Инквизитор. И аз воздам - читать онлайн книгу. Автор: Надежда Попова cтр.№ 97

– Что-то не так?

Тихий голос Нессель выхватил его из раздумий рывком, точно ее шепот был криком над головой спящего, и спящий проснулся, все еще наполовину пребывая там, в мыслях, за гранью реальности, в мире незримого… в мире неощущаемого, где над городом раскинулась липкая темная сеть…

– Задумался, – нехотя отозвался Курт и, распахнув дверь, переступил порог комнаты Хальса.

Ведьма лишь бросила на него короткий взгляд, ничего не сказав, вошла следом за ним и уселась в сторонке подле окна; все так же молча и неподвижно, точно соборная скульптура, она просидела следующие полчаса, пока Курт осматривал комнату и перебирал бумаги на столе и невысокой этажерке у дальней стены. Как он и ожидал, ничего, помимо сухих отчетов и протоколов, в комнате не обнаружилось; лишь в углу, в куче смятой бумаги с черновиками допросов свидетелей и все тех же отчетов, попался исчерканный листок с несколькими словами, соединенными между собою короткими стрелками. Вверху значилось «Гессе фон Рихтхофен», а чуть ниже – вразброс, без соединения в цепочку и каких-либо пометок – «пожар на территории Гайеров», «оба этажа сразу», «трупы: осмотреть», «скупщик Гессе», «поджог» и в самом низу страницы, крупно и решительно, – «пожар Гессе»…

– Похоже, Хальс подозревал меня в поджоге и в убийстве Адельхайды, – тихо проговорил Курт, аккуратно расправив и сложив помятый листок. – И в убийстве того парня, Мауса. Но, судя по всему, в этой версии разуверился.

– И… что это значит?

– Хотя бы то, что сам он, стало быть, в этом не виновен. Правда, есть вероятность и того, что эти записи – не размышления над расследованием, а план «как подставить Курта Гессе и обвинить его в том, что сделал сам», – пожал плечами он и кивнул на дверь: – Идем. Больше я не найду здесь ничего.

– Теперь обыщешь его дом?

– И скорей всего – с тем же результатом, – согласился Курт, выйдя и пропустив Нессель в коридор. – Но прежде объявлю горожанам о смерти обера.

– Вот так просто выйдешь и скажешь им? – напряженно уточнила ведьма, кивнув назад, где за поворотами коридора, каменными стенами и массивными створами собралась толпа горожан. – Вот просто так выйдешь говорить с озлобившейся толпой, один?

– Не в первый раз, – отозвался Курт хмуро, отвернувшись от двери, и зашагал по полутемному коридору к выходу. – Держись рядом со мной, молчи, не смотри им в глаза, но и не прячь взгляда. Иди так, будто их там нет или это просто рыночная площадь с толпой хозяек.

– Я не смогу.

– Придется.

Нессель поджала губы, понимая, что возражать бессмысленно и другого выхода все равно нет; выход, казалось бы, очевидный – остаться в здании Официума – явно не рассматривала она сама и не предлагал Курт: в отсутствие Ван Алена-старшего понятие «безопасность» даже в этих стенах было относительным, эфемерным и почти сказочным…

У главных дверей ведьма на миг замялась, остановившись и заметно побледнев; Курт помедлил, дав ей время собраться с духом, кивнул угрюмому стражу и, когда тот отодвинул в сторону засов, решительно вышел на каменное крыльцо. Когда массивная створа захлопнулась за спиною, а засов с грохотом вошел в петли, Нессель едва заметно вздрогнула, однако осталась стоять на месте – недвижимо и прямо, точно корабельная сосна, не пытаясь отступить и спрятаться за спину своего оберегателя. Собравшиеся подле Официума горожане, поняв, что инквизитор не намерен просто уйти по своим делам, чуть притихли и разом подались вперед, дабы не пропустить то несомненно важное, что сейчас будет сказано. Курт выдержал паузу, обведя взглядом лица – напряженные и мрачные, похожие друг на друга, сливающиеся в единое многоглазое существо, от которого веяло физически, кожей, нервами ощутимой угрозой. От того, что громкий возмущенный гул сменился тихим недовольным ропотом, стало лишь еще больше не по себе…

– Я знаю, почему вы здесь собрались, – заговорил он ровно, намеренно не пытаясь перекрыть голос толпы, и толпа притихла, чтобы расслышать. – Знаю, чего вы ждете. Знаю, что город ждет порядка и жаждет покоя. И я хотел бы сказать вам, что ответы на все ваши вопросы будут даны вскоре, а мир и покой восстановлен немедленно; но увы. Не смогу. Тот, кто должен был решить все столь внезапно возникшие проблемы, обер-инквизитор Гюнтер Нойердорф, сегодня скончался от сердечного приступа.

На мгновение тихий ропот вокруг стал полной тишиной – всего на одно краткое мгновение, – и толпа заговорила снова, десятки голосов слились в один, громкий, растерянно-возмущенный, недобрый, все более ожесточенный с каждым мигом. Нессель рядом затаила дыхание, плотно сжав губы и пытаясь делать, что сказано, – не смотреть в эти глаза и не опускать взгляда, не пятиться, не показать даже одним неловким движением, как ей сейчас страшно и какая буря бушует в ее душе…

Когда из толпы донеслось панически-злобное «Безвластье!», Курт сделал два коротких решительных шага вперед, остановившись на самом краю каменного крыльца, и сухо бросил, лишь теперь чуть повысив голос:

– Что сказал?

Тишина не вернулась, но голоса чуть стихли – люди заозирались, пытаясь понять, кто же обронил что-то такое, что вызвало столь нескрываемое недовольство инквизитора, и по этим лицам было явственно видно, что горожане, каждый сам для себя и все вместе, спешно решают, стоит ли поддержать одного из них или, напротив, заткнуть, задавить его, смять…

– Безвластье, стало быть? – повторил Курт по-прежнему ровно, все так же глядя сразу на всех и ни на кого, и, не дав собравшимся времени придумать хотя бы подобие ответа, коротко, чеканно вопросил: – Кто здесь власть?

– Мы! – выкрикнуло несколько глоток, и толпа одобрительно загудела, все уверенней и громче с каждым мигом; он кивнул:

– Да, это ваш город. А кто стоит на страже этой власти? Кто на страже вашего покоя? Кто хранит мир в Бамберге?

Ответа, столь же краткого и ясного, на сей раз не нашлось – горожане заговорили вразнобой и одновременно, кто-то что-то выкрикнул, но его заглушили стоящие рядом, кто-то с кем-то заспорил, вновь все нарастающий шум почти перешел в гвалт, и Курт коротко выговорил, снова повысив голос:

– Я.

Толпа чуть притихла в явной растерянности, еще не решив, как реагировать на столь неприкрытое и наглое самозванство, и он продолжил, вновь не дав горожанам лишнего мгновения на то, чтобы собраться с мыслями:

– Я и такие, как я. Дело магистрата – сохранять вещный мир вокруг вас, дело Официума, дело мое и моих собратьев – оберегать вас от опасностей, которые преодолеть больше никому не под силу. Гюнтер Нойердорф и Кристиан Хальс уже не смогут этого сделать, но Официум не осыпался руинами, а Конгрегация не исчезла в небытии. Она здесь. Я здесь. Вы хотите знать, что произошло этим утром, кто в ответе за все, когда воцарится прежний покой в городе? Вы это вскоре узнаете, если не станете мешать мне исполнять мою работу, если и без того напуганных ваших соседей, друзей, родичей не станете пугать еще более, повсюду сея панику и злобу.

– Мы уже всё знаем! – выкрикнул чей-то звонкий молодой голос из самого центра толпы. – Эта малолетняя ведьма убила добрых христиан, а вы бросили в темницу выживших, словно они преступники! Покой в городе наступит тогда, когда прекратится произвол и невиновные будут освобождены!