждый из специалистов, в зависимости от направления его деятельности, отвечал за один из компонентов ракеты. Так, В.П. Глушко изучал двигатели, Н.А. Пилюгин — системы управления ракетой, В.И. Кузнецов и М.С. Рязанский занимались автоматикой и радиотехникой, В.П. Бармин — пусковыми устройствами.

С.П. Королев, как специалист, лучше других знавший в комплексе все проблемы ракетостровения, понимавший тонкую взаимосвязь между компонентами конструкции, стал неофициальным лидером группы» [53, с. 182–183,186).

Весь пафос о «собственном (самобытном) развитии отечественного ракетостроения (вроде «Мы этим путем не пойдем») — пустая болтовня. Именно этим самым путем — путем слепого копирования фАУ-2 (А-4) СССР и пошел. Все советские баллистические ракеты от Р-1 до Р-6 — это ФАУ-2 различных вариантов и модификаций. Первой советской ракетой стала межконтинентальная Р-7, но и она — продукт работ над ФАУ.

Вот ведь любопытно получается: создателями Т-34 почитают Кошкина, Морозова и Кучеренко, которые всего лишь завершили работу многочисленных конструкторов «над усовершенствованным танком ВТ». А вот создателями установок залпового огня (БМ-8 и БМ-13) почему-то считают Лангемака и его соратников, репрессированных в 1939 году, хотя вовсе не они завершали процесс создания установок реактивной артиллерии. Как же так получается? «Раисы» не были доведены до ума еще и в 1940 году, их завершили уже почти накануне войны. А ведь по логике тех, кто возносит до небес Кошкина и компанию, создателем «катюш» (по крайней мере одним из них) должен был бы считаться не кто иной, как небезызвестный нам инженер А. Г. Костиков, ведь именно под его руководством проходил процесс завершающих работ над первенцами советской реактивной артиллерии!

Истории о якобы имевшем место накануне Великой Отечественной войны прогрессе в реактивной и ракетной технике в Советском Союзе в лучшем случае преувеличение. Реактивные снаряды вовсе не являлись советским новшеством, так как известны еще с XVIII–XIX веков. Реактивная артиллерия широкого применения в Первой мировой и накануне Второй не нашла из-за прогресса в обычных ствольных артсистемах и по той простой причине, что оружие это довольно неточное (если не сказать, примитивное). Зато дешевое. Именно по этой причине ему нашлось место в системе вооружений артиллерии РККА. Многолетняя работа над созданием совершенных реактивных снарядов свидетельствует не о передовых технологиях СССР, а об отсталости и убогости советской научной мысли.

То, над чем в Реактивном институте бились больше десяти лет, ведущие программы «Разрушители легенд» на телеканале Discovery Адам Сэвидж и Джейми Хайнеман сделали за один день. Шутки в сторону — компьютерный расчет показал, что ракета Адама, созданная по образцу корабельного реактивного линемета конца XIX века и улетевшая в первом же испытании на 1,5 км, в состоянии, при определенной степени доводки, покрыть расстояние в 6 км, что практически равняется показателям снарядов БМ-8,13 и 31. Ракета же Джейми, изготовленная по образцу и подобию ракеты Гейля также конца XIX века (предназначенная для обстрела с суши кораблей), улетела в первом же испытании на 700 метров и без всякой боеголовки пробила грунт на глубину свыше 1,5 метра. Успешным был и старт их третьей подряд ракеты, вообще изготовленной по технологиям времен гражданской войны в США (она улетела на 500 метров). Но главное заключается в том, что и эту, третью, ракету массой около 100 кг они изготовили в течение суток (!). Лангемак и другие советские инженеры бились над своим детищем практически десятилетие!

Кстати о ракете Гейля. С точки зрения технологии это изделие конца XIX века с вращающимся стабилизатором гораздо более совершенна, нежели примитивные по конструкции (чуть ли не аналоги снарядов Леонардо да Винчи), но обладающие более мощным двигателем советские реактивные снаряды.

Советские же крылатые ракеты (объекты 212 и 302) не имели в 1930-х годах ни малейших шансов на доводку. Главная проблема заключалась в отсутствии надежного реактивного двигателя (модели Глушко были не столько двигателями, сколько усовершенствованными реактивными ускорителями, скопированными с установки Фрица фон Опеля, который был изучен советскими инженерами в ходе испытаний в Липецке в 1929 году) и каких бы то ни было совершенных систем радиоуправления.

Что представляла из себя крылатая ракета 212? Это довольно топорный планер самолета (в этом отношении японская пилотируемая бомба «Ока», изготовленная в течение одного (1944-го) года, была куда более совершенна), снабженный двигателем Глушко (усовершенствованным ускорителем Опеля) и системой радиоуправления на основе все того же немецкого патента на радиоуправляемые катера-торпеды, которую Советы перед войной устанавливали чуть ли не на все, что движется. 212-я даже не имела сколько-нибудь надежного автопилота и гироскопов; над конструкцией автопилота для ТУ-2 группа Королева в «шарашке» ЦКБ «промается» не один месяц. При этом реактивный двигатель Глушко даже не был в состоянии обеспечить запуск ракеты, ее приходилось разгонять с помощью железнодорожной платформы, после чего включался ускоритель. Но даже и этот способ запуска был чистой теорией, так как 212-я не была доведена до нужного уровня, необходимого для проведения испытаний. Объект 302 — это та же ракета 212, но оптимизированная для подвески под крыло самолета.

Что же до реактивной авиации, то работы А.М. Исаева, А.Я. Березняка и В.Ф. Болховитинова над БИ-1 и БИ-2 начались уже в ходе Отечественной войны, когда клюнул жареный петух и когда стали просачиваться сведения о создании реактивных самолетов в Германии, Великобритании, Италии и США. При создании своего реактивного истребителя Исаев и Березняк использовали идеи, заложенные в конструкции ракетоплана Сергея Королева.

Ко всем своим бедам, советские конструкторы пошли тупиковым путем и пытались создать самолет с ЖРД (который гораздо сложнее, нежели воздушно-реактивный двигатель). Реактивные двигатели обоих БИ постоянно горели и взрывались, обдавая пило-тов-испытателей азотной кислотой. Даже тогда, когда удавалось поднимать самолеты в воздух, ничего выдающегося они не показывали, а время нахождения в воздухе исчислялось считанными минутами. Кончилось тем, что все работы по этой программе были завершены в 1943 году. Вот и вся «ракетно-реактивная» история СССР до 1945 года.