Злейший друг - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Лобановская cтр.№ 32

Ольга изумилась. Услышать такое от Ксении… Более чем неожиданно… Хотя они так редко виделись — все театры да кино…

— Что с тобой? Ты вроде Игоря… Тоже к вере пришла?

— Ты неверно ставишь вопрос. Не пришла, а вернулась. Просто пробую на вкус и на цвет… Все мы сейчас пытаемся пойти назад, к смыслу русской православной жизни. Это что-то новое в нашем бытии, как хорошо забытое старое. Слишком хорошо… Вспоминаем заново. Лелька, я давно чувствую, что сверху кто-то за нами наблюдает. Что-то есть — весь мой православный багаж. Мало, да? И просто, как линейка. Но представь, как бы мы жили, если бы ничего не слышали о Христе? Было бы у нас чувство покинутости во мраке, как у меня иногда? Вот дети не испытывают этой брошеннос-ти в темной комнате, если твердо знают, что кто-то находится с ними рядом. Лелька, это кризис… По-гречески значит суд. Паскаль молился и кричал, что не может найти Бога, и Бог ему сказал: ты бы Меня не искал, если бы ты Меня уже не нашел.

— Но Бог такой большой, а я такая маленькая… Что Ему до меня… — прошептала Оля. — Я молюсь Ему, молюсь, как умею, но Он меня не слышит…

— Он не глухой, — бормотнула Ксения. — Молись дальше… Обязательно услышит, без вариантов… И почему говорят, что нет диалога с Богом? Он начал его сам, когда вызвал нас всех из небытия. И если мы Его не слушаем и не слышим, не понимаем Его и не внимаем Ему, то кто виноват? И монолог с Богом — обращение к Нему, а не монолог с собой, но через наши сознание, чувства, совесть. Я читала, как священник сказал неверующему: «Не так уж важно, что ты в Бога не веришь — Ему от этого ничего, а замечательно, что Он в тебя верит. Подумай, в какой момент и почему ты веру потерял, когда тебе оказалось нужным, чтобы Бога не было». Не бойся ничего, Лелька, кроме грехов…

К концу вечера она стала помидорно-красная, то и дело теряла свои очки — где-то их оставляла, забывала где, искала, потом чуть на них не села… Оля ей подсказывала, спасала ее собственные очки от нее же самой. В конце концов, Ксения их убрала в очечник и больше не доставала — поняла сама, что в противном случае обязательно потеряет.

— Линзы, линзы, только линзы… Без вариантов… — бормотала она.

Уронила на пол чью-то визитку и забыла о ней. Оля нашла визитку в передней, когда подруга ушла. Умчалась без куртки, осторожно поглядывая в сторону глухого кирпично-прелого темного смрадного закутка, где в дальнем черном углу, холодя спину, прятался мусоропровод среди пустынности коридора и жужжания ламп.

Оля глянула — Ксенина ветровка висит на вешалке. Ольга ее скорее схватила, кинулась на площадку, но Ксенька — это вихрь. Зато возник Максим, явившийся от своей драгоценной Катюшки. Ольга мигом вручила ему куртку и велела догнать Ксению.

— Допились! — осуждающе провозгласила сзади Марина.

— В конце перестройки музыкальные группы плодились грибами после дождей, — сказала Ольга. — Кто во что горазд — тотчас группу создавал. Общее место… Потом стало много официальной попсы, куча певцов выделилась в одиночки, и групповой бум спал. Но тогда… Как только не извращались, придумывая названия группам! «Ногу свело», «Тяжелый день»… А группы «Критический день», случаем, не было?…

Марина покосилась на мать:

— Нет, зато была группа «Женская болезнь»! Ольга хмыкнула:

— Это что-то!

Подумала о Ксении. Да, порой она звонила Ксении весь вечер напролет — никто не брал трубку. Звонила с утра — то же самое. Потом подруга признавалась:

— Прости, я вчера пришла поддатая и все проспала… Забыла, о чем мы с тобой договаривались…

То есть приехала домой в полном забытьи и даже телефона не слышала… Вернулся Максим и доложил:

— Ветровку отдал. Заодно обсудили строку суперхита «Queen»: «We will, we will rock you!» Тетя Ксения говорит: «Переводится: «Мы будем, мы будем тебя качать!» Ну, «rock», если это глагол, значит — «качать, укачивать». Но это лишь по первому значению. А сейчас слово «рок» так устоялось в определении жанра, что, наверное, у «Раммштайна» появилось некое второе-третье значение. Как бы перевести… Не «мы будем тебя качать», а «мы будем тебя… мм… роковать» или «рокать»… Ну, дословно не скажешь, но смысл — мы будем подвергать тебя воздействию рока, вводить тебя в его стихию, вот так, наверное!.. Я спросил ее, любит ли она рок-музыку. Нет, говорит, я не рокальный человек.

— Зато ты специалист! — хмуро отозвалась Ольга.

Утром она поймала Ксению на мобильнике.

— Ты забыла визитную карточку, она тебя дожидается.

— Разлюби твою мать! — возопила Ксения. — Вот я чуть у тебя очки не забыла, ты мне не дала, потом чуть куртку не оставила, но все-таки потеряла визитку! В общем, несмотря на все твои старания, я добилась своего: что-то у тебя да забыла. Вот какая в этом плане оказалась настырная!.. Та самая, которая…

Леднев задумал тогда провернуть хитрое дельце. Как-то ему по-крупному повезло, он случайно вышел на шестерых немцев, офицеров, отбившихся от своей части, ослабевших и не способных, на первый взгляд, к сопротивлению. А что, если взять всех сразу? — мелькнула в голове Жорки шальная мысль. Выйдет или нет? Надо попытаться…

В последнее время он стал дерзким. В нем проснулась ненормальная отвага, полубезумная, безрассудная, бросавшая его вперед, не давая даже обдумать тот или иной поступок и порыв.

Но тут требовалось хотя бы немного помозговать. Правда, времени на размышления оставалось мало.

Немцы брели по дороге, жалкие, худющие, ссутулившиеся. Живые мешки с костями… В них уже ничего не осталось от прежних лощеных гордых тренированных фрицев и ничто не напоминало тех отлично обученных арийцев, совсем недавно завоевавших всю Европу и победно промаршировавших по дорогам России. Форменные брюки уныло свисали с отощавших задов, мундиры продрались, сверху на плечи немцы накинули ту одежонку, которую сумели найти или подобрать на зимних дорогах. Куда подевались их роскошные теплые полушубки? Ведь фрицы носили их когда-то…

Леднев еле-еле сдержал смех. Зрелище действительно уморительное. Хотя и грустное одновременно. Один офицер шел в женской драной шубе, мех которой потешно торчал клочьями, второй плелся в черном куцем пальто с облезлым воротником. Третий нарядился в плюшевую деревенскую телогрейку, которая была ему явно мала, зато теплая. Жорка подумал, что при малейшем неосторожном движении телогрейка может лопнуть сразу по всем швам, и тогда фрицу придется срочно искать себе новую одежку.

Ну хорошо, допустим, он их возьмет, этих бедолаг, задача несложная, они полностью деморализованы, а что дальше? Куда их девать потом?

Леднев стремительно прикинул свои возможности. Вспомнил, что поблизости есть полуразрушенная деревенька. Хотя он туда никогда не заходил, но, судя по всему, там жителей не было давно. Сколько таких разоренных войной и брошенных деревень пришлось ему перевидать за последнее время!.. Сколько их стояло вокруг, безмолвных свидетелей человеческого горя, молчаливых очевидцев страданий и слез, страха и отчаяния…