Черная часовня - читать онлайн книгу. Автор: Кэрол Нелсон Дуглас cтр.№ 96

– О, речь вовсе не о частном визите. Надеюсь, вы так же хорошо предвидите будущее, как угадываете прошлое. – Ирен улыбнулась и проплыла мимо него, как корабль на рейде.

Мы все шумно спустились по лестнице, протопали мимо ошеломленной консьержки и вышли на улицы Парижа.

Мы вернулись в наши комнаты в отеле «Лувр» по той же черной лестнице, по которой уходили.

Полагаю, мы прошли мимо тех же лакея и горничной, встреченных нами несколько часов назад.

И наше появление снова приняли как нечто само собой разумеющееся, что было довольно неутешительно. Маска грешницы оказалась менее опасным опытом, чем я думала.

Как только за нами закрылась дверь номера, мы все попадали кто куда: на ближайшую кушетку, кресло или – в случае Элизабет – на свободное место на ковре.

– Так, значит, он арестован! – Элизабет откинулась назад на локти, само воплощение девчонки-сорванца, которую кому-то приспичило загримировать под проститутку. – Его имя мне что-то смутно напоминает. Но я не могу сообразить.

– Я тоже так подумала, когда мы были у краснодеревщика, – призналась я. – Действительно подозрительно, что он уехал из Англии сразу после убийства Мэри Джейн Келли. Подождите! А как насчет пресловутой мадам Келли? Разве это не Мэри Джейн Келли утверждала, что джентльмен возил ее в Париж? Возможно, она родственница мадам Келли.

– Келли, как видно, такое же распространенное нынче имя, как и Смит, – нахмурилась Ирен.

– Особенно, – мрачно добавила Элизабет, – с тех пор как голод в Ирландии вынудил всех Келли, О'Конноров и прочих ирландцев покинуть свою родину.

– Ей-богу, Пинк, – развеселилась вдруг Ирен, – никак не могу решить, что вас сильнее возмущает: массовая гибель ирландцев, бизонов или падших женщин.

– Меня одинаково возмущают любые подобные акты истребления, – сказала она.

Их обмен репликами, имеющими для меня мало смысла, особенно касательно бизонов, дал мне, по крайней мере, возможность подумать.

– Теперь я поняла. Джеймс Келли был женат, и его первое доказанное преступление было совершено против жены. Возможно, ему уже доводилось сбеѓать в Париж, и тогда он мог взять туда с собой одну из презираемых им уайтчепелских проституток, потому что у них была одинаковая фамилия: будто они молодожены во время медового месяца. В конце концов, Ирен, во время медового месяца Годфри тоже возил тебя в Париж.

– У Годфри нет ничего общего с Джеймсом Келли, – возразила примадонна строго, – но это очень хорошая мысль, Нелл. Она может многое объяснить в цепочке преступлений Потрошителя и в их внезапном прекращении после жестокой смерти Мэри Джейн Келли.

Элизабет смотрела на меня с чувством, похожим на благоговение:

– Отличная работа, Нелл! Наверняка так и есть. Он, возможно, убивал других женщин, пока бродил по улицам Уайтчепела в попытках снова встретить Мэри Джейн Келли. Каким-то странным образом она была зеркалом его первого преступления – нападения на настоящую жену, Сару. Но с Мэри Джейн Келли он смог проделать все те ужасы, которые лишь начал с Сарой за несколько лет до этого.

– Мы прошли через столько злоключений, чтобы найти этого несчастного человека, – посетовала я, – а все лавры достанутся Шерлоку Холмсу.

Сняв перчатки, Ирен развязывала шелковые ленты на шляпке:

– Mais certainement ^[105]. Все лавры достанутся Шерлоку Холмсу.

– Где бы он был, – спросила я с негодованием, – если бы мы не оказались там и не напугали подозреваемого?

– Да, – задумчиво согласилась подруга, кладя подбородок на ладони и упираясь локтями в колени, – мы разошлись, как овцы, по периметру, чтобы держать волка в страхе. Разве это не противоречит традиционному порядку вещей? Ведь обычно прекрасные пастушки привлекают волка, а здесь получилось совсем наоборот.

– Из нас вышли довольно жуткие пастушки, – возразила я. – Если честно, даже отталкивающие.

– Для нашего пленника так и было, – согласилась Ирен. – Элизабет, вы не могли бы принести нашего Крафт-Эбинга из моей спальни?

– О, эта ужасная книга, – пожаловалась я, когда Элизабет подскочила и бросилась в комнату с задором двенадцатилетней девочки.

– Ты ее не читала, Нелл.

– Ты мне не позволила ее читать, Ирен, но я и без того знаю, что она ужасная.

Подруга посмотрела мимо меня на стол:

– Что это?

Я медленно повернулась, глядя поверх плеча и отводя рукой тяжелый каскад распущенных волос. Маскировка под падшую женщину оказалась утомительным занятием.

На рабочем столе, на прямоугольнике зеленой кожи, белел маленький пухлый конверт.

– Письмо? – предположила я, глядя на него.

– Ты не могла бы принести его? Должно быть, конверт доставили, пока нас не было.

В этом вся проблема проживания в гостинице: разные люди приходят в номер в отсутствие хозяев и делают разные вещи. Впрочем, наша Софи не лучше.

Я заставила себя встать и поковыляла к столу. Из-за тонкой подошвы туфель Ирен стопы у меня горели огнем.

– Почерк Годфри! – воскликнула я, радуясь возможности увидеть что-то знакомое и приятное после нашего погружения в расследование отвратительного преступления. – И очень много страниц. – Я схватила латунный нож для открывания писем и надрезала конверт. Из него буквально выскочили три сложенные страницы иностранной писчей бумаги. – Наверняка тебе захочется прочитать его прямо сейчас, Ирен.

– Нет, Нелл, лучше ты прочти его мне. Я совершенно обессилела.

Я вернулась к своему креслу, вынула пенсне из серебряного футляра на цепочке – каким бы предательским аксессуаром она ни являлась, но кое-чья керамическая трубка тоже послужила уликой в Уайтчепеле, – и со вздохом развернула плотную бумагу.

После всего, что мне пришлось перенести, держать в руках письмо, написанное четким адвокатским почерком Годфри, было подобно возвращению к здравому рассудку.

– «Моя дражайшая Ирен…» О, это, должно быть, очень личное.

Подруга устало взмахнула рукой. После выступлений она часто погружалась в состояние почти заторможенной усталости, когда даже необходимость держать голову прямо казалась слишком трудной задачей.

– Ничего страшного, Нелл.

– «Дражайшая Ирен»… о, «и Нелл». Здесь и я, в скобках. Все-таки письмо адресовано нам обеим. – Я продолжила читать: – «Мой отъезд из Праги был таким внезапным, что у меня не было времени заранее сообщить вам о нем».