Босфорский поход Сталина - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Захаревич cтр.№ 108

С 1931 по 1934 год Ленинградское танкостроение создает средний танк Т-28 и тяжелый Т-35. Над созданием 35-го трудится целая плеяда советских конструкторов: Н.В. Барыков, С.А. Гинзбург, С.О. Иванов, Л.С. Троянов. И вот всю эту плеяду потихонечку начинают «выкорчевывать». В 1934 году заместителем начальника КБ на заводе имени Кирова в Ленинграде назначают свежеиспеченного конструктора Михаила Ильича Кошкина, успевшего проработать рядовым конструктором на том же заводе без году неделю.

В этот момент в Харькове ликвидируется конструкторская группа А.Я. Дика. Сразу вслед за этой «прополкой» в Харьков направляется М.И. Кошкин и становится, не имея за плечами никаких собственных разработок, главным конструктором танкового КБ на Харьковском паровозостроительном заводе им. Коминтерна. Пост начальника танкового КБ на заводе имени Кирова тем временем занимает выскочивший, как чертик из табакерки, из недр КБ Военной академии механизации и моторизации РККА 29-летний Жозэф Яковлевич Котин. У Котина за плечами нет серьезных достижений. Причина этого взлета объясняется просто — Котин женат на родственнице товарища Сталина, сам прыткий молодой человек уже давно на примете у Хозяина. Таким образом, Сталин в период с 1937 по 1939 год так или иначе отстранил всех основных конструкторов, создававших танки Т-26, БТ всех модификаций, Т-28,Т-35идругих, а на их место поставил людей, не создавших к тому времени, по сути дела, ничего! Зачем и почему?

Однозначного ответа на причины произошедшего нет. Зато совершенно понятен смысл назначений конкретно Кошкина и Котина. Ни первый, ни второй гениальными конструкторами, которых из них позже создала советская пропаганда, не являлись.

«Танк БТ не отвечает требованиям современной войны». Эти слова приписывают Кошкину, но это чудовищная ложь. Эта фраза взята из докладной записки Сергея Гинзбурга начальнику вооружений РККА М.Н. Тухачевскому по итогам первых боев в Испании, когда бригада Д. Г. Павлова в первых операциях в районе Гвадалахары потеряла почти три десятка Т-26. БТ с точки зрения огневой мощи и бронирования ничем не отличался от своего более тихоходного собрата, поэтому все, что касалось Т-26, можно было смело проецировать и на БТ. Однако Михаил Николаевич хода докладной Гинзбурга не дал. И не стоит обвинять Тухачевского в тупости — военное и политическое руководство до поры до времени не интересовало, что БТ и Т-26 элементарно и просто пробиваются любыми противотанковыми средствами. Партия и правительство и после Тухачевского будет продолжать клепать все те же Т-26 и БТ, да и Гинзбурга убрать не позабудет. Главное, что Т-26 и БТ можно было строить в огромном количестве, вот что важно — дешевое и массовое вооружение для дешевой и массовой армии, предназначенной для массового броска.

Однако к 1937 году пришло осознание необходимости создания новых танков на замену старым, и вот тебе раз — именно сейчас ликвидируются кадры опытных конструкторов и заменяются совершенно «сырыми». Может быть, Кошкин и Котин действительно принесли с собой багаж гениальных разработок, чертежи готовых Т-34 и КВ? Давайте роазберемся, это на самом деле не так сложно.

В 1938 году ликвидируется КБ Цыганова. Куда девалась вся документация по БТ-ИС, БТ-СВ-2 и сам прототип цыгановской «черепахи»? Уничтожены? Да ничего подобного! В СССР в подобном случае все материалы обычно передавались в другое КБ. «Другим КБ» в Харькове являлось только КБ паровозостроительного завода, завода имени Коминтерна, КБ М.И. Кошкина.

Дик отставал от Цыганова в создании усовершенствованного БТ примерно на полгода. К концу 1937 года Харьковский паровозостроительный сменил одного своего главного конструктора танков (Дика) на другого (Кошкина). По свидетельству очевидцев, контуры нового БТ были уже разработаны и А. Диком, правда, пока еще в чертежах. Как только Кошкин принял КБ ХПЗ, Автобронетанковое управление РККА выдает 183-му (ХПЗ) заводу техническое задание на проектирование усовершенствованного легкого танка. Уже 4 мая 1938 года готово два проекта — А-20 (БТ-20) и А-32, а к концу октября модели танков уже были готовы. Не слишком ли прытко? Прорезался гений? На самом деле ничего удивительного в том нет, если учесть, что Кошкину досталась и документация А. Дика, и вся Документация (а также, возможно, и прототип СВ-2) КБ 48-го танкоремонтного завода (КБ Цыганова), не говоря уже о нелегально полученном от Кристи М1932, и сведения о его модификациях (в первую очередь об Μ1936).

Обратим внимание на техническое задание АБТУ — оно явно составлялось под некий уже реально существующий танк. При этом есть прямая ссылка на одно из изделии КБ Цыганова:«… 10. Трансмиссия: по типу колесно-гусеничного танка БТ-ИС…» Свою «черепаху» Цыганов выкатил еще зимой 1937 года. У Кошкина в это время — ноль. Цыгановское КБ громят через несколько месяцев после пробных испытаний прототипа. И через два месяца КБ Кошкина выдает сразу два проекта. Нам не известно, что успели сделать в КБ Цыганова в период между полигонными испытаниями прототипа «черепахи» и арестом руководителя. Не вызовет удивления, если выяснится, что Михаилу Ильичу достался не только первый прототип СВ-2, но и усовершенствованная с учетом испытаний модель этого танка, ведь вспомните: после первых испытаний «черепахи» предполагалось для практической проверки в боевых условиях изготовить образец танка с реальным бронированием.

Надо сразу же подчеркнуть, что во всей этой вакханалии Кошкин вряд ли являлся заинтересованным лицом, его просто передвигали как фигуру на шахматной доске. Зачем потребовалась эта кровавая игра Сталину? Вероятно, работа Дика не удовлетворяла Москву, возможно вождь полагал, что тот слишком много и долго думает. Кобе нужен новый легкий танк, а основной производитель — Харьковский паровозостроительный пробуксовывает, мало того, дает обскакать себя какому-то выскочке с 48-го танкоремонтного. Дика естественно убирают, а на его место ставится проверенный партийной работой в Вятке М.И. Кошкин, уже имеющий некий опыт в конструировании танков и давно уже присмотренный наверху. С Цыгановым же вообще все просто — выскочка, конкурент и, о ужас, — выдвиженец Якира (неважно, что при том присутствовал Ворошилов)! Под ноготь и его! Всю документацию и изделие в КБ 183-го завода.

А теперь самое время вспомнить, чем Кошкин занимался на кондитерской фабрике в Вятке. Он обеспечивал бесперебойное производство. Его для того и послали в Харьков (с точки зрения Кремля до того там царил бардак), чтобы он наладил работу КБ, завершил, наконец, создание необходимого изделия и обеспечил впоследствии бесперебойное его производство. Все!

То же самое произошло и на заводе № 185 имени Кирова в Ленинграде. Сталин ликвидировал все это скопище «фантазеров» и «мечтателей», выдавших три проекта тяжелого танка и продолжавших поиск нового дальше. Сталину не нужен был этот творческий поиск. Ему требовался один конкретный танк прорыва, который в грядущей войне заменит Т-35. Поэтому на завод имени Кирова отправляется кремлевский выдвиженец, молодой да ранний Жозэф Яковлевич Котин, имеющий представление о конструировании танков, с единственной целью — создать, наконец, тяжелый танк и обеспечить его массовое производство. Ведь что такое КВ? По сути дела, тот же Т-35, только с убранными лишними башнями и увеличенным за счет этого бронированием. Пушка тоже новая, но в общем и целом такой танк мог вполне существовать и на чертежах Барыкова или Гинзбурга, ничего принципиально нового в нем не было. От Харькова требовался новый массовый БТ, от Ленинграда — новый массовый Т. И все! Все эти метания и поиск нового — под корень. Направить проверенных людей и наладить работу. Всех «фантазеров» — на Колыму. Всем «реалистам» — карты в руки.