Под прикрытием - читать онлайн книгу. Автор: Даниэла Стил cтр.№ 11

Торопясь и сбиваясь, он высказал Биллу Картеру свои соображения. Старший агент долго смотрел на него, прежде чем ответить, и наконец сказал:

– Куда ты так торопишься? Почему бы тебе просто не пожить в спокойной обстановке, коли выпала такая возможность? Пользуйся случаем, отдыхай, набирайся сил… Твоя работа в Пентагоне тоже очень важна, хотя ты, как я погляжу, придерживаешься другого мнения. Что ж, в Вашингтоне хватает других, не менее важных занятий. Думаю, мы сможем подобрать что-нибудь, что будет тебе больше по душе, но сначала ты должен успокоиться, иначе ты просто слетишь с катушек. Кстати, мне сообщили, что ты так и не воспользовался положенным тебе отпуском. Может, ты хотел бы куда-нибудь съездить? – спросил он, и Маршалл бросил на него колючий взгляд.

– Да, хотел бы, – проговорил он. – В любую из стран Центральной или Южной Америки. Я хочу вернуться к моей работе. В Вашингтоне мне делать нечего.

Билл Картер покачал головой. Он знал, что за шесть с лишним месяцев Маршалл не обзавелся ни друзьями, ни любовницей. Он вообще вел себя так, словно и работа в латиноамериканском отделе Пентагона, и само его пребывание на родине были чем-то временным – чем-то таким, что он стремится как можно скорее оставить в прошлом, попросту говоря – обузой. Работая под прикрытием, Маршалл умел сливаться с окружающей средой не хуже хамелеона, вот только за прошедшие шесть лет он совершенно разучился быть самим собой. Единственным человеком, которого он хорошо знал, был Пабло Эчеверрия – правая рука одного из самых известных колумбийских наркобаронов. Специальный агент Эверетт затерялся где-то в далеком прошлом и был так прочно забыт, вытеснен личностью Пабло, что Маршаллу никак не удавалось идентифицировать себя с этим посторонним ему человеком.

Даже внешне Маршалл снова стал чем-то неуловимо похож на Пабло, хотя после бегства из Боготы его сбритые волосы не успели как следует отрасти и топорщились ежиком, да и бородой, ношение которой в Пентагоне не приветствовалось, он так и не обзавелся. Тем не менее по утрам, глядя на себя в зеркало, Маршалл видел перед собой именно Пабло Эчеверрию, а не того, нового человека, которым он, по уверениям психолога, должен был стать. Из-за этого его не оставляло ощущение, будто ему приходится притворяться кем-то, кем он не является, и это действовало на Маршалла угнетающе. Не способствовала оптимистичному взгляду на мир и необходимость каждый день являться на ненавистную ему работу, где, помимо всего прочего, приходилось тесно общаться с людьми, которых он едва знал и которые были ему безразличны. С кем с кем, а уж с ними-то у него не было и не могло быть ничего общего. Единственные люди, с которыми он был бы не прочь общаться, сейчас работали «в поле», агентами, засланными под прикрытием, ежедневно рискуя жизнью ради того, чтобы помешать отлично организованной и отлаженной работе наркокартелей, ежедневно отравлявших своим товаром миллионы людей по всему миру. Эта работа действительно выглядела важной и нужной, и Маршалл ненавидел себя за то, что, будучи не последним человеком в области оперативной работы, он вынужден протирать штаны в офисе, перекладывая с места на место бумажки. Да, знаний и опыта ему было не занимать, и он успешно использовал их и на этой работе, однако даже его новое руководство признавало, что девять десятых его профессионального потенциала агента-нелегала на аналитической должности просто не могут быть востребованы.

– Все-таки я советую тебе набраться терпения и дождаться, пока закончится этот год, – сказал ему Билл Картер. – Мы тем временем попытаемся придумать, как лучше тебя использовать, но это будет зависеть от того, сумеешь ли ты взять себя в руки.

Истина, однако, заключалась в том, что у Билла не было для него подходящего зарубежного задания, которое не было бы чревато мгновенным провалом лишь потому, что Маршалла опознал кто-то из прежних знакомых. Да и руководству УБН был совершенно не нужен агент, который отправится в одну из зарубежных стран, чтобы чинить там суд и расправу над теми, кто когда-то лишил его самого дорогого. Агент под прикрытием должен был в любых обстоятельствах сохранять холодную голову, а Маршалл эту способность утратил, возможно – временно, а возможно, и навсегда. По-человечески это было понятно: он действительно многое потерял, а теперь еще и лишился любимой работы. За успех, которого ему удалось добиться в Колумбии (сообщенные им сведения были по-настоящему бесценными, и если Рауль и гулял до сих пор где-то на свободе, вины Маршалла в этом не было), он заплатил по высшим ставкам, что привело его к утрате объективности. Как было хорошо известно Биллу, подобные вещи время от времени случались даже с лучшими агентами, понесшими слишком серьезные личные потери, поэтому он не исключал, что стоит Маршаллу вновь оказаться в Южной Америке, как он тотчас начнет свою персональную вендетту, ведя ее от имени УБН, а руководству Управления хотелось этого меньше всего. Поэтому кураторы латиноамериканского сектора дружно ломали голову над вопросом, на что годится нынешний Маршалл Эверетт и как использовать его наилучшим образом, не подвергая опасности ни его самого, ни всю систему работы агентов.

Положение осложнялось тем, что в Вашингтоне Маршалл так ни с кем и не сошелся. Он даже не встречался с женщинами, будучи не в силах забыть ту единственную, которую потерял вместе с ребенком, оставаясь человеком, которого ничто не держит и которому нечего терять. Таким образом, в своем нынешнем психологическом состоянии Маршалл был Управлению совершенно бесполезен и даже вреден, поскольку предсказать его поведение не брался ни один самый квалифицированный психолог. В то же время не использовать его обширные знания и богатейший опыт, способные существенно облегчить Управлению задачи по борьбе с южноамериканским наркотрафиком, было сущим расточительством, но пока что они пропадали зря.

Как пропадал и сам Маршалл. С каждым днем его надежды в ближайшее время вернуться в Колумбию или Эквадор таяли, а сам он все глубже погружался в уныние и апатию. Про себя Маршалл решил, что, если в течение ближайших нескольких месяцев ему не дадут нового секретного задания, он уйдет из Управления. Быть может, он сделал бы это уже давно, однако прежде ему нужно было решить, что он будет делать, чем заниматься. Ничего другого, кроме работы под прикрытием, он не умел.

Как-то раз, встретившись за ланчем со своим давним приятелем Джеком Вашингтоном, который работал в Секретной службе США, Билл Картер упомянул о Маршалле и посетовал, что совершенно не представляет, как ему решить эту непростую проблему. Билл и Джек часто спрашивали друг у друга совета по поводу какой-нибудь заковыристой ситуации, с которой им доводилось столкнуться по службе, и в большинстве случаев им удавалось найти правильное решение. Это, правда, не касалось дел, имевших высшую степень секретности, поскольку, несмотря на давнюю дружбу, оба старших агента оставались лояльны каждый своей организации, но вопрос, что делать с агентом, который никак не придет в себя после ответственного задания, к ним не относился.

– У нас отличный парень стремительно закисает на канцелярской работе, – пожаловался Билл. – А он настоящий талант, прирожденный оперативник. Шесть лет проработал внедренным агентом в самом что ни на есть змеином гнезде и великолепно справлялся со всеми трудностями, пока из-за случайной утечки информации нам не пришлось прибегнуть к экстренной эвакуации, дабы не подвергать опасности всю тамошнюю сеть наших агентов. К сожалению, мы не смогли забрать его беременную подружку, и в результате он потерял и ее, и ребенка. Для него это стало серьезной психологической травмой: фигурально выражаясь, его тело находится в Вашингтоне, но сердце и ум по-прежнему остаются где-то в южноамериканских джунглях, где у него была настоящая, насыщенная, полнокровная жизнь. Черт меня побери, Джек, парень на глазах превращается в натурального зомби! Он великолепный агент, самой природой созданный для этой работы, но мы не даем ему нового задания, потому что знаем: он наверняка сорвется на месть. И будь я проклят, если знаю, что с ним теперь делать!.. – И Билл в сердцах ударил кулаком по столу. Маршалл ему искренне нравился, и ему было грустно смотреть, как пропадает такой талант.