Босфорский поход Сталина - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Захаревич cтр.№ 107

В 1929 году ЭПРОН организовал в Ленинграде экспедицию по судоподъемным работам на Балтийском море и реке Неве, а в 1930 — на Севере… За время своей деятельности ЭПРОН поднял 450 и спас от гибели 188 судов. Награжден орденом Трудового Красного Знамени» [10].

«В 1923 году флотский инженер В.С. Языков пришел в ОГПУ и сообщил, что с 1908 года он подробно изучил обстоятельства гибели английской эскадры в шторм 14 ноября 1854 года и что он готов тотчас же начать работы по поднятию драгоценностей. Свой энтузиазм он подкреплял толстой папкой документов по «Черному Принцу». В марте того же года было решено организовать экспедицию. Она получила название ЭПРОН… Через несколько недель ЭПРОН приступил к подготовительным работам» [83, с. 92].

История создания ЭПРОНа, якобы для подъема мифических кладов «Черного Принца», крайне неубедительна. ЭПРОН появился сразу, всерьез и надолго, на его функционирование и оснащение тратились из бюджета приличные средства. Отделение ЭПРОНа на Балтике появилось якобы только в 1929 году, а осмотр затонувшей L-55 был произведен еще в 1927-м тем же самым ЭПРОНом. На Севере эта организация якобы обосновалась только в 1930 году, однако вот какая штука: в 1924 году в Архангельске на металл была разобрана подводная лодка «Коммунар» (бывший «Святой Георгий, она же «Фиат» F-1, постройки завода в Специи (Италия). Корпус «Коммунара» впоследствии будет использоваться ЭПРОНом в качестве понтона при подъеме судов. Выходит, что корпус подлодки ждал 6 лет, пока на Севере обоснуется ЭПРОН?! Или все-таки ЭПРОН неофициально обосновался там (как и на Балтике) гораздо раньше?

Само словосочетание «особого назначения» противоречит официальной версии. Как только в аббревиатуре советских учреждений, ведомств или административно-территориальных и военных единиц появлялось словосочетание «особое назначение» или слово «особый», речь шла о подготовке к предстоящей войне либо о чем-то тесно с нею связанном, с этим сталкиваемся сплошь и рядом. Об одной «экспедиции» подобного рода — ЭОН (экспедиции особого назначения), занимавшейся строительством боевых кораблей в Ленинграде и их скрытой переброской по засекреченной внутренней (искусственно закольцованной на случай морской блокады) водной коммуникации по Беломорско-Балтийскому каналу на Север и Дальний Восток, нам уже известно.

Зачем тогда ЭПРОН участвовал в этой авантюре с «Принцем», потратил столько денег и времени? Только к концу 1924 года поиски золота «Принца» обошлись казне СССР в 100 тыс. рублей золотом, а в общей сложности работы продолжались до начала 1928 года. Ларчик открывается просто, если вспомнить историю с подъемом британцами сталинского золота с потопленного немцами крейсера «Эдинбург». Советское правительство тогда дало свое согласие на проведение работ (крейсер был потоплен в советских территориальных водах) и на свое участие в них только для того, чтобы советские водолазы и спецгруппа КГБ, направленные на плавбазу, ведущую работы в Баренцевом море, познакомились с передовой водолазной и поисковой подводной техникой. Когда советская сторона получила причитающуюся ей долю золота, выяснилось, что Нацбанку оно практически не нужно, мало того, создает проблемы с учетом и отчетностью.

То же самое произошло в 1923 году на Черном море. ЭПРОН был создан для подъема военных и гражданских судов в первую очередь для военных нужд (на советских судоремонтных заводах их в сжатые сроки «реанимировали») и для успешного функционирования организации необходимо было познакомиться с передовой зарубежной водолазной техникой. Эпроновцы тем и занимались, что знакомились с ней, изучали зарубежные достижения в области водолазного дела и судоподъема, тренировались сами в охотку, а заодно поднимали то, что в действительности требовалось товарищу Сталину, и изучали зарубежные достижения.

«Именно в это время (1925 год. — С.З.) Советское правительство получило предложение японской водолазной фирмы «Синкай Когиоссио Лимитед» поднять золото с «Принца».

В те годы эта фирма считалась одной из самых известных и удачливых. Последним в ее послужном списке значился один английский корабль, затонувший в Средиземном море. Тогда японским водолазам удалось с сорокаметровой глубины достать сокровища на два миллиона рублей (так в тексте. — С.З.) [83, с. 93].

Однако согласие Советского правительства было вызвано вовсе не подвигами японцев в Средиземном море, а тем, что японцы — одни из лидеров судоподъема, являлись для СССР примером для подражания в несколько иной области водолазного дела. Японцы в свое время сделали именно то, чем сейчас, втихаря, под прикрытием всей этой шумихи с «Принцем» занималось ОГПУ, — они в течение года, к началу 1905-го, увеличили мощь своего флота вдвое, если не в трое, только за счет подъема кораблей из состава затопленных русскими судов 1-й Тихоокеанской эскадры. Японцы тогда подняли в Порт-Артуре броненосцы «Ретвизан», «Пересвет», «Победа» и «Полтава», броненосный крейсер «Баян» и бронепалубный «Паллада», минные крейсеры «Гайдамак» и «Всадник», эсминец «Сильный». В Инчхоне был поднят бронепалубный крейсер «Варяг». Все верно — поднять и отремонтировать корабли значительно дешевле, нежели строить их с нуля (это особенно ценно, если учесть состояние советской индустрии в конце 1920-х — начале 1930-х годов)!

Истинными сокровищами Черного (и не только) моря для Сталина являлись вовсе не мифические ценности «Принца». Используя в качестве прикрытия шумиху вокруг «Балаклавского золота», НКВД (а ЭПРОН вплоть до начала Великой Отечественной войны являлся его филиалом) осуществило подъем целого ряда судов, в том числе боевых кораблей и подводных лодок (и не только российских), затонувших на Черном море в период Первой мировой и гражданской войн. Часть из них позже вошла в строй (эсминцы «Калиакрия» (переименован в «Дзержинский»), «Корфу» («Железняков»), «Левкас» («Шаумян»), «Занте» («Незаможник»), «Быстрый» («Фрунзе») и др.), часть отправлена на переплавку из-за невозможности восстановления. С некоторых судов, подъем которых осуществить было невозможно или признано нецелесообразным, было снято вооружение и оборудование (линкоры «Ростислав», «Свободная Россия» и др.).

Поднятый в 1935 году подводный минный заградитель «Краб», который планировалось ввести в строй, восстанавливать не стали из-за создания и освоения новых подводных заградителей «Ленинец».

Скажут, что подобным образом товарищ Сталин стремился укрепить безопасность черноморских рубежей и поднять боеспособность Черноморского флота. Однако никто в конце 1920-х годов черноморским рубежам СССР не угрожал и не было никакой нужды поднимать и восстанавливать весь этот подводный лом. Если речь шла о повышении качественного уровня ЧФ, то следовало разработать соответствующую программу и неспешно строить новые и современные суда, а не вводить столь поспешно в строй затонувшие и давно уже морально устаревшие корабли. Все дело в том, что первый раз схлестнуться с Антантой Иосиф Виссарионович собирался в начале 1930 годов, в период политической борьбы за власть в Германии. А на тот момент у СССР не существовало ни мошной промышленной базы в целом, ни мощного Черноморского флота (для борьбы за Босфор и похода на Средиземное море) в частности. Вот и приходилось перегонять корабли с Балтики да восстанавливать затопленные.