Ночь на хуторе близ Диканьки - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Белянин cтр.№ 43

– А давайте во что-нибудь поиграем?

– В ворона! Будем играть в ворона!

Девушки встали в круг, изображая бдительных куриц, охраняющих цыплят, а одна должна была искать брешь, пытаться пробиться в центр и утащить жертву.

– Шо-то она як-то вяло играет, – тоном опытного театрального критика протянул кузнец, встряхивая возвращённую бутылку над ухом. – Усё вже выпили, мокрохвостки…

Действительно, выбранная русалка как-то не очень старательно подошла к исполнению своих обязанностей. Она путалась в длинном подоле рубашки, бестолково размахивала руками, дважды просто падая на ровном месте и всё время хныча…

– Я не хочу быть вороном! – Так и не сумев пробиться в круг, девушка просто села на сырую траву и расплакалась. – Мне жалко отнимать птенцов у бедной матери.

– А давайте я буду вороном? – тут же вызвалась другая.

Эта русалка справлялась со своей ролью не в пример лучше. Она быстро бегала, ловко бросалась на девушек, и, когда наконец настигла жертву, лицо её на миг исказила хищная радость, а на пальцах даже вроде бы выросли когти…

– Вот она, ведьма! Вот эта! – в один голос возопили Николя и Вакула.

Только никто не обратил на это внимания. Та же сотникова дочь, приняв свои пятьдесят грамм, весело кружилась с остальными, а ловля какой-то там ведьмы для неё перешла в разряд проблем неважных и неинтересных.

– Панночка! Подождите, вы же сами просили? Ну так вот она, ведьма! Да вы… хоть послушайте, а?! В конце концов, можно подумать, это нам нужно?!

– Паныч, а ну в сторону! Уйдёт же, подлюка крашена…

Кузнец сунул руку в мешок, извлёк сеть с крючьями и одним широким махом накрыл почерневшую от ярости ведьму.

– Спаситя-а! Ратуйтя-а! Увага-а, парубки девственности ли-шаю-уть!!! – в голос разоралась пойманная русалка, в один миг обернувшись черноволосой тёткой, худой, как вилка, и злобной, как двадцать драных кошек в одном мешке с валерьянкой.

– Девочки, наших бьют! – вдруг крикнул кто-то ещё, и менее чем через минуту приятели уже стояли в кольце решительно настроенных русалок.

– Панночка?! – осторожно подал голос Николя, озираясь по сторонам.

Увы, прекрасная дочка сотника, ни на кого не обращая внимания, упаковала свою мачеху-ведьму в ту же сеть и, небрежно закинув её себе за спину, спокойно пошла в пруд. Топить, что ли, собралась? Так вроде ведьма и так утопленница – какой смысл? Ну разве что по второму разу или там в иле поглубже закопать, кто ж разберет таинственную душу прекрасной малоросской русалки…

– А шо нам-то теперь робить, паныч Николя? – дрогнувшим голосом спросил бесстрашный кузнец. Драться с девушками он не умел по определению, тем более с такими красивыми, не очень одетыми, уже мёртвыми, и вообще ни разу не пробовал…

– Бред какой-то, – уныло признал гимназист, прижимаясь спиной к спине друга. – Девчат, вы чего? Мы же хорошие! Мы вам ведьму нашли!

В ответ зловещая тишина, горящие глаза, холодное дыхание и появившиеся из никоткуда острые щучьи кости в руках. Приятели уже приготовились к худшему, как вдруг панночка обернулась:

– Спой им песню, парубок…

– Та шоб я, православный козак, всякой нечисти под луной нежные песни спивал?! – в полный голос гневно взревел Вакула, размахивая тяжёлым багром, потом собрался с духом и начал:

Русалки замерли. Хищный блеск их глаз немного погас, на кукольных личиках появилось выражение живого интереса. Видимо, проводя основную часть времени под водой, где с молчаливыми рыбами и словом не перекинешься, а болтливые лягушки, кроме себя, никого не слушают, девушкам действительно не хватало элементарных народных песен. Простых, чистых, незамысловатых и невероятно поэтичных. Импровизированный концерт продолжался часа два…

– Ещё! Ще больше писен гарных та разных!!! – тут же закричали все, когда Вакула попросил перерыв и уже начал похрипывать после такой сольной программы на свежем воздухе.

– Не, не можу…

– Вакула, ты чего? Ты мне тут давай не выкобенивайся, пой!

– Не можу, паныч, – просипел кузнец. – Бо я голос сорвав. Горилки бы хлебнуть…

– Они всё выпили, – похолодел Николя. – Девушки, поздно уже. Рассвет скоро, а вы ещё и не ложились. Может быть, наградим нашего певца бурными аплодисментами, разойдёмся по домам да и баиньки?

Это в общем-то вполне миролюбивое и даже компромиссное предложение было встречено гробовым молчанием.

Кузнец шагнул вперёд и демонстративно прохрипел:

– Ось бачьте, шо не можу! Нияк не можу!

– Не может, – переглянулись русалки, и милые личики их вновь стали суровыми. – Так нехай нам другой парубок заспивает.

– А… я не умею!

– Паныч, – тихо прошептал ему на ухо Вакула, – вы жить хотите? До солнышка, може, час-два, спивайте уже хоть как, я уши заткну…

– Сердце красавиц склонно к измене и к перемене, как ветер мая-а! – ужасно фальшиво, на итальянский распев, начал бледный от страха и красный от стыда (да, одновременно) молодой гимназист.

– А шо? Нехай по-москальски поёт, мы ж уси русские люди, – поддержали его первые три русалки, и остальные одобрительно закивали. Николя принял позу и выдал:

Слава Тебе, Господь наш на небесах, что услышал это немелодичное пение и в безмерной милости своей допустил рассвет ровно на час раньше положенного природой срока. По крайней мере, именно так показалось всем присутствующим. Солнечный свет вспыхнул над горизонтом в тот самый момент, когда очередная итальянская ария в исполнении пана гимназиста (то есть на слух с безбожным перевиранием мелодии и текста) подходила к концу.

Но не успели лучи его коснуться земли под ногами наших героев, как русалки в едином порыве бросились в пруд – тока булькнуло! А у ног Вакулы и Николя насчиталось двенадцать полновесных жемчужин, видимо, плата за концерт, не иначе…

– Забирай себе. Просверлишь дырки и сделаешь подарок своей Оксане.

– На ожерелье маловато будет, – не стал спорить охрипший кузнец. – Но на браслетку аль серьги хватит! Так шо, до дому, до хаты?