Далекие Шатры - читать онлайн книгу. Автор: Мэри Маргарет Кей cтр.№ 305

По сравнению с Хайбером Куррамская долина даже в это время года казалась подобием рая. А поскольку она больше не являлась частью Афганистана, ибо отошла к Британии по условиям договора, стоявшие там победоносные войска выводить не стали. Это обстоятельство Уолли с уверенностью считал гарантией благополучного прохождения через долину вплоть до афганской границы. Но здесь он ошибался.

Для племен не имели значения такие вещи, как соглашения между соперничающими правительствами, и они продолжали беспокоить гарнизоны, убивая солдат и гражданский люд, похищая винтовки, боеприпасы и вьючных животных. Перебежчики уводили верблюдов под самым носом у часовых. На Шутергарданском перевале банды гильзаев останавливали и грабили караваны, везущие фрукты из Афганистана в Индию. В одном только июле был зарезан британский военный врач, а индийский офицер из 21-го пенджабского полка и его ординарец подверглись нападению и были убиты на глазах у своего эскорта, следовавшего на незначительном расстоянии за ними. Даже сам генерал Робертс едва не попал в плен к людям Ахмеда Хела…

«Их всех убьют. Всех до единого!» – воскликнул бывший вице-король Индии Джон Лоуренс (брат сэра Генри, стяжавшего славу в Пенджабе), когда новости об отправке миссии в Кабул достигли Лондона. И если условия для путешествия в Курраме представлялись вполне сносными, то политическая обстановка там была достаточно неблагоприятной и оправдывала сей пессимистичный прогноз.

Безусловно, миром в долине и не пахло, и для обеспечения безопасности миссии были выделены батарея горной артиллерии, эскадрон бенгальских улан и три отряда горцев и гуркхов. Вдобавок к миссии в качестве сопровождения присоединились генерал Робертс и не менее пятидесяти его офицеров, пожелавших засвидетельствовать свое почтение новому посланнику.

С таким пышным эскортом сэр Луи Каваньяри и члены миссии прибыли в Казим-Хель, расположенный в пяти милях от вершины Шутергарданского перевала и всего в трех милях от афганской границы – скалистой гряды, известной под названием Каратига, Белая скала. Остановившись здесь на ночь, они устроили для генерала и его людей прощальный обед, оказавшийся на удивление шумным и веселым, несмотря на то что завтра они расставались и никто не знал, какая судьба уготована миссии.

Пирушка закончилась поздно, а на следующее утро в лагерь въехал представитель эмира сирдар Хушдил-хан с эскортом из эскадрона 9-го афганского кавалерийского полка, чтобы сопровождать миссию на последнем участке пути до границы.

Представитель эмира прибыл в обществе вождя племени гильзаев, худого узколицего старика по имени Падшах-хан, к которому Уолли с первого взгляда проникся недоверием. Правда, он составил не лучшее мнение и о Хушдил-хане, чье зловещее выражение лица и хитрые бегающие глаза казались еще более неприятными, чем волчья физиономия предводителя разбойников.

– Ни один из них не вызывает у меня ни капли доверия, – шепотом признался Уолли майору медицинской службы Келли.

Тот улыбнулся, не разжимая губ, и приглушенным голосом ответил, что теперь у них нет иного выбора, кроме как доверять им. Пока они не доберутся до Кабула, эта малосимпатичная парочка и разношерстна толпа бандитов, прибывшая с ними, официально отвечают за их безопасность.

– Должен признаться, это обстоятельство меня не особо успокаивает, – задумчиво добавил доктор.

Упомянутые бандиты сидели верхом на маленьких жилистых лошадках и были облачены в потрепанную старую форму британских драгун и давно списанные шлемы, полученные от Бенгальской конной артиллерии. Они были вооружены гладкоствольными карабинами и тулварами, и Уолли, с профессиональным интересом разглядывая пеструю шайку, решил, что в случае чего разведчики легко справятся с ними. Прежде он не видел такого диковинного собрания воинов нигде, кроме как в деревенских любительских спектаклях, и, если бы не свирепые бородатые лица мужчин и стальной блеск в глазах, они производили бы смехотворное впечатление.

Но Уолли нисколько не развеселился, прекрасно понимая, что, несмотря на нелепые наряды и неумение держать строй, эти люди не ведают страха, да и милосердия тоже. И, как майор Келли, он не нашел успокоения в мысли, что эмир Афганистана вынужден поручать таким людям поддерживать порядок в Кабуле и защищать британского посланника и его свиту.

«Мы сумеем справиться с этой шайкой, если они попытаются затеять что-нибудь по дороге, – подумал Уолли, – но на их место неминуемо придут другие. Сотни других… тысячи. А у нас меньше восьмидесяти человек для защиты миссии».

На пути к Каратиге Уолли пришло в голову, что, возможно, Аш в своем рассказе о ситуации в Кабуле и непрочности власти нового эмира не так сильно сгущал краски, как ему, Уолли, хотелось думать. Ибо если угрюмый сирдар с бегающими глазами, волкоподобный вождь гильзаев и одетый в обноски эскадрон являлись лучшими людьми, которых эмир мог прислать, чтобы встретить британскую миссию и проводить до Кабула в целости и сохранности, тогда, похоже, обстановка там действительно почти такая хаотичная, как описывал Аш. Коли так, значит он недооценил друга. Правда, сам он не поступил бы иначе, даже если бы принял на веру все до последнего слова, и Аш наверняка понимал это.

Сколь ни велика была бы опасность, он не согласился бы поменяться местами ни с кем на свете, и когда британские отряды, провожавшие миссию до границы, двинулись обратно, Уолли искренне посочувствовал им, ведь они покорно возвращались в Куррам и к своим служебным обязанностям в гарнизоне, тогда как он, Уолтер Гамильтон, едет навстречу приключениям, в легендарный город Кабул…

Афганская делегация разбила палатку на плоском участке земли у подножия Шутергарданского перевала, и здесь представитель эмира и вождь гильзаев устроили банкет для сэра Луи, генерала Робертса и пятидесяти британских офицеров, после которого хозяева и гости снова сели на лошадей и вместе направились к вершине, где на расстеленных на земле коврах состоялось чаепитие. Воздух на гребне перевала был прохладным и бодрящим, и панорама окрестных пиков и мирной Логарской долины далеко внизу могла поднять настроение любому, кроме самого закоренелого пессимиста. Но солнце уже спускалось к горизонту, и Хушдил-хан со своими гостями поспешил вперед и вниз, к афганскому лагерю, где после обмена любезностями и прощальными словами Робертс и его офицеры оставили миссию.

Неосведомленный сторонний наблюдатель, слушая веселые напутствия и пожелания всего доброго, не заподозрил бы ни одного из начальников в каких-либо тайных страхах, ибо Каваньяри уже давно вновь обрел спокойствие, на время покинувшее его при виде сороки. Оба, находясь в прекрасном расположении духа, выразили надежду увидеться зимой, обменялись рукопожатием и, пожелав друг другу удачи, разъехались в разные стороны.

Но они не проехали и пятидесяти ярдов, когда вдруг по какому-то внутреннему побуждению одновременно остановились, развернули лошадей и посмотрели друг на друга.

Уолли, машинально придержавший свою лошадь, увидел, как они обменялись долгим взглядом, а потом быстро поскакали вперед и молча еще раз пожали друг другу руки, прежде чем снова расстаться. Этот странный эпизод внушил молодому человеку безотчетную тревогу и значительно омрачил яркие впечатления восхитительного дня. И когда отряд стал лагерем на ночь у западного подножия перевала, Уолли лег спать с карабином под рукой и револьвером под подушкой – и спал отнюдь не крепко.