Тень Великана. Бегство теней (сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Орсон Скотт Кард cтр.№ 94

– С каждой минутой, что ты отвлекаешь меня от моих генетических исследований, ты куда больше приближаешь нашу смерть.

– Ты уже все мне объяснил, и я прекрасно тебя поняла. Вот только мне плевать, и если ты не пойдешь на собрание, мне придется тащить тебя туда по кусочкам.

– Если считаешь, будто я всего лишь расходный материал, – устраивайте свое собрание без меня.

– Ты согласишься с тем, что решим мы с Сержантом?

– Если под «согласишься» ты имеешь в виду «полностью проигнорируешь» – тогда да. Именно этого заслуживают все ваши планы.

– У нас пока нет никаких планов.

– Сегодня – пока нет.

– Все наши остальные планы провалились, потому что ты не стал им следовать.

– Я следовал каждому плану, с которым соглашался.

– У нас численный перевес, Эндер.

– Потому я всегда и был против правила большинства.

– Тогда кто в таком случае главный?

– Никто. Великан.

– Он не может покинуть грузовой отсек. Никакой он не главный.

– Тогда почему вы с Сержантом так боитесь, что он может подслушать?

– Потому что главная его забота – это мы, и ему все равно нечего делать, кроме как за нами шпионить.

– Он занимается исследованиями, как и я, – сказал Эндер.

– Этого-то я и боюсь. Результатов – ноль. Потраченное время – все, какое только было.

– Вряд ли ты станешь так считать, когда я создам вирус, который распространяет лекарство от гигантизма по всем клеткам твоего тела, после чего ты достигаешь нормального человеческого роста и перестаешь расти дальше.

– С моим-то везением? Скорее, ты просто отключишь ключ Антона, и мы все поглупеем.

– Нормальные люди вовсе не глупые. Они просто нормальные.

– И они о нас забыли, – горько проговорила Карлотта. – Если бы они снова нас увидели, они бы решили, что мы всего лишь дети.

– Мы и есть дети.

– Дети в нашем возрасте только учатся читать, писать и считать, – сказала Карлотта. – Мы прожили больше четверти отпущенного нам срока. С их точки зрения, нам должно быть лет по двадцать пять.

Эндер терпеть не мог, когда она бросала ему в лицо его же собственные аргументы. Именно он утверждал, что они – новый вид, новая ступень человеческой эволюции, «человек антоновый» или, может быть, «человек бобовый», в честь Великана, который большую часть своего детства пользовался именем Боб.

– Они никогда нас больше не увидят, так что не станут относиться к нам как к детям, – сказал Эндер. – Меня не устраивает продолжительность жизни в двадцать лет, как и смерть от того, что перерастаешь возможности собственного сердца. Я не намерен умирать, задыхаясь, пока мой мозг погибает, оттого что сердце не может снабдить его достаточным количеством крови. У меня есть работа и абсолютный крайний срок, к которому я должен ее сделать.

Карлотта, похоже, устала от словесной перепалки.

– Великан умирает, – прошептала она, наклонившись ближе. – Нужно что-то решать. Если не хочешь в этом участвовать – тогда, конечно, можешь пропустить собрание.

Эндеру была ненавистна сама мысль о смерти Великана. Это означало бы, что у него, Эндера, ничего не вышло и, даже если он что-то потом узнает, будет уже слишком поздно.

И еще он ощущал иное, более глубокое чувство, нежели разочарование, вызванное так и не достигнутой целью. Эндер читал про человеческие чувства, и самыми близкими подходящими словами ему казались «тоска» и «грусть». Говорить об этом он, однако, не мог, поскольку знал, что́ Сержант скажет в ответ: «Да брось, Эндер, ты просто так говоришь, потому что любишь этого старого монстра». Притом что все они знали: любовь – часть их человеческой составляющей, полученная от матери, а мать решила остаться на Земле, чтобы ее человеческие отпрыски могли жить нормальной человеческой жизнью.

Если бы любовь что-то значила, как давно пришли к выводу дети, мама вместе с их обычными братьями и сестрами осталась бы с ними на этом корабле и они бы все вместе искали лекарство и новую планету, где могли бы жить одной семьей.

Когда им не исполнилось еще и двух лет, они сказали об этом отцу. Он сильно разозлился и запретил им критиковать мать. «Это был правильный выбор, – сказал он. – Вы понятия не имеете, что такое любовь».

Именно тогда они перестали называть его отцом. Как сказал Сержант: «Это было их решение – разбить семью. Если у нас нет матери, то нет и отца». С тех пор отец стал «Великаном». А о матери они вообще больше не говорили.

Но Эндер о ней думал. «Чувствовала ли она, когда мы улетели, то же самое, что я чувствую сейчас, зная, что Великан умирает? – размышлял он. – Тоску? Грусть?» Они решили поступить так, как считали лучше. Какой стала бы жизнь нормальных детей на этом корабле, останься их семья вместе? Они были бы выше ростом, чем Сержант, Карлотта и Эндер, но выглядели бы полными болванами, не в силах угнаться за антонинами – или бобитами, в зависимости от того, как те решили бы себя называть. Мать и Великан были правы, разделив семью, правы во всем. Но Эндер никогда не сказал бы этого Сержанту.

Никто никогда не сказал бы Сержанту того, чего тот не хотел слышать.

Здесь, на «Геродоте», вкратце повторилась история человечества: самый злой, агрессивный и жестокий из троих всегда добивался своего. «Если мы действительно новый вид, – думал Эндер, – мы стали лишь немногим лучше. В нас сохранилась вся эта альфа-самцовая чушь, оставшаяся от шимпанзе и горилл».

Карлотта повернулась и направилась к выходу.

– Погоди, – сказал Эндер. – Можешь хоть объяснить, в чем вообще дело? Почему ты всегда в курсе происходящего, а на меня все сваливается как снег на голову, когда вы оба уже во всем согласны, и я даже не успеваю хоть что-то понять или даже просто возразить?

К ее чести, Карлотта слегка смутилась:

– Сержант делает все, что захочет.

– Но ты всегда у него в союзниках, – сказал Эндер.

– Ты тоже мог бы, если бы постоянно не возражал.

– Он не дает мне даже шанса возразить – он просто не слушает. Я – другой самец, понимаешь? Он подчиняет тебя себе, а меня держит поодаль, поскольку намерен стать альфой.

Карлотта нахмурилась:

– До этого еще далеко.

– Все определяется нашим выбором уже сейчас. Думаешь, Сержант всерьез воспримет ответ «нет»?

– Мы ему такого не позволим.

– Мы? – переспросил Эндер. – Кто это – мы? Есть ты и он, и есть я. Думаешь, ты и я вдруг превратимся в «мы» лишь потому, что тебе не хочется от него детей? Если сейчас мы – не «мы», то с чего ты взяла, что я потом стану рисковать жизнью, чтобы тебя спасти?

Карлотта залилась румянцем:

– Не хочу об этом говорить.