Очень опасная женщина. Из Москвы в Лондон с любовью, ложью и коварством: биография шпионки, влюблявшей в себя гениев - читать онлайн книгу. Автор: Дебора Макдональд, Джереми Дронфилд cтр.№ 60

Для человека беспристрастного явное неучастие в заговоре Локарта выглядело бы странным. И это было только начало лжи и скрытых фактов. Петерс не был особенно искусным обманщиком или фальсификатором и в своем рвении объединить свою версию заговора без участия в нем Локарта с тем, что уже было широко известно, составил отчет, полный противоречий. Локарт выглядел одновременно и суперманипулятором, и неудачливым простофилей, и бесстрашно дерзким шпионом, и ничтожным трусом.

Самой явной ложью Петерса стало утверждение, будто Локарт был арестован по ошибке – это противоречило утверждению в том же отчете, что налет имел целью его квартиру, а Локарт и его люди уже некоторое время находились под наблюдением (это снова должно было скрыть нарушение правил дипломатической неприкосновенности) ^[379]. И все же, когда Локарта допрашивали (с его согласия, разумеется, чтобы не нарушать дипломатические правила), он, как было сказано, признал все и заявил, что его правительство дало ему указание осуществить заговор. Петерс изображал его как орудие, действующее вопреки собственной воле, в руках собственного правительства: он против своего желания запустил в действие заговор с целью подкупа полков латышских стрелков, но затем сделал шаг назад и больше уже совсем или почти совсем не участвовал в нем. Несмотря на то что заговор был известен в ЧК как «заговор Каламатиано – Локарта и К^о» (по имени схваченного американского шпиона Ксенофонта Каламатиано – главного заговорщика шпионской сети), Локарт едва ли был похож на заговорщика в изложении Петерса.

А что касается повторного ареста Локарта в тот момент, когда он пришел к Петерсу просить об освобождении Муры – ну, так это был просто формальный ответ на арест Литвинова в Лондоне. Это было невозможное утверждение: советскому правительству лишь позднее в тот день стало известно об аресте Литвинова. И кроме того, причина, указанная в момент ареста Локарта, была сформулирована так: чекисты обнаружили подписанные им документы, которые гарантировали дипломатическую защиту Великобритании членам заговора ^[380].

Петерс и дальше компрометировал свой отчет, очерняя характер Локарта. Здесь он дал волю своим собственным эмоциям: в написанном Петерсом отчете чувствовалась нота преданной дружбы. Он и большевистские вожди искренне верили, что Локарт сочувствует их делу. Когда Петерс показал Локарту последствия разгрома анархистов, он думал, что имеет дело с другом. Но теперь он считал (ошибочно), что его провели; двуличный Локарт строил заговор с целью уничтожить советскую мечту. Для преданного идеолога большевизма было немыслимо, чтобы человек действовал прагматично, следуя политике, наиболее подходящей конкретному моменту. Поэтому Локарт, вероятно, всегда строил заговоры. «До своего ареста Локарт на каждом углу заявлял, что ведет кампанию за признание советской власти, – писал Петерс, – и под прикрытием этого доверия вел свою секретную деятельность» ^[381].

Вполне вероятно, была и ревность в унижающем Локарта портрете, нарисованном Петерсом, – ревность к Муре. Образ, который он нарисовал в своем отчете, совершенно не подходил суперзаговорщику. Петерс заявлял, что «ни один преступник, который прошел через ЧК, не являл собой более презренное зрелище, чем Локарт, оказавшийся трусом» ^[382]. Будучи пойманным с поличным, «Локарт, как жалкий трус, протестовал и говорил, что действовал не по своей воле, а по настоянию своего правительства». Таким образом, Локарт выглядел всего лишь как дипломат, а не опасный заговорщик, которым его все считали.

Противореча теплым воспоминаниям самого Локарта об их личных отношениях, Петерс описал кризис его личности по поводу того, что ему делать с будущим, как эгоистические терзания:

Локарт был жалким человеком; несколько раз он даже брал в руки ручку, чтобы описать все, что стало известно… и о своем правительстве. Но, будучи презренным карьеристом, он стоял, как мул между двумя стогами сена: в одну сторону его тянули англичане и всемирный империализм, а в другую – новый распускающийся мир. И каждый раз, когда он говорил об этом новом дающем ростки мире… Локарт хватал ручку, чтобы записать всю правду. Но потом, через несколько минут несчастный осел снова тянулся к другому стогу сена и отбрасывал ручку в сторону ^[383].

Никто из знакомых с Локартом не узнал бы его в этом испепеляющем портрете. Но этот портрет имел одно важное достоинство: никто не мог возразить против освобождения такого жалкого, слабого человека. Никто не мог считать его опасным.

Пока Петерс стряпал и приправлял специями свой отчет, Локарт и Мура обсуждали будущее. Несмотря на свое желание остаться с Мурой, Локарт не мог отрезать себя от своей родины или сделать своим домом порочное, жестокое место, в которое превратилась Россия. Единственным выходом было, чтобы Мура поехала с ним в Англию. Там они мужественно встретят осуждение общества и начнут новую жизнь. Она разведется с Иваном, а он – с Джин.

Но как это осуществить? Мура не могла оставить свою больную мать; за ней больше некому было ухаживать. Брат Муры умер (еще одна тайна – возможно, он был убит в одной из войн, которые вела Россия, но была ли это Отечественная война или гражданская, не указывается), ее сбившаяся с пути сестра Алла после развода с Энгельгардтом жила в Париже со вторым мужем, а близняшка Аллы Ася осталась на Украине. А еще были дети – Павел, Таня и Кира, которые находились в Эстонии с Иваном. Все так ужасно сложно.

Причинив себе тяжелую эмоциональную травму, Мура приняла решение: сейчас она не может уехать. Все должно быть сделано как полагается. На некоторое время они должны расстаться. Она постарается получить деньги, которые ей понадобятся, за имение своего отца на Украине (точнее, за то, что от него осталось), разведется с Иваном и достанет необходимые разрешения, паспорта и визы, чтобы выехать вместе с матерью из России ^[384].

В это же время Локарт будет дергать за все возможные нити в английской и шведской дипломатических службах в Финляндии и Швеции. Они встретятся в Стокгольме, а потом поедут в Англию.