Рубиновая комната - читать онлайн книгу. Автор: Паулина Петерс cтр.№ 59

Виктория украдкой взглянула на Джереми. Думая, что она не смотрит на него, он продолжал пристально рассматривать девушку. Может быть, он шпионит для полиции? Нет, нельзя подавать виду, что она сомневается в нем.

– Кстати, я рассказала леди Хогарт, что вы учились в Итоне вместе с ее супругом, – Виктория заставила себя продолжить непринужденную беседу. – Она хотела спросить у лорда Хогарта насчет вас. К сожалению, в последнее время я с подругой не виделась, поэтому пока не знаю, какое впечатление о себе вы у него оставили.

– Надеюсь, все же хорошее.

Джереми рассмеялся, но Виктории послышалась прозвучавшая в его смехе фальшь. Ее настроение было испорчено.

Домой Виктория вернулась подавленной. Она каким-то образом ухитрилась продержаться до тех пор, пока Джереми не попрощался с ней у двери своего дома в Кемдене. Девушка очень надеялась, что молодой человек не заметил, что она вдруг стала относиться к нему с недоверием.

Вопреки обыкновению, Хопкинс не вышел поздороваться и помочь ей снять пальто. Виктория услышала, как он возится в кухне. Раздевшись, она направилась в кухню, чтобы снять там шляпку и перчатки. В большом зеркале она увидела, что кожа у нее слегка покраснела, на носу появились первые веснушки. «Этого еще не хватало…» Виктория вздохнула. Она не собиралась пользоваться этими новомодными белилами, разрекламированными в различных женских журналах, чтобы избавиться от веснушек. Но это было то в ее облике, что ей не нравилось. В следующий раз, когда она соберется провести столько времени на солнце, нужно будет надеть широкополую шляпу, которая лучше защитит лицо.

Виктория положила соломенную шляпку в специальную коробочку, когда увидела лежавший на письменном столе сверток. Удивившись, девушка взяла его в руки. Он был завернут в бледно-зеленую шелковую бумагу и перевязан подходящей ленточкой в тон. На конверте письма, приложенного к свертку, почерком Рэндольфа было выведено ее имя. Девушка, волнуясь, открыла конверт.

«Милая Виктория, – писал он. – Несмотря на то что я не пришел в должный восторг от работ Тёрнера, я очень хорошо помню время, которое мы с вами провели в Риме и Перудже. Увидев вчера случайно в витрине галереи эту небольшую картину, я не смог устоять. Позволю себе подарить вам ее в надежде, что она вызовет у вас столь же приятные воспоминания, как и у меня, и надеюсь на скорую встречу. Искренне ваш Рэндольф».

Виктория поспешно развязала шелковую ленточку. Развернув сверток, она увидела рисунок акведука Перуджи, выполненный акварелью. На фоне его виднелся весенний пейзаж. Акварель была выполнена в очень легкой технике и скорее намекала, нежели представляла предметы реалистично. Но именно поэтому Виктория решила, что картина очень удачная. Ей показалось, что она снова чувствует тепло на коже, когда они с Рэндольфом прогуливались по узким улочкам, а затем внезапно – прохладу в тени под акведуком. И на душе снова стало так же легко и приятно, как в тот чудесный день.

Виктория осторожно прислонила картину к маленькой керосиновой лампе, стоявшей на столе, еще раз внимательно пригляделась, пристально изучая работу. «Рэндольф действительно ухаживает за мной», – поняла она. И сияющая улыбка осветила ее лицо.

– Господи, Хопкинс, что это вы делаете? Вы что, стираете белье? – удивленно спросила Виктория, войдя в кухню вскоре после этого.

Хопкинс стоял у стола и крутил ручку металлического сосуда цилиндрической формы размером с большой котел. На руках у него снова были нарукавники, на животе – серый передник.

– Нет, мисс Виктория, хотя вынужден признать, что внешне ситуация вполне похожа на стирку. Кстати, прошу прощения, что не встретил вас у двери. Не хотелось прерывать процесс заморозки.

– Хопкинс, о чем вы говорите? – Виктория совершенно ничего не понимала.

– Я пытаюсь приготовить мороженое. Строго говоря, шербет, – торжественно провозгласил Хопкинс. – Когда мы стояли у витрины того магазина старьевщика в Ист-Энде, я увидел там дешевый барабан стиральной машины, который сегодня утром приобрел. Как следует вычистив его, я наполнил его грубой солью и поставил внутрь маленький металлический сосуд со смесью смородинового сока и ликера. Соль и вращение барабана способствуют процессу заморозки.

На холодильнике за спиной Хопкинса стояло несколько пустых бутылок. Хопкинс сделал этот сок прошлым летом, а ликер отец покупал во время отпуска во Франции.

– Хорошо прошел день, мисс Виктория? – поинтересовался Хопкинс, продолжая вращать барабан. – Если позволите заметить, выглядите вы счастливой.

Обнаружив подарок Рэндольфа, Виктория совершенно забыла о сегодняшней вылазке, но теперь вспомнила о ней.

– Во время пикника произошло нечто странное, – ответила она и села за стол. Девушка рассказала Хопкинсу о своих подозрениях. – Я уверена, что мистер Райдер солгал мне и действительно был в тот вечер у комиссара, – заключила она.

– Хм… Мистер Райдер – воспитанник Итона и учился в Оксфорде, говорите… – задумчиво произнес Хопкинс, открывая крышку барабана. Вынув оттуда небольшой металлический сосуд, он отер с него соль кухонным полотенцем. Поставив его в холодильный шкаф в кладовой, он сел за стол напротив Виктории. – Человек с таким хорошим образованием, как мистер Райдер, по моему опыту, не станет шпионить для полиции.

– Мне тоже кажется, что это не в его духе, – подавленно отозвалась Виктория. – Мистер Райдер всегда казался мне таким открытым, приветливым, остроумным. Но как я вам уже говорила, это я всегда снабжала его информацией. От него я не узнала об убийствах ничего нового.

– Что ж, можно сказать, нам повезло, мы оказались в самом центре событий. – И Хопкинс махнул рукой. – Если хотите, мисс Виктория, я могу попытаться навести некоторые справки относительно мистера Райдера.

– Я была бы вам за это очень благодарна, – кивнула Виктория.

Понимая, что благоприятный исход расспросов весьма маловероятен, девушке все же хотелось верить, что найдется какое-то вполне понятное объяснение поведению Джереми Райдера и окажется, что он не выпытывал у нее информацию для комиссара.

Виктория поплотнее укуталась в пальто и обернула шею шерстяным шарфом. За ночь погода вдруг переменилась. В сторону Темзы по Майнорис-стрит дул холодный ветер. Над многими лавочками виднелись еврейские буквы или слова на идише, поскольку в этой части Ист-Энда жила крупная еврейская община. Здесь было меньше нищих и истощенных детей, чем она видела несколько дней тому назад на Уайтчепел-хайстрит. У большинства мужчин были темные круглые шляпы и длинные бакенбарды. Проходя мимо, она слышала обрывки разговоров на иврите, идише и русском языке.

Первую половину дня и начало второй Виктория провела, фотографируя восходящую звезду театра Сент-Джеймс на Кинг-стрит по поручению мистера Паркера. Юная леди была разочарована тем, что ее снимает представительница ее же пола, а не мужчина – вероятнее всего, она была настроена пофлиртовать, – и поэтому, соответственно, работа оказалась не из легких. Все предложенные Викторией позы девушка поначалу принимала неохотно. Но в театре хотя бы было тепло.